Забавы и обязанности научной фантастики
«Забавы и обязанности научной фантастики» (польск. Igraszki i powinności fantastyki naukowej) — послесловие Ежи Яжембского 1996 года к «Фантастике и футурологии» Станислава Лема.
Цитаты
правитьЭта книга <…> сегодня остаётся на обочине широких дискуссий, в которых обсуждаются другие эссе Лема, и не может сравниться популярностью с «Суммой технологии» или «Философией случая». <…> Громадное эссе Лема является <…> очередной поразительной попыткой «охвата всего» — на этот раз в области литературы и литературного прогнозирования будущего, и стоит в неё вчитываться хотя бы потому, что она широко знакомит нас с творческим самоутверждением и позитивной программой одного из неоспоримых классиков научно-фантастической литературы в масштабе планеты, будучи как теорией, так и критикой жанра. | |
Książka ta <…> pozostaje dziś nieco na uboczu wielkich dyskusji, w które zaangażowane są inne eseje Lema, i popularnością nie może się równać z Summą technologiae czy Filozofią przypadku. <…> Ogromny esej Lema jest <…> kolejna frapująca próba „ogarnięcia wszystkiego” — tym razem na terenie literatury i literackiego prognozowania przyszłości, a warto się weń wczytywać już choćby dlatego, że zaznajamia nas obszernie z twórczą samoświadomością i pozytywnym programem jednego z niekwestionowanych klasyków literatury fantastycznonaukowej w skali globu, będąc zarówno teorią, jak i krytyką gatunku. |
Я хотел бы отметить то, что является в «Фантастике и футурологии» характерным, и то, чем она отличается от нормы, что определяет оригинальность произведения и автора. | |
Wolę więc tutaj zasygnalizować to, co w Fantastyce i futurologii charakterystyczne i odbiegające od normy, co decyduje o oryginalności dzieła i autora. |
Несмотря на теоретические поиски автора, «Фантастика и футурология» не является произведением, построенным в соответствии с какой-то принятой заранее, абстрактной концепцией <…>. Но в то же время «Фантастика и футурология» не является книгой, в которой верх взяло своеобразное очарование эмпирическим материалом, что авторов такого рода обзоров склоняет обычно к умножению различных конспектов и упоминанию сотен названий без должной заботы о дисциплине выводов. Лем попадает здесь в середину, но это не просто компромиссное решение, а попытка выстроить теорию, не только постоянно сопоставляемую с практикой, но и в какой-то мере содержащую требования, проектирующую фантастику более высшей, нежели заурядная, пробы. | |
Mimo teoretycznych zapędów autora, Fantastyka i futurologia nie jest dziełem skonstruowanym podług jakiejś przyjętej z góry, abstrakcyjnej koncepcji <…>. Nie jest też Fantastyka i futurologia książką, w której górę bierze swoiste zauroczenie materiałem empirycznym, co autorów tego typu przeglądów skłania najczęściej do mnożenia rozlicznych streszczeń i przytaczania setek tytułów bez należytej dbałości o dyscyplinę wywodu. Lem trafia gdzieś w środek, ale nie jest to po prostu rozwiązanie kompromisowe, tylko próba skonstruowania teorii nie tylko stale konfrontowanej z praktyką, ale także w jakiejś mierze postulatywnej, projektującej fantastykę wyższej niż przeciętna próby. |
... особенности стилистики компендиума Лема <…> в огромной мере определяют привлекательность «Фантастики и футурологии». Ибо эта работа содержит все черты больших эссе Лема: очень объёмистая книга, хотя на первый взгляд и соответствует различным формальным правилам и кажется совершенно прозрачной, если посмотреть на неё со стороны содержания, внутри напоминает перепутанную чащу — мысленных сюжетов, тем, отступлений, литературных примеров. Здание лемовской теории очень просторно и структурой похоже на лабиринт, а из каждого закоулка его коридоров разрастается ещё бурная флора фабульных улочек. Чтение «Фантастики и футурологии» не имеет ничего общего с чтением специальных литературно-теоретических трудов — скорее это приключение в джунглях тем, концепций будущего мира, литературных идей, стилистик и т. д. Что особенно интересно — Лем не ограничивается здесь изложением чужих идей и книг, но и собственные произведения делает предметом анализа, выясняет источники своего вдохновения, идёт по следам собственной мысли и показывает, у каких мастеров учился. Поистине, ни один толкователь его произведения не может равнодушно пройти мимо этих признаний. | |
… cechy stylistyki kompendium Lema <…> w ogromnej mierze decydują o atrakcyjności Fantastyki i futurologii. Jest to bowiem dzieło noszące wszystkie cechy wielkich esejów Lema: potężna objętościowo księga, choć niby posłuszna jest rozlicznym rygorom formalnym, a widziana od strony spisu treści zdaje się całkiem przejrzysta i swym rygorem przypominająca prace naukowe, wewnątrz przypomina splątany gąszcz — myślowych wątków, tematów, dygresji, literackich przykładów. Gmach Lemowej teorii jest bardzo przestronny, by nie rzec — labiryntowy, a z każdego zakamarka jego korytarzy rozrasta się jeszcze bujna flora wątków fabularnych. Czytanie Fantastyki i futurologii nie ma więc wiele wspólnego z lekturą fachowych dzieł teoretycznoliterackich — jest raczej przygodą w dżungli tematów, koncepcji na temat przyszłości świata, pomysłów literackich, stylistyk itd. Co ciekawe szczególnie — Lem nie poprzestaje tu na referowaniu cudzych idei i książek, ale także własne utwory czyni przedmiotem analizy, docieka źródeł swych inspiracji, tropi drogi własnej myśli i wskazuje, u jakich mistrzów pobierał nauki. Zaiste, żaden interpretator jego dzieła nie może przejść obok tych wyznań obojętnie. |
По мнению [Лема], писатель-фантаст должен быть поставщиком «моделей мира», проектировщиком реальностей, отличных от нашей, но внутренне связанных, поддающихся тестам на логику и когерентность. | |
Pisarz fantasta ma być, jego zdaniem, dostarczycielem „modeli światów”, projektantem rzeczywistości odmiennych od naszej, ale wewnętrznie spójnych, poddających się testom na logikę i koherencję. |
Его постулатов science fiction, как правило, никто одолеть не может, и, вероятно, не хочет <…>. Однако автор книги не скрывает, что — желая быть литературой всерьёз — фантастика обязана потягаться и с такой задачей. | |
Jego postulatom science fiction z reguły nie potrafi sprostać i pewnie nie chce <…>. Autor książki nie ukrywa jednak, że fantastyka — jeśli tylko zamierza być literaturą serio — zmierzyć się musi i z takim zadaniem. |
Перевод
правитьЮ. Данилов, 2004 (с некоторыми уточнениями)
Литература
править- Stanisław Lem. Fantastyka i futurologia t.3. — Warszawa: Interart, 1996. — 314 s. — Оригинал на официальном сайте Лема.