Забавная Библия

«Забавная Библия для взрослых и детей» (фр. La Bible amusante pour les grands et les enfants) — антирелигиозная книга Лео Таксиля, где он, опираясь на предшественников, производит подробный разбор Ветхого Завета, указывая на противоречия, ошибки и исторические несоответствия. Впервые издана в 1882 году, а в 1897 вышло дополненное издание.

Цитаты

Глава 1. Сотворение мира и рай земной

La création et le paradis terrestre

	Стоит отметить, что старик большей частью бывал доволен своей работой. — Ишь ты, — восклицал он, должно быть, каждый раз, — как это я не догадался заняться всем этим раньше… — 4
	Il est à remarquer que papa Bon Dieu était, le plus souvent, content de sa besogne. — Nom d'une pipe! devait-il se dire, ce que j'ai été moule de ne pas avoir créé cela plus tôt!

	Обращает внимание и то, сколь ничтожна, по Библии, роль звёзд в программе сотворения мира. <…> Моисей обомлел бы, если бы ему довелось воскреснуть в наши дни. Какие глаза он сделал бы, попав в любую астрономическую обсерваторию Европы или Америки… — 6
	On remarquera aussi le peu d'importance qu'ont les étoiles, dans la création selon la Bible. <…> Ah! l'infortuné Moïse serait ébahi, s'il ressuscitait de nos jours. Je m'imagine quelle tête il ferait, si, venant s'instruire, en n'importe quel observatoire d'Europe ou d'Amérique…

	«И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». Стих <…> дал повод к рождению весьма распространённой легенды о богах-гермафродитах. С другой стороны, стих этот, именно вследствие своей двусмысленности, всегда подвергался искажениям со стороны благонамеренных христианских переводчиков. — 8
	« Dieu donc créa l'homme à son image; il le créa mâle et femelle à l'image de Dieu. » C'est ce verset, <…> qui a donné naissance à la légende du Dieu Andr ogyne, très accréditée dans les diverses écoles occultistes; et, d'autre part, ce verset étant fort gênant, les traducteurs chrétiens ont toujours eu soin de l'altérer.

Бытие 2:8, 10-14 Этими подробностями автор хотел дать точные указания относительно месторасположения земного рая. Но уж лучше бы он ничего не говорил, ибо трудно более глупо попасть впросак. <…> Что это, скажите на милость, за сад — эта громадная территория, находящаяся в горах и на отвесных скалах, в одном из самых неудобных мест земного шара? — 11

En entrant dans ces détails, l'auteur de la Genèse a voulu donner une idée approximative de l'emplacement du merveilleux Eden. Mais il aurait beaucoup mieux fait de ne rien dire; car il est impossible de se faire prendre plus sottement en flagrant délit de gasconnade. <…> Est-ce un jardin que cet immense territoire hérissé de pics des plus escarpés, formé d'une des régions les p lus impraticables du globe?...

Книга Бытие говорит ещё (Бытие 2:25): «И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились». Благочестивые комментаторы утверждают, что эта нагота без стыда есть доказательство невинности наших прародителей, признак их духовного совершенства. В соответствии с этим богословским рассуждением следовало бы считать живущими в состоянии духовного совершенства всех людей первобытной культуры, которые не носили никаких одежд, и это ещё не всё: тем не менее, при открытии Америки испанские фанатики-католики убили массу туземцев, живших в полной невинности, а христианские священники благословляли этих убийц. — 13

La Genèse nous dit encore (2:25): « Or, Adam et sa femme étaient tous deux nus, et ils n'en avaient point de honte. » Les pieux commentateurs affirment que cette nudité sans nulle honte est une preuve de l'innocence de nos premiers parents; s'ils étaient toujours demeurés dans cette pensée qu'il n'y a aucune impudicité à se promener tout nu, c'eût été la marque d'une persévérante perfection. En vertu de ce raisonnement biblique, on pourrait donc estimer comme vivant dans l'état de perfection les peuplades sauvages qui ne portent aucun vêtement, et il y en a encore: néanmoins, lors de la découverte de l'Amérique, les fanatiques catholiques espagnols massacrèrent en masse des peuplades indigènes qui vivaient en belle innocence, et les prêtres bénissaient les massacreurs.

Змея так натурально описана в Библии, что христианские богословы, находя неправдоподобной эту версию, сочли необходимым внести в библейскую сказку свою поправку. Однако эта поправка изменяет всё, что изложено в книге Бытие по этому поводу и находится в полном противоречии с Библией. Согласно этим исправлениям, столь же хитрым, сколь и благочестивым, сам дьявол принял форму змеи и соблазнил жену Адама. Так повернули дело богословы, так они учат ныне. — 16. Непослушание Адама и Евы (Désobéissance d'Adam et d'Ève)

Le serpent a été si personnellement mis en scène, que, depuis lors, les curés, trouvant invraisemblable l'épisode raconté ainsi, ont jugé nécessaire d'y faire une correction qui change tout, mais qui est en contradiction avec le texte tout entier de ce chapitre de la Bible. Selon les correcteurs, aussi roublards que pieux, c'est le diable qui aurait pris la forme du serpent et qui aurait, au moyen de ce subterfuge, tenté Madame Adam; telle est la façon dont les pr êtres ont arrangé la chose, tel est leur enseignement d'aujourd'hui.

	Наивность и противоречивая путаница — это постоянная особенность Библии. — 16
	Naïveté, contradiction, galimatias; voilà bien la Bible.

… относительно хлеба с большой примесью пота. <…> Почему же всё-таки наказание это не распространилось действительно на всех? Если трудящиеся работают, чтобы есть, если кто-нибудь живущий плодами своего труда видит себя искупающим вину Адама, то это вовсе не относится к богатым людям, наслаждающимся наследственными миллионами! А упитанные священнослужители? Эти если и потеют, то разве только от жира. Не труды по добыванию пищи заставляют их орошать своим потом хлеб насущный! — 19

… au sujet du pain qu'Adam et sa postérité ont été condamnés à manger à grand renfort de sueurs. <…> On peut répondre que le châtiment n'est pas général non plus: si les ouvriers triment pour se nourrir, si quiconque vivant de son travail se voit ainsi frappé par suite de la faute d'Adam, il n'en est pas de même des jouisseurs de la vie qui naissent riches, millionnaires par héritage. Et les gros chanoines donc! ceux-ci, lorsqu'ils suent, c'est en été, à cause de leur graiss e; ce n'est pas leur travail qui leur fait arroser de sueurs leur pain quotidien!

Господь бог так и оставил бы Адама с Евой и жить и умирать в раю, если бы, встретив их через некоторое время одетыми, он не вспомнил о знаменитом «дереве жизни», плодов которого мужчина и женщина так и не догадались поесть. <…> Итак, ясно: эти два болвана — Адам и Ева, коим плоды от «дерева жизни» не были запрещены, самым глупым образом пропустили их. А если бы мужчину и женщину осенила счастливая мысль поесть чудесных плодов, пока бог выкраивал для них одежды из звериных шкур, то-то бы они натянули нос своему строгому судье! Приговор не мог бы быть приведён в исполнение, и бог оказался бы бессильным. <…> Этот «единый» бог, который вдруг проговаривается о существовании нескольких богов, конечно, болтает лишнее. Но, кроме того, он, «всемогущий», беспомощно признаёт свою неспособность привести в исполнение им же вынесённый смертный приговор. Подумать только! — 19

El le seigneur Jéhovah aurait fort bien laissé Adam et Ève vivre et mourir en Eden, si, quelque temps après les avoir habillés, il n'avait pas songé à ce mirifique arbre de vie, dont l'homme et la femme n'avaient pas eu l'idée de croquer les fruits. <…> Ainsi, c'est clair, ça: nos deux nigauds Adam et Eve, à qui le fruit de l'arbre de vie n'avait pas été interdit, le négligèrent sottemen t; et si l'homme et la femme, pendant que Jéhovah était occupé à tailler leurs costumes de peaux, avaient eu la bonne inspiration de sauter sur un de ces fruits merveilleux et de l'avaler vivement, c'est le vieux juge rageur qui aurait fait un nez!... V'lan! sa sentence devenait tout à coup inexécutable. <…> Non seulement il a la berlue, ce Dieu unique qui lâche une constatation d'existence de plusieurs dieux; mais encore, lui, prétendu tout-puissant, il avoue, comme un imbécile, son impuissance à appliquer son arrêt portant condamnation à mort. A quoi cela a tenu, voyez un peu!

Глава 3. Любовные приключения ангелов на земле

Les anges en concubinage sur terre

Церковные «святые» отцы на все лады поют, что Библия есть книга «божественная», что она была написана под непосредственную диктовку самого бога, что всё написанное в ней есть сама истина, самая совершенная, самая высшая и что эта книга достойна самого искреннего поклонения. Почему же церковники не предоставляют верующим возможности знать её целиком, не исключая ни одного стиха? Ведь эти «священные» книги нужно принимать так, как они есть. Если же вычеркнуть из них те или иные места, потому что они находятся в противоречии с некоторыми пунктами богословских наук, провозглашенными догматами веры, тогда проще выбросить всю книгу. Она более не священна, а достойна презрения. Ложь в одном каком-нибудь пункте может послужить достаточным аргументом для того, чтобы опровергнуть божественное происхождение всей книги.

Voilà des lascars qui serinent sur tous les tons à leurs ouailles que la Bible est une œuvre essentiellement divine, qu'elle a été écrite sous l'inspiration directe de l'Esprit-Saint, que tout ce qui y est écrit est la vérité même, la vérité la plus parfaite et la plus pure, que c'est le livre vénérable par excellence. Si donc nos tonsurés pensaient ce qu'ils disent, ils devraient, pleins de respect pour la Bible, la faire connaître intégralement aux dévots, ne pas en cacher un seul verset. Car, en matière de croyance religieuse, il faut accepter un livre sacré tel qu'il est; ou, si l'on en élimine tel passage, parce qu'il est en contradiction avec certains points de science théologique que l'on a déclarés articles de foi, le livre tout entier est à rejeter, il n'est plus sacré, mais méprisable; le mensonge d'un fait, nu cours d'un chapitre, suffit pour détruire le renom d'inspiration divine de toute l'œuvre.

Глава 4. Утопление человечества

Noyade générale de l'humanité

Раскаяние бога! Это уж не так обыкновенно. И притом скорбь господа Иеговы была чересчур жгучей, ибо она затмила ему разум и заставила принять решение об истреблении также и всех животных, ни в чём не повинных и никак не согрешивших. Казалось бы, что самое простое для бога — имея в виду его всемогущество — было бы изменить людей; но, как мы увидим, он предпочитает потопить их. Это уж — нужно признаться — не совсем-таки по-отечески!

Le repentir d'un dieu, voilà qui n'est pas vulgaire. La douleur de maître Jéhovah était des plus vives, puisqu'elle lui troubla la cervelle, au point de lui faire décréter l'extermination des animaux, qui, eux, n'avaient pas péché. La critique pourra dire aussi que le plus simple aurait été pour Dieu, attendu qu'il est tout-puissant, de changer le cœur des hommes; mais il préféra les noyer, comme on va voir, — ce qui n'est pas très paternel.

