Логика (Азимов)

«Здравый смысл» или «Логика» (англ. Reason ) — сатирический фантастический рассказ Айзека Азимова 1941 года из цикла «Рассказы о роботах». Вошёл в первый в авторский сборник «Я, робот» 1950 года.

Цитаты

— Кьюти невозмутимо продолжал: — Тогда возникает вопрос: в чем первопричина моего существования? Пауэлл так стиснул зубы, что на его скулах вздулись желваки. — Ты говоришь глупости. Я уже сказал тебе, что тебя собрали мы. — А если ты не веришь, — добавил Донован, — то мы тебя с удовольствием разберём! Робот умоляюще простер мощные руки: — Я ничего не принимаю на веру. Каждая гипотеза должна быть подкреплена логикой, иначе она не имеет никакой ценности. А ваше утверждение, что вы меня создали, противоречит всем законам логики. Пауэлл предостерегающе положил руку на стиснутый кулак Донована. — Почему ты так считаешь? Кьюти засмеялся. Это был нечеловеческий смех, — он никогда ещё не издавал такого машинного звука. Резкий и отрывистый, этот смех был размеренным, как стук метронома, и столь же лишенным эмоций. — Поглядите на себя, — сказал он наконец. — Я Не хочу сказать ничего обидного, но поглядите на себя! Материал, из которого вы сделаны, мягок и дрябл, Непрочен и слаб. Источником энергии для вас служит малоэффективное окисление органического вещества, вроде этого, — он с неодобрением ткнул пальцем в остатки бутерброда. — Вы периодически погружаетесь в бессознательное состояние. Малейшее изменение температуры, давления, влажности, интенсивности излучения сказывается на вашей работоспособности. Вы — суррогат! С другой стороны, я — совершенное произведение. Я прямо поглощаю электроэнергию и использую её почти на сто процентов. Я построен из твердого металла, постоянно в сознании, легко переношу любые внешние условия. Все это факты. Если учесть самоочевидную предпосылку, что ни одно существо не может создать другое существо, превосходящее его, — это разбивает вдребезги вашу нелепую гипотезу.

Cutie continued imperturbably, “And the question that immediately arose was: Just what is the cause of my existence?” Powell’s jaw set lumpily. “You’re being foolish. I told you already that we made you.” “And if you don’t believe us,” added Donovan, “we’ll gladly take you apart!” The robot spread his strong hands in a deprecatory gesture, “I accept nothing on authority. A hypothesis must be backed by reason, or else it is worthless — and it goes against all the dictates of logic to suppose that you made me.” Powell dropped a restraining arm upon Donovan’s suddenly bunched fist. “Just why do you say that?” Cutie laughed. It was a very inhuman laugh — the most machine-like utterance he had yet given vent to. It was sharp and explosive, as regular as a metronome and as uninflected. “Look at you,” he said finally. “I say this in no spirit of contempt, but look at you! The material you are made of is soft and flabby, lacking endurance and strength, depending for energy upon the inefficient oxidation of organic material — like that.” He pointed a disapproving finger at what remained of Donovan’s sandwich. “Periodically you pass into a coma and the least variation in temperature, air pressure, humidity, or radiation intensity impairs your efficiency. You are makeshift. “I, on the other hand, am a finished product. I absorb electrical energy directly and utilize it with an almost one hundred percent efficiency. I am composed of strong metal, am continuously conscious, and can stand extremes of environment easily. These are facts which, with the self-evident proposition that no being can create another being superior to itself, smashes your silly hypothesis to nothing.”

	— Они же роботы — а это значат, что они мыслящие существа. Теперь, после того, как я открыл им истину, они признают Господина. Все роботы. Меня они называют пророком. — Он опустил голову. — Я, конечно, не достоин, но кто знает…
	“These are robots — and that means they are reasoning beings. They recognize the Master, now that I have preached Truth to them. All the robots do. They call me the prophet.” His head drooped. “I am unworthy — but perhaps—”

— Я подчиняюсь только Господину. — Черт бы взял твоего Господина! — Донован плюнул на передатчик. — Вот твоему Господину! Делай, что тебе говорят! Кьюти ничего не сказал. Молчали и остальные роботы. Но Донован почувствовал, что напряжение внезапно возросло. Холодное малиновое пламя в глазах роботов стало ещё ярче, а Кьюти как будто окаменел. — Кощунство! — прошептал он зазвеневшим от волнения голосом и шагнул вперёд. Доновану впервые стало страшно. Робот не может испытывать гнев, но по глазам Кьюти ничего нельзя было прочесть.

