«Парад» (фр. Parade) — одноактный балет, премьера которого состоялась 18 мая 1917 года в театре Шатле. Создан на стихи Жана Кокто с музыкой Эрика Сати, хореографом и главным исполнителем был Леонид Мясин, автором декораций и костюмов — Пабло Пикассо. Манифест для премьеры балета (под названием «Новый дух») написал Гийом Аполлинер, впервые в истории употребив термин «сюрреализм».

Костюмы менеджеров (француз и американец)
(работы Пабло Пикассо, 1917)

Цитаты

править
  •  

Это сценическая поэма, которую новатор музыкант Эрик Сати переложил в изумительно экспрессивную музыку, такую отчётливую и простую, что в ней нельзя не узнать чудесно прозрачного духа самой Франции. Художник-кубист Пикассо и самый смелый из хореографов, Леонид Мясин, выявили его, в первый раз осуществив этот союз живописи и танца, пластики и мимики.[1]

  Гийом Аполлинер
  •  

В этом новом союзе ныне создаются декорации и костюмы, с одной стороны, и хореография — c другой, и никаких фиктивных наложений не происходит. В «Параде», как в виде сверхреализма, я вижу исходную точку для целого ряда новых достижений этого Нового духа.

  — Гийом Аполлинер, «Новый дух»
  •  

Спектакль <…> более правдив, чем сама жизнь.

  — Гийом Аполлинер, «Новый дух»
  •  

Спектакль поразил меня своей свежестью и подлинной оригинальностью. «Парад» как раз подтвердил мне, до какой степени я был прав, когда столь высоко ставил достоинства Сати и ту роль, которую он сыграл во французской музыке тем, что противопоставил смутной эстетике доживающего своей век импрессионизма свой мощный и выразительный язык, лишённый каких-либо вычурностей и прикрас.[2]

  Игорь Стравинский, «Хроника моей жизни»
  •  

Антигармоничный, психованный композитор пишущих машинок и трещоток, Эрик Сати ради своего удовольствия вымазал грязью репутацию «Русского Балета», устроив скандал <…>, в то время, когда талантливые музыканты смиренно ждут, чтобы их сыграли… А геометрический мазила и пачкун Пикассо вылез на передний план сцены, в то время как талантливые художники смиренно ждут, пока их выставят.[3]

  — Лео Польдес, рецензия на премьеру балета «Парад» (май 1917)
  •  

Точкой отсчёта для меня стал «Парад» Сати. <...> На первой странице партитуры «Шагреневой кости» сияют нетленные слова: «Отцу, товарищу, коммунисту Эрику Сати посвящается». Идеей «меблировочной музыки» Сати отчасти навеяна и опера-балет в антракте между вторым и третьим актом. Как сообщает певец, зрители могут «гулять и есть мясо», а на сцене между делом разворачивается веристский спектакль...[4]

  Юрий Ханон, «Исходная позиция», 1991
  •  

<После Парада> у Сати появляется бездна новых учеников и последователей, несмотря на то, что уже теперь он, наученный горьким опытом, не желает их иметь и всячески отрицает их существование. Он пытается обмануть их неожиданными поворотами своего характера и творчества. «Сатизм, — говорит он с апломбом, — не может существовать, в отличие от дебюссизма».[5]

  Юрий Ханон, «Эрик-Альфред-Лесли, совершенно новая глава» (во всех смыслах), 1992

Примечания

править
  1. Серж Лифарь. Дягилев и с Дягилевым. — Routledge, 1998. — С. 589. — ISBN 5969700223
  2. Стравинский И.Ф. Хроника моей жизни. — Л.: Музыка, 1963. — С. 148.
  3. Эрик Сати, Юрий Ханон «Воспоминания задним числом». — СПб.: Центр Средней Музыки & Лики России, 2010. — С. 325-326. — 682 с. — ISBN 978-5-87417-338-8
  4. Лариса Юсипова, «Исходная позиция» (интервью с Юрием Ханоном) // журнал «Советский Балет». — 1991. — №1. — С. 48-49. ISSN 0207-4788
  5. Юрий Ханон: «Эрик-Альфред-Лесли, совершенно новая глава» (во всех смыслах), «Ле журналь де Санкт-Петербург» № 4 — 1992 г., стр.7

См. также

править