Раз библейский потоп уничтожил всё земное и Ной явился восстановителем человеческого рода, этот патриарх должен был быть известен историкам всех народов. Каким образом имена Адама и Евы, Каина и Авеля, Еноха и Мафусала, Ламеха, Ноя, Сима, Хама и Иафета не были занесены на все пергаменты и фигурируют только в книгах малочисленного еврейского народа — кочевого народа первобытной культуры? Когда ветераны большого потопного плавания расселились в разных местах земли и положили начало новым народам, они странным образом забыли всё: и как бог сотворил «небо и землю», и как жили в раю первые люди. Забыли даже имена первых людей. Запомнили всё это только одни евреи, а уже от них получили библейские сказки другие народы. <…> Такое молчание беспримерно, ибо нельзя же действительно допустить, чтобы «божественный голубь» оказался таким мистификатором и дал бы первому человеку, а также и спасителю утопавшего человечества совершенно случайные, вымышленные имена, ставшие известными только из Библии. — 47

Puisque le déluge de la Genèse détruisit tout et que Noé fut le restaurateur du genre humain, la généalogie de ce patriarche devrait être la seule en honneur chez les historiens de toutes les nations. Comment les noms d'Adam et Eve, de Caïn et Abel, d'Énoch et Mathusalem, de Lamech, Noé, Sem, Cham et Japhet, n'ont-ils pas été inscrits sur tous les parchemins dès qu'on a su écrire, au lieu de figurer uniquement dans les livres des Juifs, nation intime? Lorsque les survivants de l'arche se répandirent dans les diverses contrées et donnèrent naissance à tous les peuples, ils oublièrent donc jusqu'aux noms de nos premiers parents! <…> Il faut avouer qu'une telle réticence est sans exemple; car on ne peut, décemment, accuser le divin pigeon d'avoir poussé la fumisterie jusqu'à donner au premier homme et au sauveur de l'espèce humaine noyée des noms de pure fantaisie, dépourvus de toute authenticité.

Глава 5. Праведное житие патриарха, друга божиего

Heureuse vie d'un patriarche bien-aimé

	Бытие 12:11-16 Это, конечно, благочестиво-назидательное приключение: «священное писание» ни словом не осуждает праотца-альфонса. — 50
	Cette aventure est édifiante. L'Écriture Sainte n'a pas un mot de blâme pour l'Alphonse patriarcal.

	Как же теперь христиане могут утверждать, что их религия основана на религии еврейского народа, если они не исполняют всех божественных предписаний этой религии? — 56
	Or, il est de toute évidence que les chrétiens ne peuvent pas greffer leur religion sur celle du peuple hébreu, sans en exécuter fidèlement les prescriptions qui sont d'origine divine.

	Библию надо брать так, как она есть, <…> ибо если принять толкование тех богословов, которым иные места книги Бытия кажутся невероятными, то во всём «священном писании» надо видеть не что иное, как аллегории. — 57
	Il faut prendre la Bible comme elle est, <…> car, si l'on admettait l'interprétation de ces théologiens à qui le, grotesque de certains épisodes de la Genèse para it trop lourd à porter, il faudrait ne voir que des allégories dans toute la sainte Ecriture.

Теперь понятно, что за «вопль» поднялся из Содома и Гоморры до небес, как утверждал бог-отец в разговоре с Авраамом: в Содоме вопили покинутые женщины, в Гоморре, наоборот, рычали брошенные мужья. Но тогда, спрашивается, за что небесный гнев истребил содомских женщин и почему не пощадил старик бог несчастных гоморрских мужчин, уже и так достаточно одураченных противоестественными склонностями их жён? <…> надо всё-таки признать, что бог, хотя он и неизменяем, всё же немного приврал. Действительно, не он ли клялся Ною, что милосердие его никогда не позволит ему истреблять людей? Не он ли клялся, положа руку на радугу, не возобновлять потопа? Но клясться в отмене наводнений и заменять потоки воды потоками огня — довольно хитрая уловка со стороны господа бога! — 60

Par conséquent, on comprend bien maintenant quel était ce cri qui s'éleva de Sodome et de Gomorrhe et qui monta jusqu'au ciel, selon la déclaration du vieux Schaddaï parlant à Abraham. A Sodome, c'étaient les femmes qui se plaignaient d'être délaissées; par contre, à Gomorrhe, c'étaient les maris sans ouvrage qui hurlaient leurs lamentations à l'Eternel. Mais alors on est en droit de se demander pourquoi, à Sodome, la vindicte céleste a exterminé les femmes, puisque les hommes étaient en réalité les seuls coupables dans cette ville, et pourquoi, à Gomorrhe, papa Bon Dieu n'a pas épargné ces infortunés maris, déjà fort marris de ce que mesdames leurs épouses se passaient d'eux. <…> faut alors dire que Jéhovah-Schaddaï, quoique éternel, n'en est pas moins un tantinet normand. En effet, déclarant à Noé que sa clémence s'abstiendrait désormais d'exterminer les hommes, il avait solennellement juré, la main sur l'arc-en-ciel, de ne plus recommencer le déluge. Faire serment de renoncer aux noyades, et remplacer ensuite le déluge d'eau par des averses de feu, c'est, pour un dieu, être passablement ficelle!...

	«Божественный голубь» имеет свою особенность: он повествует о самых отвратительных непристойностях так спокойно, как будто ничего проще нет на свете. Даже кровосмесительство кажется обыкновенным патриархальным обычаем в изложении «священного» автора. — 60
	Le divin pigeon a une spécialité: il narre les plus répugnantes obscénités comme si rien au monde n'était plus simple; l'inceste, sous la plume de l'auteur sacré, semble une pratique tout à fait.

… если во всём этом деле Авимелех производит впечатление порядочного человека, то Авраам, наоборот, с какой бы точки зрения ни смотреть, оказывается довольно гнусным субъектом. Если он брат Сарры по крови, то и это не оправдывает его сводничества и лжи. Сестра-жена для него источник дохода. Он лгал, когда отрицал свое супружество. А объяснение, которое он дает, когда его подлая хитрость раскрылась, показывает Авраама изворотливым казуистом, достойным ученой степени «кандидата» или даже «доктора» богословия. Даже ограниченность умственных способностей не могла бы оправдать его в глазах честных людей. С другой стороны, этот возлюбленный патриарх, этот счастливчик, которому особо покровительствует сам бог, является ли он действительно братом Сарры, как он вдруг заявил? Все прочие места Библии доказывают как раз обратное. Во время истории с египетским фараоном Авраам впервые прибегает к своей обогащающей лжи. Но когда фараон изобличил его, он и не подумал о мотивах оправдания, приведенных только что: честь услышать их первым выпадает Авимелеху. Можно думать, что это не больше, как неожиданная выдумка, первая мысль, пришедшая «святому пророку» в голову под впечатлением резких нападок царя герарского. Почему он не приводил этого оправдания, когда беседовал с фараоном? Больше того, «святой дух» сам себе противоречит. В главе одиннадцатой он познакомил нас с семьёй Фарры, отца Авраама. <…> Если бы Сарра была дочерью Фарры и сестрой Авраама, Нахора и Арана, автор не преминул бы сказать и об этом в своём столь подробном перечислении родственных уз в семье Фарры. <…> Итак, нисколько не смущаясь быть кровосмесителем в глазах Авимелеха, Авраам солгал для того, чтобы найти оправдание для своей авантюры. Или же если он решился открыть царю герарскому истину, которую утаил от фараона, и всё это верно, то «святой дух», диктуя книгу Бытие, запутался во лжи и противоречиях. — 60

… si, en cette affaire, Abimélec produit l'effet d'un brave homme, Abraham, quel que soit le point de vue auquel on puisse se placer, est un fort vilain monsieur. Frère de Sara, il n'en est pas moins menteur, dans son intérêt de proxénète; avant tout, sa sœur-femme est une vulgaire marmite. Il mentait bel et bien, quand il cachait sa qualité de mari; l'explication qu'il donne, lorsque le pot-aux-roses est découvert, nous offre un Abraham casuiste à la mode jésuitique; sa restriction mentale ne saurait le justifier aux yeux des honnêtes gens. D'autre part, ce patriarche bien-aimé, ce dos-vert chéri que Jéhovah protège et auquel il donne le titre de prophète, est-il bien certain qu'il soit frère de Sara, ainsi qu'il le déclare tout à coup? Les autres passages de la Genèse semblent indiquer le contraire. Dans l'épisode du roi d'Egypte (ch. 12), nous avons vu Abraham user pour la première fois de ces tratagème qui l'enrichit; mais quand le Pharaon lui reprocha sa conduite, il ne songea pas à l'explication subtile de maintenant: c'est Abimélec qui en a la primeur, et l'on est en droit de soupçonner que c'est là une nouvelle craque imaginée brusquement, sous l'effet des vives récriminations du roi de Gérare. Pouq uoi ne se serait-il pas excusé de même, quand il eut à répondre au Pharaon? Il y a plus. L'Esprit-Saint, qui a tout dicté, se contredit d'une façon formelle. Au chapitre 11, il a fait connaître la famille de Tharé, père d'Abraham. <…> Si Saraï était fille de Tharé et sœur d'Abram, Nachor et Haran, l'auteur ne manquerait pas de le dire, au moment où il précise les degrés de parenté dans la famille de Tharé. <…> Donc: Abraham, se souciant peu de paraître mari incestueux aux yeux d'Abimélec, a menti de nouveau, sous prétexte de fournir des excuses d'un premier mensonge; ou bien, s'il s'est décidé à dire au roi de Gérare la vérité qu'il avait négligé de faire connaître au Pharaon, c'est l'Esprit-Saint qui, en dictant la Genèse, patauge dans le galimatias et les contradictions.

Бытие 21:3-21 Это подлинно бесчеловечное, гнусное изгнание Авраамом своего первенца и матери его Агари с куском хлеба и мехом воды особенно возмутительно для столь могущественного господина, победившего пятерых царей при помощи 318 слуг, безмерно разбогатевшего от благочестивого знакомства его жены с царями египетским и герарским. Вот каким «вечным» заветам добра и нравственности учит «священное писание»! — 61

Ce brusque congé, donné par Abraham à son premier né et à la pauvre Agar, avec un morceau de pain et une bouteille d'eau, est bien inhumain de la part d'un personnage si puissant et si riche, qui avait été vainqueur de cinq rois avec trois cent dix-huit hommes de l'élite de ses domestiques et à qui sa femme avait rapporté tant d'argent grâce à sa fréquentation du roi d'Egypte et du roi de Gérare. Il est difficile, après cela, de dire que l'Ecriture Sainte enseigne la charité!

	«Ты его любишь, своего малыша, о пророк сердца моего? Ну так чтобы угодить мне, ты его и убьёшь». Таков неожиданный сюрприз, который преподнёс Иегова своему избраннику. Правда, всё это было в шутку, так сказать, «дурака повалять». Всевышний любит поразвлечься немного! Он, вероятно, хотел посмотреть, какие рожи будет корчить ошеломлённый альфонс Авраам. <…>  — 61
	« Tu le gobes, ton moutard, ô prophète de mon cœur? Or çà, maintenant, tu vas le tuer, toi-même, ni plus ni moins, pour m'être agréable! » Telle est la surprise que Jéhovah avait décrété de faire à son patriarche bien-aimé. Il est vrai que c'était pour la frime. L'Eternel, aimant à rire, voulait simplement se payer en spectacle l'ahurissement d'Alphonse Abraham.

Критики отмечают, что Авраам, который просил бога пощадить чужих ему жителей Содома и Гоморры, не обратился со словами мольбы и защиты в пользу сына своего. Они обвиняют патриарха в новой лжи, когда он сказал своим отрокам: «я и сын пойдём туда и поклонимся, и возвратимся к вам». Раз он собирался на гору для того, чтобы заколоть и сжечь Исаака, он не мог иметь намерения возвратиться с ним. Это была ложь варвара, тогда как в предыдущих случаях мы видели ложь жадного сводника, отдающего свою жену за деньги. — 63

Les critiques font remarquer qu'Abraham, qui avait supplié Dieu d'épargner les habitants de Sodome et de Gomorrhe, qui étaient pour lui des étrangers, n'adressa pas la moindre prière en faveur de son propre fils, Ils accusent aussi le patriarche d'un nouveau mensonge, quand il dit aux deux valets: Nous ne ferons qu'aller, mon fils et moi, et nous reviendrons. Puisqu'il allait sur la montagne tout exprès pour égorger et brûler Isaac, il ne pouvait avoir l'intention de revenir avec lui. Ce mensonge était le fait d'un barbare, si les autres avaient été les mensonges d'un cupide proxénète prostituant sa femme pour de l'argent.

