Инцидент в Оцу

Инцидент в Оцу (яп. 大津事件 О:цу дзикэн) — покушение на жизнь цесаревича Николая Александровича, осуществлённое в японском городе Оцу 29 апреля [11 мая] 1891 года. Николай, посетивший Японию в рамках своего восточного путешествия, подвергся нападению полицейского Цуды Сандзо, когда вместе с ещё двумя принцами — Георгом и Арисугавой — возвращался в Киото после посещения озера Бива. Цуда кинулся к коляске, в которой рикша вёз Николая, и саблей успел нанести цесаревичу саблей два удара. Событие нашло отражение в стихах.

Инцидент в Оцу

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Цитаты

	Цесаревич Николай, Если царствовать придётся, Никогда не забывай, Что полиция дерётся.
	— Вл. А. Гиляровский

	Царственный юноша, дважды спасённый! Явлен двукраты Руси умилённой Божия Промысла щит над Тобой! Вихрем промчалася весть громовая, Скрытое пламя в сердцах подымая В общем порыве к молитве святой. С этой молитвой всей Русской землёй, Всеми сердцами Ты глубже усвоен… Шествуй же в путь свой и бодр и спокоен, Чист перед Богом и светел душой.
	— Ап. Н. Майков

Ночь опустилась. Всё тихо: ни криков, ни шума. Дремлет царевич, гнетёт его горькая дума: «Боже, за что посылаешь мне эти страданья?.. В путь я пустился с горячею жаждою знанья, Новые страны увидеть и нравы чужие. О, неужели в поля не вернусь я родные? В родину милую весть роковая дошла ли? Бедная мать убивается в жгучей печали, Выдержит твёрдо отец,- но под строгой личиной Все его сердце изноет безмолвной кручиной… Ты мои помыслы видишь, о праведный Боже! Зла никому я не сделал… За что же, за что же?..» Вот засыпает царевич в тревоге и горе, Сон его сладко баюкает тёмное море… Снится царевичу: тихо к его изголовью Ангел склонился и шепчет с любовью: «Юноша, Богом хранимый в далёкой чужбине! Больше, чем новые страны, увидел ты ныне, Ты свою душу увидел в минуту невзгоды, Мощью с судьбой ты померился в юные годы! Ты увидал беспричинную злобу людскую… Спи безмятежно! Я раны твои уврачую. Всё, что ты в жизни имел дорогого, святого, Родину, счастье, семью — возвращу тебе снова. Жизнь пред тобой расстилается в светлом просторе, Ты поплывёшь чрез иное — житейское море, Много в нем места для подвигов смелых, свободны; Много и мелей опасных, и камней подводных… Я — твой хранитель, я буду незримо с тобою, Белыми крыльями чёрные думы покрою». — 29 апреля 1891 года

— А. Н. Апухтин

Тяжёлый, долгий день… Бессмертный, страшный миг… И улыбалась твердь, и дол кадил сиянием, — И отблеск красоты в сердца с небес проник: Казалось всё кругом одним благоуханьем. Далёкий край… Восток… Привет толпы чужой… Природы роковой причудливые краски… Наплыв победных сил у жизни молодой… Волшебных смелых грёз напутственные ласки… Но вдруг — обман и ночь! И где ж? — при свете дня, В стране, где Ты на всё взирал с такой любовью… Нам думалось, тотчас промчится вихрь огня, Расступится земля, обрызганная кровью… Неслыханный позор, невиданное зло! И видя, что везде испуг, оцепененье, Ты первый утешал и руку нам простёр, Ты первый произнёс: всему и всем прощенье! Бог запретил вражду: пред чудом мы молчим; Смиряются в груди и страсти, и терзанья: Господь руководит Избранником Своим, И призраки уйдут в глухую тьму блужданья… Отмеченный перстом Спасителя-Творца, Ты взглянешь вдаль, вперёд иным прозревшим оком На странный яркий блеск Державного венца, Связующего Русь с Таинственным Востоком.

— Эспер Ухтомский