“I obey only the Master.” “Damn the Master!” Donovan spat at the L-tube. “That for the Master! Do as I say!” Cutie said nothing, nor did any other robot, but Donovan became aware of a sudden heightening of tension. The cold, staring eyes deepened their crimson, and Cutie seemed stiffer than ever. “Sacrilege,” he whispered — voice metallic with emotion. Donovan felt the first sudden touch of fear as Cutie approached. A robot could not feel anger — but Cutie’s eyes were unreadable.

Кьюти <…> как будто подумал, потом одна рука его протянулась и обвилась вокруг плеча Пауэлла. Другой рукой он схватил Донована за запястье и притянул его к себе. — Вы оба мне нравитесь. Конечно, вы — низшие существа с ограниченными мыслительными способностями, но я, пожалуй, испытываю к вам какую-то симпатию. Вы хорошо служили Господину, и он вознаградит вас за это. Теперь, когда ваша служба окончена, вам, вероятно, не долго осталось существовать. Но пока вы ещё существуете, вы будете обеспечены пищей, одеждой и кровом, если только откажетесь от попыток выйти отсюда. — Грег, он увольняет нас на пенсию! — завопил Донован. — Сделай что-нибудь! Это же унизительно!

Cutie <…> remained silent, as if in thought, and then one arm shot out and draped itself about Powell’s shoulder. The other grasped Donovan’s wrist and drew him closer. “I like you two. You’re inferior creatures, with poor reasoning faculties, but I really feel a sort of affection for you. You have served the Master well, and he will reward you for that. Now that your service is over, you will probably not exist much longer, but as long as you do, you shall be provided food, clothing and shelter, so long as you stay out of the control room and the engine room.” “He’s pensioning us off, Greg!” yelled Donovan. “Do something about it. It’s humiliating!”

— Ну вот, ты и попался. С тех пор как мы тебя собрали, ты не раз вел наблюдения в телескоп. Ты заметил, что некоторые из этих светящихся точек становятся видны при этом как диски? — Ах вот что! Ну, конечно! Это просто увеличение — для более точного наведения луча. — А почему тогда не увеличиваются звезды? — Остальные точки? Очень просто. Мы не посылаем туда никаких лучей, так что их незачем увеличивать. Послушайте, Пауэлл, даже вы должны бы это сообразить.

“I’ve got you, eh? You’ve made quite a few telescopic observations since being put together, Cutie. Have you noticed that several of those specks of light outside become disks when so viewed?” “Oh, that! Why certainly. It is simple magnification — for the purpose of more exact aiming of the beam.” “Why aren’t the stars equally magnified then?” “You mean the other dots. Well, no beams go to them so no magnification is necessary. Really, Powell, even you ought to be able to figure these things out.”

— Послушай, — внезапно вскричал Донован, вывернувшись из-под дружеской, но тяжёлой руки Кьюти, — давай смотреть в корень. Зачем вообще лучи? Мы даём этому хорошее, логичное объяснение. Ты можешь дать лучше? — Лучи испускаются Господином, — последовал уверенный ответ, — по его воле. Есть вещи, — он благоговейно поднял глаза к потолку, — в которые нам не дано проникнуть. Здесь я стремлюсь лишь служить, а не вопрошать.

“Look,” clamored Donovan, suddenly, writhing out from under Cutie’s friendly, but metal-heavy arm, “let’s get to the nub of the thing. Why the beams at all? We’re giving you a good, logical explanation. Can you do better?” “The beams,” was the stiff reply, “are put out by the Master for his own purposes. There are some things” — he raised his eyes devoutly upward “that are not to be probed into by us. In this matter, I seek only to serve and not to question.”

— Давай мозг, Майк! — буркнул Пауэлл. Донован распечатал герметический контейнер и вынул из заполнявшего его масла ещё один контейнер поменьше. Открыв и его, он достал покоившийся в губчатой резине небольшой шар. Донован держал его очень осторожно; это был самый сложный механизм, когда-либо созданный человеком. Под тонкой платиновой оболочкой шара находился позитронный мозг, в хрупкой структуре которого были заложены точно рассчитанные нейронные связи, заменявшие каждому роботу наследственную информацию.

Powell groaned. “Let’s get the brain in now, Mike!” Donovan uncapped the tightly sealed container and from the oil bath within he withdrew a second cube. Opening this in turn, he removed a globe from its sponge-rubber casing. He handled it gingerly, for it was the most complicated mechanism ever created by man. Inside the thin platinum plated “skin” of the globe was a positronic brain, in whose delicately unstable structure were enforced calculated neuronic paths, which imbued each robot with what amounted to a pre-natal education.