Глава 6. Семье заповедано размножаться

Une famille vouée a la multiplication

В первое время всё усердие и все усилия святого Исаака пропадали даром: ему никак не удавалось сделаться отцом так быстро, как бы он хотел. Этого было довольно для того, чтобы книга Бытие обвинила Ревекку в бесплодии. Всегда здесь женщины виноваты! Между нами говоря, бог, по-видимому, просто ломался, ибо обещал же ведь он Аврааму неисчислимое потомство? И не само ли провидение избрало Ревекку в жены сыну Авраамову? Тогда не мог же бог, не нарушив слова своего, дать Исааку бесплодную жену. Ясно, что если он «заключил чрево» и этой несчастной, то, очевидно, только для того, чтобы впоследствии иметь удовольствие повозиться над раскрытием его, предварительно заставив немного помучиться и наследника своего возлюбленного альфонса — Авраама. — 66

Dans les premiers temps, Isaac eut beau exécuter des prodiges de bonne volonté, il ne réussissait pas à devenir papa aussi vite qu'il l'aurait voulu. Il n'en faut pas davantage pour que la Genèse accuse Rébecca de stérilité; c'est toujours la faute des femmes, parbleu! Entre nous, Jéhovah faisait des manières; car, oui ou non avait-il promis à Abraham qu'il aurait une descendance à n'en plus finir? Oui, n'est-ce pas? Or, c'est sa Providence elle-même qui avait choisi Rébecca pour être l'épouse du fils d'Abraham; papa Bon Dieu ne pouvait donc pas, sans faillir à sa parole, avoir donné à Isaac une femme improductive. C'est clair. S'il avait encore fermé cette vulve, c'était donc purement et simplement histoire de se payer le plaisir de la rouvrir, après avoir fait un peu poser l'héritier de son bienaimé Alphonse Abraham.

Бытие 25:27-34 И вот этот торг, в результате которого так цинично обманут голодный, эта сделка, ничтожная сама по себе, это отречение, которое аннулировал бы любой суд, как полученное путём вымогательства, было утверждено господом богом, богом справедливости, покровителем слабых, мстителем за угнетённых. Он признал Иакова законным собственником пресловутых прав первородства, он утвердил разорение Исава. — 68

Eh bien, ce marché où l'affamé est cyniquement exploité et dupé, cette transaction caduque par elle-même, cette renonciation extorquée que n'importe quel tribunal aurait déclaré nulle, le seigneur Jéhovah, prétendu dieu de justice, protecteur des faibles, vengeur des opprimés, a ratifié tout cela, a agréé Jacob comme légitime propriétaire de ces fameux droits de primogéniture, et la dépossession d'Esaü a été reconnue par Dieu régulière et valable à jamais.

Бытие 27:1-29 Мы видим здесь явно уголовный поступок. Какой угодно суд признал бы Иакова виновным в подлоге. Он был бы осуждён, была бы осуждена и мать его Ревекка, которая была не только сообщницей, но и подстрекательницей преступления, совершенного с заранее обдуманным намерением. <…> Но как это бог связал свои нерушимые благословения со случайными, ошибочными благословениями Исаака, исторгнутыми путём обмана, который мог не раскрыть и не понять только самый последний слюнтяй? Бог предстает здесь перед нами рабом пустой формальности, не имеющей никакого значения, и это делает «всемогущего управителя всего мира» достойным товарищем расслабленного слюнтяя-старика Исаака. Эти соображения применимы только при допущении вероятности всего эпизода. Но вся эта история есть голая выдумка, и поэтому церковь не должна преподносить нам для поклонения своего «голубя» как серьёзного и солидного автора: или это пернатое лепечет, как впавший в детство попугай, или же это утка, которой место не в книге, и особенно не в «священной» книге, а на столбцах «весьма осведомленной» бульварной газетки. Мы лично склоняемся к этому последнему мнению. — 70

On se trouve donc en présence d'une fraude bel et bien criminelle; en toute conscience, n'importe quel jury déclarerait Jacob coupable d'avoir commis le crime de faux; il serait condamné, ainsi que sa mère, Rébecca ayant été non seulement complice, mais instigatrice du fait punissable, l'ayant perpétré, ayant préparé toute la fraude et mis tout et œuvre pour en assurer la réussite. <…> En outre, on se demande comment Dieu put attacher ses bénédictions à celles d'Isaac, extorquées par une fraude si punissable et qu'un baveux, au dernier degré de décrépitude, pouvait seul ne pas découvrir. Voilà donc Dieu esclave d'une vaine cérémonie, qui par elle-même n'a aucune force, ou bien Jéhovah est assez ramolli pour faire pendant à Isaac gaga. Ces observations s'appliquent à l'hypothèse de la véracité de l'épisode. Mais il est bien évident que si cette histoire est une pure blague, — ce qui laisserait le cerveau de papa Bon Dieu hors de tout soupçon d'abrutissement, — l'Eglise ne peut plus nous donner à vénérer son divin pigeon comme un inspirateur grave et sérieux: ou ce volatile éternel radote comme un perroquet tombé en enfance; ou bien c'est un canard mystificateur. Nous penchons vers cette dernière opinion.

	Книга Бытия частенько повторяется, когда у авторов её иссякает фантазия… — 71
	Comme on le voit, la Genèse se répète…

Стих 31 тридцать шестой главы книги Бытие с очевидностью показывает полную лживость богословских утверждений об авторстве Моисея. Этот стих, перечисляя потомство Исава, отмечает: «вот цари, царствовавшие в земле Едома, прежде царствования царей у сынов израилевых». Вполне очевидно, что строки эти могли быть написаны лишь после хотя бы первого еврейского царя, то есть после Саула. — 80

Au verset 31 du chapitre 36, le véritable écrivain de la Genèse se trahit plus maladroitement encore; ce verset, qui suit une nomenclature de descendants d'Esaü, est ainsi conçu: « Ce sont là les rois qui ont régné au pays d'Edom, avant que les enfants d'Israël eussent un roi. » Il est évident que ces lignes ne peuvent avoir été écrites que postérieurement à la première royauté juive, c'est-à-dire après Saül

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что сколько всевышний ни запрещал патриархам брать в жёны идолопоклонниц, и в особенности проклятых ханаанеянок, патриархи упорно делают своё. Это никак не мешает им оставаться любимцами бога. Впоследствии христиане, принимая все глупости и гадости Библии, сделали для родословной Иисуса самый ошеломительный выбор: они наполнили перечень его предков язычниками и прелюбодеями. — 87

On remarquera que papa Bon Dieu a beau défendre à ses patriarches de prendre pour femmes des idolâtres, et, en particulier, des cananéennes, race maudite, les patriarches ne tiennent guère compte de ces défenses et n'en sont pas moins chéris de Jéhovah. Plus tard, les chrétiens, adoptant les bêtises et les turpitudes de la Bible juive, feront, pour la généalogie de leur Jésus, les choix les plus stupéfiants; ils lui donneront pour aïeules précisément les idolâtres, les adultères et les prostituées.

Иосиф остаётся верным Яхве, даже женясь на дочери жреца языческого Аписа, и душа в душу живёт с Асенефой, хотя эта последняя вовсе и не переходит в еврейскую веру. С этой точки зрения настоящий эпизод в высшей степени многозначителен. Иосиф отнюдь не пользуется своей почти верховной властью, чтобы вербовать новых адептов для своей религии. С него довольно знать, что Яхве обладает сверхъестественным могуществом и гораздо более силён, чем все божества подведомственного ему народа. — 93

Joseph demeure fidèle à Jéhovah, même en épousant la fille d'un prêtre d'Apis, le dieu-bœuf, et il fera bon ménage avec Aseneth, sans que celle-ci ait à embrasser la religion juive. A ce point de vue, cet épisode de la Bible est donc très significatif. Joseph ne profite pas de l'autorité presque souveraine qu'il acquiert, pour taire du prosélytisme eu faveur de sa religion personnelle; il lui suffit de savoir que son Jéhovah possède une puissance surnaturelle plus forte et plus étendue que celle des divinités de ses administrés.

	… Книга Бытия всё время изображает Вениамина маленьким мальчиком: он как будто не рос или годы его не считались. <…> Но Библия обычно довольно слаба в хронологии, особенно в Бытии. — 98
	… c'est que, dans la Genèse, Benjamin est toujours traité en petit garçon; il paraît n'avoir pas pris de l'âge, être resté enfant. <…> Mais la chronologie ne paraît pas la partie forte de la Bible, et, principalement, de la Genèse.

Бытие 47:18-25 акой способ управления страной должен был бы, собственно говоря, обеспечить за Иосифом славу жестокого мироеда, а не благодетеля, каким его изображает Библия. Если вся эта история верна и если народ действительно верил в благодеяния управителя Египта в первые годы голода, то впоследствии, когда эксплуатация, жертвой которой он сделался, дошла до изложенных только что приемов, его тупоумие не имело бы никаких оправданий. В истории человечества нет примеров подобных действий государственного человека. Министр, который поступил бы так в какой угодно стране, вызвал бы всеобщее возмущение и не избежал бы справедливого гнева народа. — 99

Celte façon d'administrer un royaume, loin de valoir à Joseph le titre de bienfaiteur que la Bible lui donne, fait de lui, tout au contraire, un tyran ridicule et extravagant. Si celle histoire était vraie, si les peuple? avaient cru à la bienfaisance du gouverneur de l'Egypte aux premiers temps de la disette, leur imbécillité n'aurait plus d'excuse quand l'exploitation dont ils furent victimes en arriva à ce point. Quoi! disent les critiques cités tout à l'heure, ce bon ministre Joseph rend toute une nation esclave! il vend au roi toutes les personnes et toutes les terres du royaume! C'est une action aussi infâme et aussi punissable que celle de ses frères, qui égorgèrent tous les Sichémites. Il n'y a point d'exemple, dans l'histoire du monde, d'une pareille conduite d'un ministre d'État. Un ministre qui agirait ainsi, en n'importe quel pays, provoquerait bientôt un soulèvement général et n'échapperait pas à la juste colère des populations.

Глава 7. Моисей и сорокалетнее странствование

Moïse et le voyage de quarante ans

Верующие не раздумывают и без колебания глотают всё. Если бы они только дали себе груд поразмыслить немного, прочитав книгу Исход, они сочли бы, по меньшей мере, удивительным, что Моисей, называемый автором этой книги, который якобы был воспитан в Египте и прожил там много лет, не сказал в этой книге ни слова о памятниках, нравах, законах, религии, политике, истории этого славного государства, стоявшего в те давние времена на вершинах цивилизации <…>. Что касается правителей, царствовавших тогда в Египте, «священный» автор всех их одинаково называет фараонами, видимо не зная, что это отнюдь не имя <…>. Как можно относиться серьёзно к автору Бытия или Исхода? Он знает и точно перечисляет самых маленьких и ничтожных властителей, когда речь идёт о царствах, канувших в небытие, не поддающихся проверке, а то и вовсе вымышленных, как Содом, Гоморра и Герар. Но когда дело касается действительно существовавшего и исторически важного государства, как Египет, его осведомлённость становится настолько скромной, что он не решается сказать, назывался ли фараон, о котором он говорит, Тутмосом, Аменхотепом или Гором. Он даёт подробные сведения, когда его нельзя проверить, и говорит общие фразы, когда ему нужно избежать точности, могущей изобличить его голую фантазию. — 101

Mais les croyants n'examinent rien et avalent tout. S'ils prenaient seulement la peine de réfléchir un peu, après avoir lu l'Exode, ils trouveraient au moins étonnant que l'auteur de ce livre, qui dit avoir été élevé en Egypte et y avoir longtemps vécu avant d'entraîner ses compatriotes à en sortir, n'ait pas un mot au sujet des monuments, des mœurs, des lois, de la religion, de la politique, de l'histoire de ce pays si renommé et alors en pleine civilisation <…>. Quant aux puissants monarques qui régnaient alors, l'auteur sacré les appelle tous indifféremment Pharaon, ce qui est un titre, et non point un nom <…>. Or, comment pourrait-on prendre plus au sérieux l'auteur de la Genèse et de l'Exode? Il connaît et cite les noms personnels de minuscules roitelets, quand il s'agit de royaumes sans histoire, c'est-à-dire absolument imaginaires, tels que ceux de Sodome, de Gomorrhe et de Gérare; mais, lorsque c'est le souverain d'un royaume réel, historique, important, qu'il met en scène, comme celui d'Egypte, alors sa science devient modeste au point de ne pas oser dire si le pharaon dont il parle est Touthmès, Aménophis ou Hôrus. En résumé, il précise, quand il croit qu'aucun contrôle de ses assertions n'est possible; il reste dans le vague, quand la grosse question est pour lui de ne pas trahir son ignorance par quelque fâcheux quiproquo, qui risquerait d'être un jour trop aisément démontré.

