Куно Млатье «Одиссей из Итаки»
Куно Млатье «Одиссей из Итаки» (польск. Kuno Mlatje «Odys z Itaki») — философско-сатирический рассказ Станислава Лема, замаскированный под рецензию на вымышленную книгу. Его идея ранее упомянута в главе «Человек и сверхчеловек» «Фантастики и футурологии» как «ещё не использованная в научной фантастике». Впервые опубликован в авторском сборнике аналогичных произведений «Абсолютная пустота» 1971 года.
Цитаты
править… сообща можно набрести на способ обтёсывания кремня, но нельзя коллективно выдумать ноль. Изобретатель ноля был первым гением в истории человечества. «Возможно ли, чтобы ноль изобрели четыре человека сразу, каждый по четвертушке?» | |
… pospólnie można wpaść na sposób ciosania krzemieni, ale nie można wynaleźć zespołowo zera. Ten, kto je wymyślił, był pierwszym geniuszem dziejów. „Czy podobna, aby zero wymyśliły cztery osoby wspólnie, każda po jednej ćwiartce?” |
Гений второго класса — <…> твёрдый орешек для современников. <…> В древности их обычно побивали камнями, в Средневековье жгли на кострах, позже, в связи с временным смягчением нравов, им позволялось умирать естественной смертью от голода, а порой их даже кормили за общественный счёт в приютах для полоумных. Кое-кому из них местные власти подносили яд; многих отправили в ссылку, причём духовные и светские власти рьяно сражались за пальму первенства в «гениоциде» <…>. И всё же в конечном счёте гениев II класса ожидает признание, то есть загробный триумф. В качестве компенсации их именами называют библиотеки и городские площади, сооружают в их честь фонтаны и монументы, а историки роняют скупые слёзы над промашками прошлого. Но сверх того, утверждает Одиссей, существуют — ибо не могут не существовать — гении высшей категории. Второклассных гениев открывает либо следующее поколение, либо одно из позднейших; гениев первого класса не знает никто и никогда, ни при жизни, ни после смерти. Это — открыватели истин настолько невероятных, глашатаи новшеств настолько революционных, что их абсолютно никто оценить не в силах. Поэтому прочное забвение — обычный удел Гениев Экстра-класса. Впрочем, и их менее мощных духом коллег обычно открывают лишь по чистой случайности. В исписанных каракулями бумагах, в которые рыночные торговки заворачивают селёдку, обнаруживают какие-то теоремы, поэмы, но стоит их напечатать — и после минутного энтузиазма всё идёт прежним порядком. | |
Geniusze drugiej klasy <…> dla współczesnych zbyt trudni. <…> W starożytności podlegali przeważnie kamienowaniu, w wiekach średnich — całopaleniu, później, w związku z przejściowym złagodzeniem obyczajów, zezwalano im już umierać naturalną śmiercią głodową, a czasem nawet żywiono ich na koszt ogółu w domach obłąkanych. Niektórym spośród nich podawały miejscowe władze truciznę; wielu poszło na zesłania, przy czym władze duchowne i świeckie walnie współzawodniczyły o palmę pierwszeństwa w ,,geniocydzie” <…>. Niemniej, w końcu geniuszów II klasy czeka rozpoznanie, jako zwycięstwo za grobem. W ramach rekompensaty imionami ich nazywa się biblioteki i publiczne place, stawia się im fontanny lub pomniki, a historycy wylewają powściągliwie łzy nad takimi lapsusami przeszłości. Ponadto — twierdzi Odys — istnieją, gdyż muszą istnieć, geniusze najwyższej kategorii. Tych pośrednich wykrywa albo następna generacja, albo jedna z późniejszych; geniuszów pierwszej klasy nie zna nigdy — nikt, ani za życia, ani po śmierci. Są to bowiem twórcy prawd tak niesłychanych, dostarczyciele propozycji równie przewrotowych, że na nich absolutnie nikt wyznać się nie umie. Toteż trwałe zapoznanie stanowi normalny los Geniuszów Ekstraklasy. Zresztą i słabszych duchem ich kolegów wykrywa się zwykle na skutek czystego przypadku. Ot, w zabazgranych papierach, którymi handlarki na targowisku owijają śledzie, odczytuje się jakieś teorematy, poematy, a gdy raz pójdą do druku, po chwili ogólnego entuzjazmu wszystko toczy się starą koleją. |
Гений действует через компетентных специалистов. Они должны его оценить, окружить почетом и развить его мысли, другими словами, раскачать своего земляка так, чтобы он стал языком колокола, возвещающего начало новой эпохи. | |