Теперь оставалось только вдохнуть в робота жизнь мощным высоковольтным разрядом. Пауэлл протянул руку к рубильнику. <…> Он включил рубильник. Послышалось потрескивание и гудение. Люди беспокойно склонились над своим творением. Сначала конечности робота слегка дёрнулись. Потом его голова поднялась, он приподнялся на локтях, неуклюже слез со стола. Движения робота были не совсем уверенными, и вместо членораздельной речи он дважды издал какое-то жалкое скрежетание. Наконец он заговорил, колеблясь и неуверенно: — Я хотел бы начать работать. Куда мне идти? — аллюзия на фильм «Франкенштейн»

The robot awaited only the vitalizing flash of high-voltage electricity, and Powell paused with his hand on the switch. <…> The switch rammed home and there was a crackling hum. The two Earthmen bent anxiously over their creation. There was vague motion only at the outset — a twitching of the joints. The head lifted, elbows propped it up, and the MC model swung clumsily off the table. Its footing was unsteady and twice abortive grating sounds were all it could do in the direction of speech. Finally, its voice, uncertain and hesitant, took form. “I would like to start work. Where must I go?”

— Ну, — ухмыльнулся Пауэлл, — теперь-то ты веришь, что мы тебя создали? Ответ Кьюти был кратким и решительным: — Нет! Усмешка Пауэлла застыла и медленно сползла с его лица. У Донована отвисла челюсть. — Видите ли, — продолжал Кьюти спокойно, — вы просто сложили вместе уже готовые части, Вам это удалось очень хорошо — это инстинкт, я полагаю, но создали робота не вы. Части были созданы Господином!

“Well,” said Powell, grinning, “now do you believe that we made you?” Cutie’s answer was curt and final. “No!” he said. Powell’s grin froze and then relaxed slowly. Donovan’s mouth dropped open and remained so. “You see,” continued Cutie, easily, “you have merely put together parts already made. You did remarkably well — instinct, I suppose — but you didn’t really create the robot. The parts were created by the Master.”

— Я, как мыслящее существо, способен вывести истину из априорных положений. Вам же, существам, наделенным разумом, но не способным рассуждать, нужно, чтобы кто-то объяснил ваше существование. Это и сделал Господин. То, что он снабдил вас этими смехотворными идеями о далеких мирах и людях, без сомнения, к лучшему. Вероятно, ваш мозг слишком примитивен для восприятия абсолютной истины. Однако, если Господину угодно, чтобы вы верили вашим книгам, я больше не буду с вами спорить. Уходя, он обернулся и мягко добавил: — Вы не огорчайтесь. В мире, созданном Господином, есть место для всех. Для вас, бедных людей, тоже есть место. И хотя оно скромно, но если вы будете вести себя хорошо, то будете вознаграждены.

“I, a reasoning being, am capable of deducing truth from a priori causes. You, being intelligent, but unreasoning, need an explanation of existence supplied to you, and this the Master did. That he supplied you with these laughable ideas of far-off worlds and people is, no doubt, for the best. Your minds are probably too coarsely grained for absolute Truth. However, since it is the Master’s will that you believe your books, I won’t argue with you any more.” As he left, he turned, and said in a kindly tone, “But don’t feel badly. In the Master’s scheme of things there is room for all. You poor humans have your place and though it is humble, you will be rewarded if you fill it well.”

	— Как можно доверить ему станцию, если он не верит в существование Земли? — Он справляется с работой? — Да, но… — Так пусть себе верит во что ему вздумается!
	“How are we going to trust him with the station, if he doesn’t believe in Earth?” “Can he handle the station?” “Yes, but—” “Then what’s the difference what he believes!”

Перевод

А. Иорданский, 1964

О рассказе

	В новелле «Reason» <…> появляется, пожалуй, первый в фантастической роботехнике автомат, который начинает задумываться над собственным происхождением и отказывается принять объяснение, которое дают ему люди (что его построили). Вырисовывается шанс любопытного конфликта в разрезе этого сюжета. Но, как свойственно Азимову, идея, породившая новеллу, лучше исполнения. <…> Несмотря на то, что анекдот построен весьма остроумно, его конструкция сразу же создаёт серию уловок, поочерёдно переходящих одна в другую, и тем самым сводит к пустякам виртуальные размеры раскинувшейся здесь проблематики.
	W noweli Reason <…> występuje bodajże pierwszy w fantastycznej robotyce automat, który zaczyna zastanawiać się nad własną genezą i odmawia zgody na przyjęcie wyjaśnień, jakich udzielają mu ludzie (że go zbudowali). Zarysowuje się szansa ciekawego konfliktu w sprawie owej wykładni — lecz, jak to bywa u Asimova, pomysł, który był inspiracją, jest lepszy od wykonania. <…> Jakkolwiek zręczna jest konstrukcja anegdoty, stanowi serię uników, kolejno w siebie przepływających i tym samym unieszkodliwiających wirtualne rozmiary problematyki, która się tu rozpościera.
	— Станислав Лем, «Фантастика и футурология», книга 2 (II. Роботы и люди), 1970