	Исход 1:11-14 В это время дочь фараона в сопровождении своих подруг пришла к Нилу купаться. «Священный» автор забывает похвалить мужество молодой принцессы, и это весьма досадно: купание в Ниле, кишащем крокодилами, было со стороны молодой девушки подвигом, достойным преклонения читателя. — 102
	Sur ces entrefaites, la fille de Pharaon, accompagnée de ses suivantes, vint se baigner dans le Nil. L'auteur sacré néglige de louer le courage de la princesse, et c'est un oubli regrettable; le Nil étant infesté de crocodiles, ce bain mérite l'admiration du lecteur.

	… «мадианские земли» в Библии беспардонно перепутаны. Можно думать, что «святой дух» потерял географическую карту и полагался только на свою, явно очень слабую память, а главное — на наивную доверчивость верующих. — 105
	… car, si l'on confondait tous ces pays de Madian, on pourrait croire que l'Esprit-Saint a perdu la carte et est un parfait radoteur en géographie.

	У Моисея были колебания: он сказал богу, что его заикание помешает ему быть хорошим оратором и воодушевлять народ. Бог стал сердиться, но не излечил косноязычия Моисея, что было бы лучше, а дал ему в помощники Аарона, брата его. Заметим мимоходом, что Аарон, не скрываясь, жил в Египте, и совершенно неизвестно, каким образом мать спасла этого сына. — 107
	Moïse avait encore quelque hésitation: il expliqua à Dieu qu'étant bègue, il ferait un mauvais orateur pour prêcher le peuple; Dieu se mit en colère, ne le guérit point de son bégaiement; mais il lui répondit que, puisqu'il en était ainsi, il associait à sa mission Aaron, son frère aîné.

	Исход 14:6-9 Спрашивается, откуда взялась эта конница и все эти колесницы, после того как пятая казнь истребила поголовно всех без исключения лошадей, ослов, верблюдов и быков Египта? — 110
	On se demande d'où venaient ces attelages et toute cette cavalerie, puisque la cinquième plaie avait tué, sans une seule exception, les chevaux, ânes, chameaux et bœufs des Égyptiens.

Евреи насчитывали 600 000 здоровых и вооруженных людей, а всего, если считать стариков, жен, сестер, детей да ещё и присоединившихся к ним разноплеменных, — вероятно, не меньше 3 000 000 человек. Чтобы взять в плен такую массу народа, нужна армия ещё более многочисленная. Фараон, надо думать, вел огромную армию. Правда, бог истребил уже по первенцу из каждой семьи, но ведь и младшие могли носить оружие. Как говорит Библия, массы народа последовали за своим царем. Не забудем, что перед уходом евреи обобрали египтян: вряд ли кто из обворованных колебался в погоне за ворами. Следует считать, что миллионы египтян утонули вместе со своим фараоном. Но ни один египетский автор нигде ни одним словом не упоминает об этом ужасном бедствии, равно как и ни об одной из десяти казней, поразивших царство египетское. Некоторые богословы пытаются сослаться на национальное самолюбие. Пусть так! Ну, а другие народы мира? Как могло случиться, что и они никогда ничего не слыхали об этих ужасных событиях? А ведь этот гигантский потоп сразу раскрепостил 115 царей, плативших дань фараону Аменхотепу! — 112

Ceux-ci comptant parmi eux six cent mille hommes valides et armés, on peut, vu les vieux papas, les mamans, les épouses, les sœurs et les jeunes frères, évaluer l'ensemble des émigrants à environ trois millions de personnes. Pour capturer une telle population, il fallait des forces bien plus nombreuses. D'autre part, d'après le calcul si logique de tout à l'heure, c'est à vingt-quatre millions que se chiffre approximativement le total des familles égyptiennes; en comptant un soldat par famille, l'armée de Pharaon dut être de vingt-quatre millions de combattants. Il est vrai que Dieu avait déjà tué l'aîné de chaque famille; mais les cadets pouvaient être en âge de porter les armes; et, d'ailleurs, ce projet de poursuite souleva un grand enthousiasme, puisque l'auteur sacré nous dit que le peuple accourut en masse pour accompagner son roi. N'oublions pas les Égyptiens, à qui nos fuyards venaient de filouter vases précieux et beaux habits; ils ne durent pas hésiter, ceux-là, à s'élancer après leurs voleurs. Mais réduisons les chiffres de moitié, si l'on veut: au minimum, douze millions d'égyptiens furent noyés avec Pharaon. On dira peut-être que, si aucun auteur égyptien ne souffla jamais mot de ce désastre aussi miraculeux qu'épouvantable, ni des dix plaies qui dévastèrent le royaume, ce fut par amour-propre national. Accordons -le. Mais les autres nations du monde, hein? comment n'eurent-elles pas connaissance d'aussi terribles événements? Voilà pourtant une gigantesque noyade qui exonéra d'un seul coup les cent quinze princes tributaires du p haraon Aménophis.

	Исход 15:24-27 Чтобы приютить «небольшую» кучку народа, среди которой было 600 000 одних только вооружённых взрослых мужчин, эти семьдесят финиковых пальм должны были бы отстоять довольно далеко одна от другой и иметь неимоверно пышную листву. — 113
	Pour abriter une population au sein de laquelle se trouvaient six cent mille combattants, ces soixante-dix palmiers devaient être fort espacés et avoir des feuilles immensément larges.

В этих местах находился Амалик и его народ, которым не понравились потомки Иакова. <…> Факт существования этого Амалика в высшей степени загадочен. Ибо для того, чтобы потомки двенадцати сыновей Иакова успели стать народом, могущим выставить 600 000 вооруженных, потребовалась смена многих поколений. Да, наконец, и Библия сама говорит, что четыреста тридцать лет отделяют прибытие Иакова и его сыновей в Египет от событий, изложенных в книге Исход. Следовательно, и Амалику должно было быть примерно лет четыреста, когда он напал на евреев в Синайской пустыне. Но «священный» автор, по-видимому, совершенно не задумывается над тягостями этого преклонного возраста: с самым невозмутимым и спокойным видом, без какого бы то ни было удивления, он говорит: «И пришли Амаликитяне и воевали с Израильтянами в Рефидиме». — 114

Dans ces parages se trouvaient Amalec et son peuple, qui virent de mauvais œil les descendants de Jacob. <…> Le fait seul de cette existence est fort extraordinaire, pourtan t: car, pour que les descendants des douze fils de Jacob aient pu devenir une population fournissant six cent mille comba ttants, la multiplication n'a pu s'opérer que par une succession de nombreuses générations, et d'ailleurs la Bible enseigne que quatre cent trente ans s'étaient écoulés entre l'arrivée de Jacob et ses fils en Egypte et l'exode de leur postérité. Amalec devait avoir, par conséquent, quatre cents ans environ, lorsqu'il attaqua le campement de Raphidim. L'auteur sacré ne paraît pas se douter de l'extrême vieillesse du chef des Amaléc ites; il dit tout simplement, sans la moindre surprise: « Alors Amalec vint et livra bataille aux Hébreux à Raphidim. »

	Надо признать, что не каждому дано обращать золото в «прах», бросив его в огонь. Секрет этой операции был известен, видимо, одному только Моисею и никому никогда больше. — 118
	On reconnaîtra qu'il n'est pas donné à tout le monde de réduire de l'or en poudre, en le mettant au feu; c'est là une opération dont personne autre que l'étonnant Moïse n'a connu le secret.

	Второзаконие 23:12-14 С другой стороны, не трудно сообразить, что всемогущему богу ничего не стоило бы оградить свой нос от дурных запахов. Ведь еврейский народ — «народ божий», избранный богом. Но богу никак не пришло в голову избавить этот народ от противных последствий пищеварения, раз уж запах испражнений неприятен его вездесущему обонянию. Сделать так, чтобы пища целиком рассасывалась в еврейских организмах, отменить всякую эвакуацию отбросов из организма — вот, нам кажется, самый простой и остроумный выход из затруднения. В крайнем случае, евреи были бы немного иначе устроены анатомически, и это ещё более отличало бы их от остального человечества, чем обрезание. Или же, если всемогущий бог не хотел давать своему народу такой замечательной привилегии, как отсутствие прямой кишки, если он очень уж дорожил тем, чтобы евреи имели стул, как все люди, все же легко было устроиться так, чтобы, находясь среди них в их лагерях, не чувствовать дурных запахов. Мы — если бы мы обладали прерогативами всемогущего! — просто-напросто издали бы декрет о том, чтобы в военное время выделения евреев имели бы запах фиалки или какой-нибудь другой, по нашему выбору. Ничего не может быть легче и проще для обладающего всемогуществом! Говорят, что один безукоризненный сонет стоит целой поэмы. Право же, нам кажется, что стихи 12, 13 и 14 главы 23 Второзакония одни стоят больше, чем все псалмы Давида. Как несравненно велик горизонт, который эти три стиха открывают науке богословия! В этом божьем носе, не любящем дурных запахов, есть непостижимые теологические глубины, если только пожелать получше в них вдуматься и хорошо их проанализировать! — 119
	D'autre part, on ne manquera pas de se dire qu'il était facile au Tout-Puissant d'épargner à son divin nez la respiration d'odeurs désagréables. Quoi! ce peuple hébreu est son peuple, sa nation prédestinée, et il n'est pas venu à l'esprit du seigneur Jéhovah l'idée de l'affranchir, par une exception solennelle, des suites vulgaires et nauséabondes de la digestion, puisque les senteurs du caca répugnent à son odorat sacro-saint?... Que toute nourriture profitât entièrement aux estomacs israëlites, suppression complète de l'évacuation, et voilà, il me semble, une ingénieuse solution du problème; au besoin, les Juifs n'auraient pas eu de trou-de-balle, et cela les eût distingués du reste de l'humanité, mieux encore que fa circoncision. Ou encore, si le Tout-Puissant n'avait pas voulu donner à son peuple un privilège aussi notable que celui de l'absence
	— d'anus, s'il tenait h ce que les Hébreux allassent à la selle aussi bien que tout le monde, il lui eût été facile, d'une autre manière, de n'avoir pas à renifler des puantises, quand il était au milieu d'eux, dans leur camp: moi, si j'étais dieu, j'aurais tout bêtement décrété que le caca juif, en temps de guerre, sentirait la violette ou tout autre délectable parfum: ce n'était pas plus malin que ça!... On dit qu'un sonnet sans défaut vaut, à lui seul, un bon poème; ma foi, je crois que les versets 12, 13 et 14 du chapitre 23 du Deutéronome valent, à eux trois, mieux que tous les psaumes de David. Il est d'une immensité incomparable, l'horizon que ces trois, versets-là ouvre à la science des théologiens; il y a là, dans ce nez de Dieu réfractaire aux mauvaises odeurs, des profondeurs théologiques inouïes, si l'on veut prendre la peine de scruter, d'examiner et de disserter pieusement.