Geniusz działa przez odpowiednich fachowców. Ci powinni go rozpoznać, uszanować i rozwinąć jego myśl, więc niejako rozhuśtać rodaka tak, aby się stał sercem dzwonu, bijącego ludzkości początek nowej epoki. |
В первую голову надо обшарить все на свете библиотеки, включая отделы инкунабул и рукописей, а особенно — их подвалы и подземелья, где оседает всякий бумажный балласт. Однако ж и там не стоит особенно рассчитывать на успех. На карте, которую Одиссей повесил у себя в кабинете, красными кружками обозначено первоочередное — психиатрические лечебницы. Немалые надежды Одиссей возлагает на раскопки в канализации и выгребных ямах сумасшедших домов прошлого века. Следует также перелопатить свалки возле старых тюрем, перетрясти вместилища отбросов и прочих нечистот, перерыть склады макулатуры; а ещё неплохо бы тщательно изучить мусорные кучи, особенно — содержащиеся в них окаменелости, поскольку именно туда попадает все то, что человечество пренебрежительно вымело за скобки своего бытия. Так что доблестные аргонавты должны отправиться за Золотым Руном Духа, преисполненные самоотречения, с киркой, кайлом, ломом, фонариком и верёвочной лесенкой, имея, кроме того, под рукой геологические молотки, кислородные маски, сита и лупы. Поиски сокровищ, гораздо более ценных, нежели золото и бриллианты, развернутся в обвалившихся колодцах, в окаменевших экскрементах, в подземельях былых инквизиций, в покинутых городах <…>. Указателем пути, дрожащей стрелкой компаса следует считать любые отголоски слухов и толков о совершенно исключительных кретинах и безумцах, о маниакальных, назойливых чудаках, упрямых олухах и идиотах, поскольку, награждая подобными эпитетами гениальность, человечество реагирует на неё в меру своих природных способностей. | |
Poszukiwania winny objąć wszystkie biblioteki świata, z ich działami rzadkich druków i rękopisów, zwłaszcza zaś ich podziemia piwniczne, do których spycha się wszelki papierowy balast. Nie trzeba jednak liczyć tam zbytnio na sukces. Na mapie, którą zawiesił Odys w swym gabinecie, czerwonymi kółkami zaznaczone są w pierwszej kolejności — sanatoria psychiatryczne. Także po kanalizacyjnych wykopaliskach i dołach kloacznych zeszłowiecznych domów wariatów wiele sobie Odys obiecuje. Trzeba też przekopać śmietniska w pobliżu starych więzień, przetrząsnąć zbiornice z odpadkami, jako też innymi nieczystościami, spenetrować składy makulatury, wypada też uważnie zbadać wysypiska odchodów, głównie — ich skamielinę, ponieważ tam właśnie trafia wszystko, czym ludzkość wzgardziła i co wymiotła poza nawias egzystencji. Tak tedy dzielni heroje Odysa muszą ruszyć po Runo Ducha pełni samozaparcia, z kilofem, majzlem, łomem, ślepą latarką i sznurową drabinką, mając też na podorędziu geologiczne młotki, maski gazowe, sitka i lupy. Poszukiwania skarbów, znacznie cenniejszych od złota i brylantów, będą się toczyć w spetryfikowanym ekskremencie, w zawalonych studniach, w byłych lochach wszelkich inkwizycji, w grodach opustoszałych <…>. Za wskazówki, za drżącą igiełkę kompasu należy mieć wszelkie echa płotek i gadek o zupełnie wyjątkowych kretynach i pomyleńcach, o maniakalnych, namolnych dziwakach, upartych tumanach i idiotach, ponieważ, określając takimi nazwami genialność, ludzkość reaguje na nią wedle przyrodzonych możliwości. |
… не человечество навсегда потеряло гениев I класса — это они потеряли человечество, потому что ушли от него. Сказать, что эти гении просто не существуют, было бы мало: с каждым следующим шагом истории они не существуют всё больше и больше. Творения забытых мыслителей второй категории никогда не поздно спасти. Стоит лишь отряхнуть их от пыли и отдать в типографии или университеты. Но творений первого класса ничто уже не спасёт, ибо они стоят в стороне — вне течения истории. | |
… to nie ludzkość straciła na zawsze geniuszów I klasy — ale że to oni ludzkość utracili, bo od niej odeszli. Nie jest tak, iż geniusze ci nie istnieją po prostu: jest tak, że z każdym kolejnym rokiem nie istnieją coraz bardziej. Dzieła myślicieli zapoznanych drugiej kategorii zawsze można ocalić. Wystarczy je otrzepać z kurzu i przekazać drukarniom oraz uniwersytetom. Dzieł klasy pierwszej natomiast nic już nie uratuje, ponieważ stoją osobno — poza nurtem historii. |
Перевод
правитьК. В. Душенко, 1995