Мои замечания об русском театре (Пушкин)

Александр Пушкин написал «Мои замечания об русском театре» не ранее января 1820 года и передал в незаконченном виде Е. С. Семёновой — либо 17 января под впечатлением известий об её уходе со сцены, либо до мая из-за своей высылки из Петербурга. По-видимому, он собирался печатать их в «Сыне отечества», убрав интимно-бытовые суждения об актёрах и упоминания о сановных абонентах. На последней странице рукописи сохранилась заметка Н. И. Гнедича: «Пьеса, писанная А. Пушкиным, когда он приволакивался, но бесполезно, за Семёновой, которая мне тогда же отдала её». Впервые замечания опубликованы в 1895.

Цитаты

Должно ли сперва поговорить о себе, если захочешь поговорить о других? <…> Ужели необходимо для любителя французских актёров и ненавистника русского театра прикинуться кривым и безруким инвалидом, как будто потерянный глаз и оторванная рука дают полное право и криво судить и не уметь писать по-русски? Думаю, что нет, и потому не прилагаю здесь ни своего послужного списка, ни свидетельства о рождении, ни росписи своим знакомым и друзьям, ни собственной апологии. — прикинулся инвалидом критик В. Кл—нов (видимо, Р. М. Зотов) в «Письме к издателю», вызвавшим бурю в литературно-театральных кругах и оживлённую полемику о русском театре на страницах «Сына отечества»

Значительная часть нашего партера (т. е. кресел) слишком занята судьбою Европы и отечества, слишком утомлена трудами, слишком глубокомысленна, слишком важна, слишком осторожна в изъявлении душевных движений, дабы принимать какое-нибудь участие в достоинстве драматического искусства (к тому же русского). И если в половине седьмого часу одни и те же лица являются из казарм и совета занять первые ряды абонированных кресел, то это более для них условный этикет, нежели приятное отдохновение. Ни в каком случае невозможно требовать от холодной их рассеянности здравых понятий и суждений, и того менее — движения какого-нибудь чувства. <…> Сии великие люди нашего времени, носящие на лице своём однообразную печать скуки, спеси, забот и глупости, неразлучных с образом их занятий, сии всегдашние передовые зрители, нахмуренные в комедиях, зевающие в трагедиях, дремлющие в операх, внимательные, может быть, в одних только балетах, не должны ль необходимо охлаждать игру самых ревностных наших артистов и наводить лень и томность на их души, если природа одарила их душою?

Говоря об русской трагедии, говоришь о Семёновой и, может быть, только об ней. Одарённая талантом, красотою, чувством живым и верным, она образовалась сама собою. Семёнова никогда не имела подлинника. Бездушная французская актриса Жорж и вечно восторженный поэт Гнедич могли только ей намекнуть о тайнах искусства, которое поняла она откровением души. <…> Она украсила несовершенные творения несчастного Озерова; <…> в её устах понравились нам славянские стихи Катенина, полные силы и огня, но отверженные вкусом и гармонией. В пёстрых переводах, составленных общими силами и которые, по несчастью, стали нынче слишком обыкновенны, слышали мы одну Семёнову, и гений актрисы удержал на сцене все сии плачевные произведения союзных поэтов, от которых каждый отец отрекается поодиночке. Семенова не имеет соперницы. Пристрастные толки и минутные жертвы, принесённые новости, прекратились, она осталась единодержавною царицею трагической сцены.

Если Колосова будет менее заниматься флигель-адъютантами е. и. в., а более своими ролями; если она исправит свой однообразный напев, резкие вскрикиванья и парижский выговор буквы Р, очень приятный в комнате, по неприличный на трагической сцене, если жесты её будут естественнее и не столь жеманными, если будет подражать не только одному выражению лица Семёновой, но постарается себе присвоить и глубокое её понятие о своих ролях, то мы можем надеяться иметь со временем истинно хорошую актрису — не только прелестную собой <…>. Красота проходит, таланты долго не увядают.

Брянский всегда, везде одинаков. Вечно улыбающиеся [роли] — равно бездушны, надуты, принужденны, томительны. Напрасно говорите вы ему: расшевелись, батюшка! развернись, рассердись, ну! ну! Неловкий, размеренный, сжатый во всех движениях, он не умеет владеть ни своим голосом, ни своей фигурою.

О статье

Характернейшим показателем падения авторитета Катенина даже в той сфере, в которой ещё недавно приговоры его были особенно значительны, являются «Мои замечания о русском театре» <…>. Этот критический трактат, полностью отвечавший интересам «Зелёной Лампы» в области театральной политики, задевал Катенина и своими общими установками (апология Катерины Семёновой, враждебной Катенину, и дискредитация Колосовой, его ученицы и приятельницы), и высказываниями частного порядка…

— Юлиан Оксман, «Воспоминания П. А. Катенина о Пушкине», 1934