Поскольку недопустимо, чтобы Новый завет противоречил Ветхому, часть которого составляет Второзаконие, поскольку оба завета одинаково являются произведениями одного и того же «святого духа», является в высшей степени логичным предположить, что бог, отвращение которого к дурным запахам есть доказанный факт, очень неохотно воплощается в просфору, что его чуть ли не за уши приходится тащить в это дело, когда службу совершает священник, страдающий скоплением газов в желудке. Переходит ли он в просфору или не переходит? Ожидает ли он, чтобы рассеялся дурной запах, или тотчас же в скверном настроении возвращается на небо? Вот вопрос общечеловеческого значения, который я смиренно и благоговейно ставлю «матери» моей — «святой церкви». — 119

Par conséquent, comme il est inadmissible que le Nouveau Testament soit en contradiction avec l'Ancien Testament, dont fait partie le Deutéronome, comme ces deux Testaments sont, l'un aussi bien que l'autre, l'œuvre de l'Esprit-Saint, il apparaît d'une logique des plus limpides que Dieu, dont l'horreur des puantises est un fait d'absolue certitude, doit évidemment se faire tirer l'oreille pour se transformer en pain à cacheter, quand il a affaire à un ministre au trou-de-balle gazeux. S'installe-t-il définitivement dans l'hostie, oui ou non? Attend-il que l'odeur du pet de curé soit passée, ou bien remonte-t-il en son paradis avec plus ou moins de mauvaise humeur? Voilà la question d'intérêt général que ma ferveur pose candidement à ma sainte mère l'Eglise.

Из всех кар, которыми бог грозит своему народу, ни одна не является карой духовной. Народ божий явно не знал христианских церковных наказаний. Это стоит отметить наряду с тем, что нигде в Ветхом завете нет речи ни об аде, ни о чистилище. Мы уже видели, что бог заботился об отхожих местах евреев, но нигде не замечали, чтобы он позаботился об их душах. До такой степени, что слова «бессмертие души» не встречаются ни в одной из «священных» книг, из которых христиане почерпнули свою религию. — 119

De toutes les peines dont Jéhovah menace son peuple, pas une n'est un châtiment spirituel. Le peuple de Dieu ne connaissait donc que les peines temporelles; il est bon de le faire remarquer, en observant en outre que nulle part, dans l'Ancien Testament, il n'est question d'enfer ni de purgatoire. Si Dieu, comme on l'a vu, se préoccupait du caca des Juifs, par contre il n'avait guère souci de leurs âmes, à tel point que ces mots « immortalité de l'âme », ne se trouvent en aucun endroit des livres sacrés, sur lesquels les chrétiens ont greffé leur religion.

Глава 8. Подвиги Иисуса Навина и Гедеона

Les exploits de Josué et de Gédéon

Рассказывают, что один ученик Галилея предстал перед инквизицией за поддержку учения о движении Земли вокруг Солнца. Ему зачитывали приговор, гласивший, что он богохульствовал, ибо написано, что Иисус Навин остановил солнце, и, следовательно, именно оно обращается вокруг Земли. «Ах, господа! — ответил обвиняемый. — По-видимому, именно после этого Солнце больше и не движется вокруг Земли». — 130

On raconte, notamment, celle d'un disciple de Galilée, qui avait été traduit devant l'Inquisition pour avoir soutenu le mouvement de la terre autour du soleil. On lui lisait sa sentence; elle disait qu'il avait blasphémé, attendu que Josué avait arrêté le soleil, et que par conséquent c'est cet astre qui marche, et non la terre. « Eh! messeigneurs, répondit l'inculpé, c'est sans doute depuis ce temps-là que le soleil ne marche plus! »

Книга Иисуса Навина, главы 20-21 Этот знаменитый раздел подразумевает приблизительно 600 городов для всех племён израилевых. Поистине, в религиозной фантазии не знает меры даже и «святой дух» — вдохновитель Библии! Заметьте при этом, что вся эта местность имеет два градуса долготы в самом широком месте и два с половиной широты в самом длинном месте, да и то в эпоху, когда еврейское могущество достигало самого высшего расцвета, то есть отнюдь не во времена Иисуса. Когда раздел был закончен, Иисус почёл свою миссию выполненной, почему и умер, «будучи 110 лет от роду» (24:29). До самой смерти он всё истреблял: главы его книги повторяют непрестанно, что при всех своих «блистательных победах» он не оставлял в живых ни одного из побеждённых народов. Однако, что ещё интереснее, после смерти Иисуса мы встречаем в Библии всех этих истреблённых до последнего человека врагов ещё более могущественными, чем когда бы то ни было, и даже больше: именно эти народы держат евреев в самом жестоком рабстве вплоть до эпохи царей Саула и Давида. — 134

Au bas mot, le fameux partage, accompli avec tant de soin sous la direction de Josué, comporte environ six cents villes pour l'ensemble des tribus israëlites. Excusez du peu!... Et notez que la région mesure deux degrés de longitude dans sa plus grande largeur, et deux degrés et demi de latitude dans sa plus grande longueur, à l'époque où la puissance juive a atteint l'apogée de son épanouissement, c'est-à-dire pas du tout au temps de Josué. Le partage effectué, Josué voyait sa mission ter minée; aussi mourut-il... à cent dix ans (24:29). Il avait tout exterminé; les chapitres de son livre répètent à satiété que ses incessantes victoires ne laissèrent pas un être vivant. Or ça, tenez-vous bien, lecteur! Après la mort de Josué, nous allons retrouver tous ces ennemis exterminés plus puissants que jamais, et tenant les Juifs dans le plus rude esclavage, jusqu'au temps de Saül et de David.

Глава 9. Судьи Иеффай и Самсон

Les juges Jephté et Samson

Не нужно питать никакого тяготения к языческим верованиям, чтобы просто признать смерть Геркулеса более поэтичной и интересной, чем смерть Самсона. Если же сравнить жизнь обоих героев, то каким жалким кажется существование Самсона. И как его скудные подвиги могут радовать сердце верующего, если смотреть на них с точки зрения религиозной? Ибо если, согласно Библии, Самсон разоряет филистимлян и поджигает их поля, то это отнюдь не потому, что в нём бушует национальная ненависть против народа, угнетающего его братьев, и не для того, чтобы отомстить за библейского бога, отодвинутого в тень филистимским богом Дагоном. Он удовлетворяет личное чувство мести и делает это после того, как долго прожил в самых хороших отношениях с притеснителями своих братьев, <…> изливает на филистимлян яд личной злобы, не имеющей ничего общего с чувством национальной мести. Больше того, он презирает девушек Израиля и всегда ищет женщин только среди филистимлянок. Где же тут бог? Самсон думает о нём не более, чем о прошлогоднем снеге! Наоборот, Геркулес является действительным национальным героем Греции. Если мы и не признаём действительности его подвигов, необходимо считаться с тем, что рассказы о них подсказываются самыми благородными чувствами. Подвиги Геркулеса отнюдь не являются проявлением одной только грубой силы: Геркулес всегда использует эту силу в защиту слабых и делает это с подкупающим великодушием. В юности Геркулес встретил на своём пути Порок и Добродетель, которые, в виде двух прелестных женщин, притягивают его, каждая к себе. Какой выбор делает Геркулес? Одна из них сверкает в его глазах тысячью соблазнов, способных подкупить молодого человека; она обращает его взоры на широкий, удобный и усеянный цветами путь. А в это время другая влечёт его на узкую, извилистую и опасную тропинку. Сын Алкмены, с рассудительностью, несвойственной его возрасту, предпочитает тропинку Добродетели, несмотря на её трудности. Он понимает, что именно это есть путь к счастью, в конце же соблазнительной широкой дороги лежат внутренние страдания. Пускай все непогрешимые папы и патриархи надрывают глотки, крича, что язычество есть дело дьявола: они не могут всё-таки отрицать, что эта языческая аллегория насквозь проникнута самой возвышенной нравственностью. Затем Геркулес проводит всю свою жизнь в борьбе с тиранами и чудовищами и действует всегда на благо людей. Он борется против всякого рода бичей человечества и истребляет самых жестоких разбойников. Параллель эта — самая убийственная для героя Библии. Нужно быть преисполненным религиозной предвзятости или благочестивого кретинизма для того, чтобы предпочесть Самсона Геркулесу. Возвышая этого последнего на своих алтарях, язычники поклонялись симпатичному герою. Заставляя же почитать любовника Далиды, как святого, как избранника божьего, церковь выполняет дело самого отвратительного и подлого обмана, ибо в конце концов ореол святости она надевает на голову довольно-таки непривлекательной и тёмной личности. — 173

Sans avoir aucune tendance au paganisme, on trouvera certainement la mort d'Hercule beaucoup plus intéressante que celle de Samson. Quant à la vie des deux héros, si l'on veut comparer l'une à l'autre, quelle piètre existence mena Samson! et comment ses maigres exploits pourraient-ils élever l'âme, même en se plaçant au point de vue religieux!... Car, d'après la Bible elle-même, si Samson met en capilotade les Philistins et incendie leurs récoltes, ce n'est nullement sous l'inspiration d'une haine patriotique contre la nation qui opprime ses frères juifs, ni pour venger Jéhovah de la concurrence du dieu Dagon. Il satisfait purement et simplement une haine personnelle, après avoir vécu dans les meilleurs termes avec les persécuteurs de ses compatriotes. <…> il soulage sa rancune en faisant aux Philistins tout le mal qu'il peut, il exerce une vengeance particulière qui n'a rien à voir avec une revanche nationale; bien plus, il méprise les vierges d'Israël, et c'est toujours vers les gadoues philistines que le porte son cœur. Jéhovah? il s'en soucie comme de sa première chemise!... Hercule, au contraire, est vraiment le héros national de la Grèce, et si ses exploits nous laissent incrédules, il n'en est pas moins vrai qu'ils sont inspirés, dans leur légende, par les plus nobles sentiments: il n'est pas seulement la personnification de la force; il met cette force au service des faibles avec une admirable générosité. Dès son adolescence, lorsqu'il rencontre sur sa route le Vice et la Vertu, qui, sous la forme de deux femmes, tentent à l'envi de l'attirer à elles, quel choix fait Hercule? L'une fait briller à ses yeux mille séductions bien capables de gagner un jeune homme; elle montre à ses regards un chemin large, commode et bordé de fleurs embaumées, tandis que l'autre lui découvre un sentier escarpé, étroit et aride. Le fils d'Alcmène, avec un discernement au-dessus de son âge, se décidé pour le sentier de la vertu, malgré les difficultés de ses abords, parce qu'il comprend que c'est la voie du bonheur et qu'il pressent, au bout de l'autre, le remords impitoyable. Tous les papes infaillibles pourront s'époumonner à nous crier que le paganisme est l'œuvre du démon, ils n'empêcheront pas l'enseignement de cette allégorie païenne d'être essentiellement moral. Ensuite, Hercule, passant sa vie à combattre les tyrans et les monstres, agit pour le bien de l'humanité; il lutte contre les fléaux de toute espèce, il extermine les plus cruels brigands. Aux yeux de quiconque réfléchit, le parallèle est écrasant pour le héros de la Bible; il faut une insigne mauvaise foi ou être un pieux crétin pour préférer Samson à Hercule. En mettant celui-ci sur leurs autels, les païens adoraient un héros sympathique; en faisant vénérer par leurs ouailles l'amant de Dalila, en disant qu'il faut voir en lui un saint, un élu de Dieu, les tonsurés font œuvre d'abrutissement, trompent avec cynisme et placent, en somme, l'auréole sur la tête d'un sale monsieur.

Книга Судей Израилевых 20 … всё это происходит непосредственно вслед за смертью Самсона, когда филистимляне ещё держат евреев в самом жестоком рабстве. Как собрались двенадцать колен? Как потерпели поработители столь многочисленное вооружённое собрание? Библия не говорит этого: похоже на то, что «священный голубь» совершенно забыл о плачевном положении избранного народа. Тем не менее именно к филистимлянам, владельцам земли, надлежало обращаться, чтобы выговорить наказание за преступление, совершенное в их среде: таково право властителей, право, которое они всегда ревниво охраняли. <…> И как это владельцы оставили своим рабам оружие, когда в Первой книге царств (13:19) сказано: «кузнецов не было во всей земле Израильской; ибо Филистимляне опасались, чтобы Евреи не сделали меча или копья» <…>. В каком же из этих двух противоречащих друг другу мест Библии острее пошутил «божественный голубь»? В каком именно из стихов «святой дух» больше насмехается над доверчивостью и глупостью верующих? — 174

… ceci se passe immédiatement après la mort de Samson, alors que les Philistins tiennent les Hébreux dans un esclavage des plus durs. Comment les douze tribus s'assemblèrent-elles? comment leurs maîtres tolérèrent-ils cette vaste réunion armée? La Bible ne le dit point; il semble que le divin pigeon a complètement oublié la lamentable situation dans laquelle le peuple de Dieu gémit. C'était, cependant, aux Philistins, possesseurs du pays, qu'on devait s'adresser pour obtenir le châtiment d'un crime commis chez eux: c'est là le droit de tous les souverains, droit dont ils ont été extrêmement jaloux dans les temps. <…> Et comment les maîtres laissaient-ils des armes à leurs esclaves, quand il est dit, au livre des Rois, chap. 13, que « les Philistins ne permettaient pas aux Juifs d'avoir un seul forgeron, de peur qu'ils ne fissent des épées et des lances » <…>. — Dans lequel de ces deux passages contradictoires de la Bible, le divin pigeon dit-il une blague? en quels versets l'Esprit-Saint se moque-t-il le mieux de la crédulité des fidèles?

Книга Судей, глава 20 В этом повествовании «святой дух», так расточающий человеческие жизни, по-видимому, несколько запутался. Только недавно он поведал нам (20:15), что солдат племени Вениамина было всего 26 700, считая в том числе отборных бойцов Гивы. Но, если мы только не ошибаемся в счете, вот уже 50 000 из колена вениаминова убиты в сражениях, следующих одно за другим с головокружительной быстротой. Следовательно, или во время боев сыны вениаминовы плодились и размножались до того, что число их удвоилось, а это было бы особенно любопытным «чудом»; или же «святой дух», диктуя эти вымыслы, забыл правила сложения, и тогда это «чудо» ещё более удивительно! — 174

Dans ce récit, l'Esprit-Saint, prodiguant les chiffres, paraît s' être quelque peu embrouillé. Il nous avait dit tout d'abord que les soldats de la tribu de Benjamin étaient en tout vingt-six mille sept cents, y compris les robustes guerriers de Gabaa. Si nous savons bien compter, voilà cinquante mille combattants benjamites tués coup sur coup dans ces batailles qui se succédèrent avec une rapidité vertigineuse. Donc: ou les Benjamites se multiplièrent dans l'action, tant et si bien que leur nombre se doubla, ce qui serait un miracle des plus curieux; ou bien le Saint-Esprit, en dictant le sacré livre, a perdu l'arithmétique, ce qui serait un miracle encore plus épatant!

Книга Судей, глава 21 Этот способ восстановления целого племени показался довольно странным всем критикам. Но так как критики нечестивцы, то чего стоят их замечания? «Ковчег завета» находился в Силоме во время празднества, значит, сам бог здесь присутствовал. И если он не стал извергать огня и пламени, которое пожрало бы преступников, то нужно ли ещё какое-нибудь доказательство его благосклонного отношения к похитителям молодых прелестниц? Умолкните, критики! Преклонитесь перед неисповедимыми путями божественного «провидения»! — 174

Cette manière de repeupler une tribu a paru bien singulière à tous les critiques; mais, comme les critiques sont des impies, que peuvent importer leurs objections? D'ailleurs, l'arche de Dieu était à Scilo pendant les fêtes; donc, Dieu était présent, et, puisqu'il ne fit pas sortir de terre les flammes qui dévoraient instantanément les grands criminels, c'est une preuve qu'il approuvait les ravisseurs. Demeurez donc muets, ô critiques! inclinez-vous devant les impénétrables desseins de la Providence divine!

Глава 10. Пленительная идиллия красавицы Руфи

Suave idylle de la belle Ruth

Известно, что христианская церковь производит Иисуса Христа от Давида, следовательно, от Вооза и Руфи. Таким образом, проституция и кровосмесительство ещё один раз встречаются в роду того, кого бог избрал якобы для своего земного воплощения. Вооз происходит по прямой линии от Фареса, родившегося от кровосмесительства Фамари, которая притворилась блудницей, чтобы соблазнить своего тестя Иуду. Кроме того, сам Вооз — сын Салмона и Раав, блудницы иерихонской. Что касается Руфи, то она родом моавитянка и, следовательно, принадлежит к племени, происшедшему от кровосмесительства Лота с его старшей дочерью. Вот почтенные предки Мессии! Вот «чистая» кровь бога, ставшего человеком. — 180

On sait que les chrétiens font descendre Jésus de David, et, par conséquent, de Booz et de Ruth; la prostitution et l'inceste se trouvent ainsi à profusion dans le sang que Dieu choisit pour s'incarner. Booz descend en droite ligne de Pharès, né de l'inceste de Thamar se livrant à son beau-père Juda, en faisant la prostituée; en outre, Booz est fils de Salmon et de Raab, la prostituée de Jéricho. Quant à Ruth, elle descend de Moab, né de l'inceste de Loth avec sa fille aînée. Voilà donc des ancêtres d'élite pour un Messie! voilà un sang fort honorable pour un Dieu se faisant homme!

Хронология Книги Руфь категорически противоречит Книге Иисуса Навина и Книге Судей, ибо физически невозможно, чтобы имел место описанный в этих книгах длинный ряд разнообразных бедствий еврейского народа, его победоносных войн и его продолжительных и многочисленных состояний рабства и мирной независимости, период, тянувшийся до смерти Самсона, то есть 480 лет, и чтобы Салмон и Вооз, жившие в начале этого периода, были также современниками и его конца. — 180

Au point de vue du temps vécu par les héros bibliques, le livre de Ruth détruit donc complètement le livre de Josué et le livre des Juges; car il est matériellement impossible qu'il y ait eu, d'un côté, cette longue série de vicissitudes si diverses du peuple hébreu, ces gouvernements victorieux, ces servitudes d'une durée énorme et si multipliées, ces délivrances suivies de périodes de paix se chiffrant par un nombre considérable d'années, l'ensemble donnant un total de quatre cent quatre-vingts ans depuis le passage du Jourdain jusqu'à la mort de Samson, et qu'il n'y ait eu, d'un autre côté, parallèlement, que Salmon, vivant lors de la prise de Jéricho, et son fils Booz, contemporain de Samson.

Глава 11 История Самуила до эпохи царей

Histoire de Samuel avant la royauté (О Первой книге Царств)

3:1-14 Многие считают, что если Иегова действительно творец вселенной, то его заставляют играть, в конце концов, самую глупую роль: он сидит в сундуке, откуда посреди ночи три раза напрасно зовёт мальчика, раньше чем высказать, чего он хочет. Вулстон высказывает удивление по поводу того, что маленький Самуил не сумел отличить голос «всевышнего» потому-де, что бог никогда ещё с ним не разговаривал. Конечно, трудно «узнать» голос, если никогда дотоле его не слышал. Но выражаясь так, «священный» автор представляет своего бога имеющим человеческий голос, и притом определенного характера, подобно тому, как голос каждого человека имеет свои индивидуальные особенности. Отсюда можно вывести ещё одно доказательство того, что евреи представляли себе своего бога во плоти и видели в нём только человека высшего порядка, живущего обыкновенно в облаках и спускающегося иногда на землю, чтобы посетить своих любимцев, иногда покровительствующего им, иногда оставляющего их; то побежденного, то победителя. Одним словом, таким же, каким являются древнегреческие и другие боги Гомера;.. — 192

Beaucoup estiment que, si Jéhovah est vraiment le créateur de l'univers, on lui fait jouer un rôle des plus grotesques en le représentant enfermé dans un coffre, d'où, au milieu de la nuit, il appelle un jeune garçon jusqu'à quatre fois avant de lui exprimer ce qu'il veut lui dire. Woolston trouve l'auteur sacré excessivement ridicule de dire que le petit Samuel « ne savait pas encore distinguer la voix de l'Éternel, parce que Jéhovah ne lui avait jamais parlé auparavant ». Effectivement, on ne peut reconnaître la voix de quelqu'un qu'on n'a jamais entendu; en outre, l'auteur sacré, en s'exprimant ainsi, représente son Jéhovah comme ayant une voix humaine, de même que chaque homme a son timbre de voix personnel. Boulanger en tire une nouvelle preuve que les Juifs ont toujours fait leur dieu corporel, et qu'ils ne virent en lui qu'un homme d'une espèce supérieure, demeurant d'ordinaire dans une nuée, venant parfois sur la terre visiter ses favoris, tantôt prenant son parti, tantôt les abandonnant, tantôt vainqueur, tantôt vaincu, tel, en un mot que les dieux d'Homère;..

4:1-22 В конце концов, предавая сам себя в руки язычников-филистимлян, бог сам и совершал святотатство против себя же. Быть может, все это не кажется вам логичным? Зато оно божественно, и любой богослов подтвердит вам это. Отметим сначала, что эти филистимляне, которые в отношении преданности богам были, в сущности, хорошими людьми, обнаружили самое большое почтение и к, пленённому израильскому богу. Мы только что видели, что они страшились его могущества. Далекие от нетерпимого фанатизма, позволяющего оскорблять святыни чужих религий, они окружили сундук еврейского бога всяческим почётом. <…> Филистимляне рассуждали, очевидно, так: бог Израиля есть бог первоклассный. Мы-де знаем, какие чудеса он творил, когда ему надо было вывести евреев из Египта; раз уж нам посчастливилось поймать его, постараемся быть к нему внимательны, чтобы расположить его в нашу пользу; окажем ему почести наравне с Дагоном; лишний бог-покровитель никогда не повредит. Увы! Эти простодушные филистимляне попали пальцем в небо: они очень скоро изведали на себе скверный характер библейского бога. В вечер водворения «ковчега» в храме азотском жрецы Дагона возвратились домой, оставив на ночь своего бога с глазу на глаз с еврейским богом. Если бы вместо еврейского бога Яхве финикиянам посчастливилось завладеть каким-нибудь египетским Анубисом, или персидским Ормуздом, или греческим Аполлоном, всё сошло бы благополучно в эту и в последующие ночи. Оба бога приятельски покалякали бы, рассказали бы друг другу курьезы из области религиозного помешательства своих верующих и легли бы спать. Они сделались бы добрыми товарищами, и жители Азота благоденствовали бы. — 194

Les Philistins avaient donc été élus de Dieu pour exercer contre Dieu la vengeance d'une offense à Dieu, en faisant Dieu prisonnier. Seulement, après avoir élu les Philistins pour le tenir captif, maître Jéhovah résolut de punir les Philistins d'être ses élus. Ça continue, comme on voit, à ne pas être logique; mais c'est de plus en plus divin. Notons, d'abord, que ces Philistins, qui étaient de bons zigs sous le rapport de la dévotion, témoignèrent le plus grand respect au dieu leur prisonnier. Nous avons vu tout à l'heure qu'ils étaient convaincus de sa puissance. Loin d'agir comme les fanatiques intolérants qui prodiguent l'outrage aux divinités d'autres religions que la leur, ils traitèrent avec honneur le dieu d'Israël. <…> Il est clair que les Philistins se tenaient le raisonnement suivant: — Le dieu d'Israël est un dieu de première qualité; car nous savons les merveilles qu'il a opérées, quand il tira d'Égypte son peuple. Puisque nous avons donc l'heureuse chance de le posséder, comportons-nous de notre mieux à son égard, afin qu'il continue à nous être favorable. Honorons-le à l'égal de Dagon: Abondance de dieux protecteurs ne nuit pas. Hélas! ces braves Philistins se mettaient le doigt dans l'œil; ils n'allaient pas tarder à apprendre que Jéhovah est un mauvais coucheur. Le soir de l'installation de l'arche à la basilique d'Azoth, les prêtres de Dagon se retirèrent à la nuit tombante, laissant leur dieu en tête-à-tête avec celui d'Israël. Si, au lieu d'avoir pris Jéhovah, nos Phéniciens avaient eu la veine de posséder, dans les mêmes circonstances, un Anubis égyptien, ou un Ormuzd perse, ou un Apollon grec, tout se fût très bien passé en cette première nuit, et les nuits suivantes. Les deux dieux auraient amicalement taillé une bavette, se seraient raconté les petits incidents joyeux des hommages qu'ils recevaient respectivement de leurs fidèles; bref, on serait devenu deux bons camarades, et les habitants d'Azoth eussent été dans la jubilation.

Уже довольно давно бог что-то никого не испепелял и не истреблял из своего возлюбленного народа. Чем же мог он лучше ознаменовать свое возвращение в «лоно Израиля», как не соответственной бойней? И вот, любуйтесь! Да радуются сердца верующих! — 6:19. Господь бог вообще не любит шуток и не переносит праздного любопытства в отношении своей персоны. Не объявлял ли он несколько раз, что, за исключением редких случаев, всякий, кто увидит его в лицо, умрёт? Так что эти вефсамистские зеваки были, в конце концов достаточно предупреждены. Скажите на милость, что за дурацкая мысль — заглядывать в «ковчег»? Очевидно, филистимляне были более почтительны и воздержались от желания приподнять крышку «священной» коробки. Поэтому бог и ограничился тем, что наслал на них только… геморрой. <…> Физически невозможно, чтобы 50 070 человек окружили «ковчег» все вместе одновременно. Не правда ли? Допустим, десять, двадцать, ну, если хотите, тридцать человек единовременно, сразу, все вместе, подняли крышку и вперились взглядом в ящик. Эти первые тридцать любопытных тотчас же поплатились за свою смелость и пали замертво. Мы допускаем, что ещё тридцать человек не поняли урока и повторили дерзость предыдущих с тем же жестоким результатом. Допустим ещё и третью очередь неустрашимых. Но в конце концов вефсамитянам делается все труднее и труднее подойти к «ковчегу»: им приходится шагать по трупам для того, чтобы заглянуть в «священную» коробку. Надо, в самом деле, слишком много упрямства для того, чтобы настойчиво желать быть уничтоженным на месте, когда видно, к чему приводит это любопытство. Как бы они ни были упрямы, эти вефсамитяне, они, однако, поневоле должны были бы наконец остановиться, ибо нагромождение трупов сделало бы «ковчег» просто недоступным. Надо скорее допустить обратное: как только свалились первые несколько десятков, естественный ужас должен был заставить толпу панически разбежаться. Конечно, число, названное в «священном» тексте, очень уж сильно преувеличено, это вне всякого сомнения. К допустимым 70 жертвам «священный голубь» просто приворковал ещё 50 000. — 2

Il y avait longtemps que Jéhovah n'avait foudroyé personne de son peuple, et comment aurait-il pu faire sa rentrée chez les Hébreux sans se payer le luxe d'une petite tuerie?... Savourez donc ce qui suit: v. 19. Papa Bon Dieu ne badinait pas et ne pouvait souf frir la curiosité à son sujet. N'avait-il pas déclaré, à maintes reprises, que, sauf de rares exceptions, quiconque le verrait face à face en perdrait la vie à l'instant même? Ainsi, ces grands badauds de Bethsamites étaient bien prévenus. Je vous le demande un peu, quelle fichue idée d'aller regarder dans l'arche!... Evidemment, les Philistins furent plus respectueux et s'abstinrent, avec soin, de soulever jamais le couvercle de la sacrée boîte; aussi Jéhovah se contenta-t-il de leur détériorer le trou-de-balle. <…> Il est matériellement impossible que cinquante mille soixante-dix personnes aient entouré l'arche toutes ensemble, en même temps, n'est-ce pas?... Mettons en dix, vingt, — trente, si vous voulez, — qui aient soulevé à la fois le couvercle et plongé leurs regards dans le coffre. Ces trente premiers curieux sont aussitôt punis de leur hardiesse; v'lan! ils sont tombés foudroyés. Que trente autres n'aient pas compris la leçon et aient été, à leur tour, frappés de mort subite passe encore. Ajoutez même une troisième tournée de téméraires, instantanément châtiés de cette terrible façon. Sapristi! il est difficile d'avaler que les Bethsamites aient voulu continuer à s'approcher, aient enjambé les cadavres pour regarder dans la sacrée boite, et, en un mot, qu'ils aient eu la caboche assez dure pour s'obstiner à se faire foudroyer les uns après les autres, alors qu'ils constataient l'immédiate exécution de leurs devanciers. Si têtus qu'ils pussent être, les Bethsamites ont été forcément arrêtés, dès que l'accumulation des cadavres a été une barrière, et il n'en a pas fallu de nombreuses douzaines pour que cette barrière fût infranchissable. Au contraire, sitôt une soixantaine d'occis, il dut se produire un mouvement général en arrière, un recul d'épouvante. Le nombre indiqué par le texte est donc fort exagéré, cela est de toute évidence. A soixante-dix victimes, le divin pigeon en a ajouté cinquante mille, bien certainement....

8:3 Любопытный факт: бог, умертвивший сыновей Илия, на этот раз не обрушил своих молний на беззаконников, как ни скандально и ни возмутительно было поведение этих сыновей Самуила: судьи-взяточники не затрагивали личных интересов господа бога, и их преступления были поэтому в его глазах сущими пустяками рядом со святотатственными попытками Офни и Финееса, которые смели совать свои вилки в обеденную кастрюльку самого господа бога. — 197

Fait curieux: Jéhovah, qui avait fait mourir les fils d'Héli, ne sortit pas sa foudre, si scandaleuse que fut la corruption des fils de Samuel; la magistrature à pots-de-vin le laissait donc insensible et était à ses yeux une peccadille auprès des sacrilèges coups de fourchette dans la marmite des holocaustes.

Глава 12. Саул, первый царь, и его соперник Давид

Saul, premier roi, et son rival David

Третья книга Царств 1:5-14 Если вспомнить, что Адония не провозглашал себя царём, а только притязал на будущее и имел сторонников, как и Соломон имел своих, то можно сказать, что пророк Нафан был гнусный лжец и интриган: он организует совместно с Вирсавией, бесстыдной вдовой убитого Урии, какое-то хитросплетение, имеющее целью похитить корону у прямого наследника, и употребляет клевету — он, святой человек! — для того, чтобы достигнуть своей цели. — 255

Étant donné que l'écrivain sacré ne dit pas qu'Adonias se fût proclamé roi, mais qu'il espérait seulement que la couronne lui reviendrait et qu'il avait ses partisans, tout comme Salomon avait les siens, voilà donc établi par la Bible même que le prophète Nathan était un fieffé menteur, un vil intrigant; il organise avec Bethsabée, l'impudique veuve de l'assassiné Urie, une brigue pour ravir la couronne à l'aîné, et il emploie, lui, le saint homme, la calomnie pour réussir. L'ordre de succession n'était peut-être pas encore bien fixé chez les Juifs; mais il était naturel qu'Adonias, en sa qualité d'aîné, succédât à son père, d'autant plus qu'il n'était point né d'une femme adultère, comme Salomon. Son droit était reconnu par les deux principales têtes du royaume, le généralissime et le grand-prêtre.

Первая книга Царств

	8:11-18 Несмотря на всё своё красноречие, Самуилу не удалось убедить слушателей. Надо признать, что его в общем вполне правильная речь против царского режима сильно отдает досадой против желания евреев ограничить власть жрецов. Дело-то сводилось к тому, что наивные евреи, которых так хорошо стригли их священники, просили переменить им стригущего.
	Malgré toute son éloquence, Samuel ne put faire entendre raison au peuple; il est juste de dire que son réquisitoire contre la royauté sentait un peu trop le dépit de voir les Israélites désirer la restriction du pouvoir sacerdotal. En somme, les naïfs Hébreux, tondus par leurs prêtres, demandaient tout simplement à changer de tondeur.

	17:13-15 Довольно странно, что этот Давид, которого царь сделал своим оруженосцем, в самый разгар войны бросает свои обязанности для того, чтобы отправиться пасти каких-то овец. — 218
	Bizarre, ce David, que le roi a fait son écuyer, et qui, en pleine guerre, quitte de temps en temps son service pour aller garder des troupeaux!

17:55-58 Что ещё за нелепая белиберда? Где у него мозги, у этого «божественного вдохновителя» Библии? В предыдущей главе нам рассказали с самыми мельчайшими подробностями, что Саул для успокоения своих нервов пожелал иметь человека, который играл бы ему на гуслях. Один из его слуг достал такого человека: это был Давид, и царь знал его семью. Больше того, Саул послал к Иессею посланца просить старика отпустить сына, который ему очень понравился. «Голубь» нам сказал также, что Давид часто возвращался от Саула в Вифлеем, в общем, курсировал между царским дворцом и отцовскими стадами. И вдруг ни Саул, ни Авенир, никто из слуг царя не знают, кто такой Давид, борющийся с Голиафом? Музыкант царя, усладитель его слуха, его оруженосец вдруг стал неизвестен никому?! Что думать о подобной галиматье? Был ли он в трезвом уме, «святой голубь», когда диктовал эту главу? В этом можно усомниться! — 220

Ah çà! qu'est-ce que tout ce rebâchage incohérent?... Où le divin inspirateur de la Bible a-t-il la tête?... Dans le chapitre précédent, on nous a raconté, avec les plus minutieux détails, que Saül, pour calmer ses nerfs, s'est enquis d'un bon joueur de harpe; un de ses officiers lui en a procuré un, qui est David, et le roi a été renseigné sur sa famille; bien mieux, Saül a envoyé à Isaï un messager pour prier le vieux bonhomme de lui laisser son fils, parce qu'il lui plaisait beaucoup; le pigeon nous a dit encore que David allait et venait souvent d'auprès de Saül à Bethléem et qu'il faisait ainsi la navette entre la cour royale et les brebis paternelles. Et voilà que ni Saül, ni Abner, ni aucun officier du roi ne savent qui est David, au moment de sa lutte contre Goliath ! Voilà le joueur de harpe du roi, l'écuyer de Saül, devenu tout à coup un inconnu!... Que penser de ce galimatias?... Lorsqu'il dicta à Samuel ce chapitre 17, le divin pigeon n'avait-il pas, ce jour-là, absorbé un peu trop de chènevis?... Ce serait à croire, ma foi!

«И сказал Саул: так скажите Давиду: царь не хочет вена, кроме ста краеобрезаний филистимских» (18:25). Другими словами, царь не собирался давать никакого приданого за дочерью. По его мнению, приданое жене должен был принести Давид. И какое приданое? Сто обрезков крайней плоти! Совершенно непонятно, для чего такое количество могло бы понадобиться в хозяйстве молодожёнов или в царском обиходе… <…> 18:26-27. Можно себе представить собрание, на котором был подписан брачный договор, и сцену, когда «царский нотариус» торжественно отсчитывал двести кусков крайней плоти один за другим, а влюблённая Мелхола ворковала на плече у Давида, совершенно очарованная столь прекрасным свадебным подарком! Но филистимляне сочли крайне неудобным, чтобы евреи приходили к ним, как на какой-то базисный склад, снабжаться краеобрезаниями. Война возобновилась. — 223-4

« Saül dit à ceux de ses serviteurs qu'il envoya à David: Vous lui direz que le roi demande pour douaire cent prépuces de Philistins. » (v. 25) En d'autres termes, le roi ne voulait pas doter Mical; àson avis, c'était David qui devait constituer une dot à sa femme; et quelle dot!... Cent prépuces!... On ne voit guère à quoi tant de prépuces auraient pu servir dans le nouveau ménage... <…> On s'imagine la séance de signature du contrat, le notaire royal comptant gravement les deux cents prépuces, et l'amoureuse Mical roucoulant à David et tout heureuse d'avoir un si beau présent de noces! Quant aux Philistins, ils trouvèrent de fort mauvais goût qu'on vînt s'approvisionner de prépuces chez eux, et la guerre recommença.

19:11-17 Не надо упускать из виду, что мы воспроизводим наисвященнейшую книгу, божественное произведение, основу основ веры, которая претендует подчинить своим законам всех людей. Можно ли, однако, найти где-нибудь более глупую историю, чем эта? Этот анекдот с переодеванием не годится даже для дрянного водевиля. Он ниже уровня самых дешевых представлений в ярмарочных балаганах. Под страхом обратиться в жаркое на вечном огне преисподней мы обязаны, однако, верить, что Мелхола помогла своему мужу, помазаннику божьему Давиду, бежать через окно и заменила его в постели манекеном, одетым в козлиную кожу. Должно быть, эта козлиная кожа была похожа на обычный ночной колпак Давида. В еврейском тексте «статуя» называется словом «терафим». Это слово в современных изданиях Библии переводится как «статуя». Но «терафим» буквально значит «идол». Следовательно, Мелхола ещё имела идола? Думала ли она, что убийцы, присланные её отцом, легковерно примут идола за её мужа? И надеялась ли она, что козлиная кожа, которой она накрыла голову своего идола, сможет сойти за шевелюру её мужа? Вот прекрасный сюжет для серьёзного экзамена господам преосвященным богословам! — 227

Il ne faut pas perdre de vue que nous reproduisons un livre sacro-saint, une œuvre divine, base fondamentale d'une religion qui a la prétention de courber le monde entier sous sa loi. Peut-on pourtant trouver une aventure plus bêbète que celle-ci? Cet histoire de marmouset n'est même pas du vaudeville comique; elle est au-dessous du niveau des plus niaises jocrisseries de foire. Et c'est du dogme, ça!... Sous peine de rôtir éternellement en enfer, il est nécessaire de croire que Mical fit filer son mari, l'oint David, par la fenêtre, et qu'elle le remplaça dans son lit par un mannequin coiffé d'une peau de chèvre! Cette peau de chèvre était-elle le bonnet de nuit ordinaire de David?... Dans le texte hébreu, il y a théraphim, que les versions modernes traduisent par « marmouset », mannequin. Mais théraphim signifie littéralement une idole. Mical faisait-elle donc coucher des idoles avec elle? voulait-elle que les satellistes envoyés par Saül prissent cette idole pour son mari? et, puisque David avait, nous a-t-on dit, les cheveux roux, Mical espérait-elle que la peau de chèvre dont elle coiffait le théraphim ferait l'effet de la tignasse du cher homme? Beau sujet de grave examen pour les révérends théologiens!

24:3-23 Эпизод был бы действительно прекрасен, если бы его сопровождали другие обстоятельства. Но Саул, пощаженный Давидом в пещере, куда пришел отправить свои естественные надобности?! «Святой дух» мог бы создать для великодушия Давида какую-нибудь другую декорацию. Но раз уж богу угодно, чтобы обстоятельства сложились именно так, то надо признать, что здесь с его стороны проявляется творческое вдохновение довольно сомнительного вкуса. Клерикалы рычат против некоторых книг Эмиля Золя, где этот знаменитый романист-натуралист описывает дурной запах и ветры, распространяемые мужиками. Но ведь романы Эмиля Золя не священные книги, и никому никогда не придёт в голову основывать религию на «Жерминали» или «Земле». Покуда он был в ударе, этот «голубь-утка», он смело мог бы прибавить, что, спеша из пещеры, Давид попал ногой в следы пребывания в ней Саула и что это принесло ему счастье. Верующие и эту деталь приняли бы с благоговением. — 235

La scène est pathétique, quoiqu'on ne comprenne guère pourquoi David, dans son humilité, se compare à un chien crevé et à une puce; et cet épisode aurait été fort beau, s'il avait été tout différent, en ce qui concerne les circonstances de la rencontre. Saül épargné par David, pendant qu'il est venu faire caca dans une grotte! On avouera que l'Esprit-Saint aurait pu trouver mieux; et puisque Dieux tenu à ce que les faits se produisissent ainsi, il est incontestable qu'il y a de sa part, sinon mystification, du moins plaisanterie d'un goût douteux Les cléricaux hurlent contre certains livres d'Émile Zola, où ce romancier naturaliste a mis en scène le derrière de la Mouquette et les pets d'un campagnard; mais les romans de Zola n'ont pas la prétention d'être des livres sacrés, et il ne viendra jamais à personne la pensée de fonder une religion en se basant sur Germinal ou sur la Terre. Pendant qu'il était en verve, le pigeon-canard aurait pu ajouter que, dans sa précipitation au sortir de la caverne pour courir après son beau-père, David mit le pied dans l'étron de Saül et que ça lui porta bonheur. Mais glissons, pu, pour mieux dire, n'insistons pas.

25:2-44 Критики отмечают, что если бы потребовалось написать историю грабителя с большой дороги, то едва ли надо было бы писать иначе, чем написана эта история. Восторгаясь Давидом, Библия выставляет Навала человеком грубым и жестоким. Но ведь поведение Давида не менее возмутительно <…>. голубь, не колеблясь, говорит, что сам Иегова участвовал в убийстве супруга, ненавидимого своей женой. Этим злодейским вмешательством бог одновременно благословляет прелюбодеяние Давида, своего святого «помазанника». Довольно странная мораль! В эту пору умер Самуил (25:1). Смерть не помешала ему, однако, как и Моисею, описать в своей книге события, имевшие место после его кончины. Надо признать, что в этой области Самуил побивает рекорд Моисея. Этот последний ограничился лишь описанием своих похорон и печали народной. Посмертное же сочинение Самуила охватывает конец царства Саула и все царствование Давида. Целых 38 глав наполнены описаниями событий, которые автор видел после своей смерти! Чудо из чудес! — 237-8

Les critiques font observer que, si l'on avait voulu écrire l'histoire d'un brigand, d'un voleur de grand chemin, on ne s'y serait pas pris autrement. Sans doute, l'auteur, qui exalte David, qualifie Nabal d'homme brutal et grossier; mais la conduite de David n'en est pas moins révoltante <…>. pigeon n'hésite pas à faire intervenir directement Jéhovah pour tuer ce mari méprisé par son épouse, alors que Mical, fille de Saül, est la femme légitime de David; et par cette intervention meurtrière Dieu consacre l'adultère de David, son oint chéri. On reconnaîtra que voilà une drôle de morale! C'est à cette époque-là que mourut Samuel (25:1); ce qui ne l'a pas empêché, comme Moïse, de raconter, dans son livre, des faits postérieurs à sa mort. Sur ce terrain-là, c'est Samuel, d'ailleurs, qui détient le record. En effet, Moïse s'est borné à narrer ses obsèques et le deuil du peuple et à indiquer le lieu de sa sépulture, tandis que le récit posthume de Samuel comprend la fin du règne de Saül et tout le règne de David, son successeur; trente-huit chapitres d'événements dont l'écrivain fut spectateur, quoique défunt. Ça, c'est un miracle!...

	… по возвращении из филистимского лагеря Давид и его 600 головорезов не нашли больше своих жен и детей; амаликитяне увели их в плен (30:1-3). Это показывает, по крайней мере, что враги библейских евреев не имели бесчеловечности последних и не истребляли побеждённых. — 239
	… à leur retour du camp philistin, David et ses six cents flibustiers ne trouvèrent plus leurs femmes ni leurs enfants; les Amalécites les avaient emmenés prisonniers (30:1-3); ce qui prouve tout au moins une chose, c'est que ces ennemis des Juifs n'avaient pas leur barbarie, n'étaient pas des massacreurs.

В подтверждение взглядов учёных — критиков Библии — следует отметить здесь мимоходом одну фразу из Второй книги Царств, позволяющую ещё раз показать лживость позиции богословов: «как написано в Книге Праведного» (1:18). Та же Книга Праведного отмечена и Иисусом Навином по поводу чуда с остановкой Солнца и Луны: «не это ли написано в Книге Праведного: «стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день» (Иис. Нав., 10:13). Если сам Иисус не мифическая личность, то его «чудо» приключилось лет за пятьсот до царствования Давида. Следовательно, физически невозможно, чтобы Иисус мог в книге, написанной им, цитировать другую книгу, которая воспроизводит через 500 лет плачевную песнь Давида о Сауле и Ионафане. Эта Книга Праведного, упоминаемая Библией несколько раз, была упразднена иудейскими жрецами; они сами её уничтожили, но говорят, что она, «к несчастью, пропала». Её существование было неудобно, ибо она с наглядностью доказывала, что Ветхий завет не был написан постепенно и последовательно Моисеем, Самуилом, Давидом и др., будто бы записывавшими современные им события. — 241

l'appui de l'opinion des savants incrédules, il convient de noter ici, an passage, une simple phrase du chapitra 1er du livre 2 de Samuel, qui permet de constater la supercherie des fabricants d'Écriture sainte. « Cette complainte de David sur Saül et Jonathan, est-il dit au verset 18, se trouve écrite aussi dans le Livre des Justes. » Or, ce même Livre des Justes a été mentionné dans le livre de Josué, à propos du miracle du soleil et de la lune arrêtés par le successeur de Moïse: « Et le soleil s'arrêta, et la lune aussi, jusqu'à ce que le peuple eût achevé le carnage. Ceci est écrit aussi dans le Livre des Justes. » (Josué 10:13) Si Josué n'est pas u n mythe, son miracle eut lieu cinq siècles environ avant le règne de David. Il est, par conséquent, matériellement impossible que Josué ait pu citer, dans un livre écrit par lui, un autre livre qui, d'après le soi-disant Samuel, reproduit aussi la complainte de David sur Saül et Jonathan. Ce Livre des Justes, que la Bible nomme à plusieurs reprises, a été supprimé par les prêtres; ils l'ont fait disparaître et disent que c'est un document malheureusement perdu. Son existence laissait trop bien voir que l'Ancien Testament n'a pas été écrit, au fur et à mesure, par les Moïse, Samuel, David, etc., relatant fidèlement les événements dont ils furent les contemporains.

Вторая книга Царств

	Как бы там ни было, история оседлого еврейского народа начинается, собственно говоря, со взятия Иерусалима. До тех пор евреи были бродячими ордами. Они жили грабежами и странствовали от одной горы к другой, из пещеры в пещеру, не умея устроиться по-человечески и укрепиться на одном месте. — 243
	Quoi qu'il en soit, le véritable établissement du peuple juif commence à la prise de Jérusalem; jusque-là, les Israélites n'avaient été qu'une horde vagabonde, vivant de rapine, courant de montagne en montagne et de caverne en caverne, sans avoir pu s'emparer d'une seule place considérable.

6:9-10 Если автор данной части Библии и не Самуил, то он всё-таки священнослужитель, ибо из его повествования особенно явствует забота воспретить непосвященным мирянам дотрагиваться до «ковчега». <…> В конце концов, служителям религии совсем неважно, что богу придаются черты вопиющей несправедливости. Главное, бойся его! Вот, например, «ковчег», который, несмотря на божественность, не должен был занимать особенно много места, раз его взвалили на простую повозку. А повозка эта должна была быть очень узкой, если она могла пройти через горные ущелья от Газы до Иерусалима. Однако священники не сопровождают «святой» сундук, что совершенно непонятно. Если принять во внимание, что не было предпринято никаких мер предосторожности, чтобы оградить ношу от случайностей пути, то этот добрый Оза, который удерживал «ковчег» в момент падения, поступил хорошо, но был вознаграждён за своё религиозное усердие внезапной смертью! — 243

Si l'écrivain de cette partie de la Bible n'est pas Samuel, il est néanmoins prêtre, selon toute probabilité; car ce qui domine dans ce récit, c'est la préoccupation d'empêcher les laïques de toucher à l'arche. <…> Maintenant, peu importe que Dieu paraisse d'une injustice criante! voilà une arche qui, quoique divine, ne devait pas tenir une bien grande place, puisqu'elle n'occupait qu'une simple charrette, et cette charrette devait être fort étroite, puisqu'elle passait par les défilés qui régnent de la montagne de Gabaa à la montagne de Jérusalem; or, les prêtres n'accompagnaient pas le coffre saint, ce qui ne se conçoit guère, et, étant donné qu'on ne prît pas toutes les précautions nécessaires pour l'empêcher de tomber, voilà ce brave homme d'Oza qui retient l'arche, qui la préserve d'une chute, et qui se voit récompensé de son zèle religieux par une mort subite!

	В «истории» Давидовой уходишь от одного ужаса только для того, чтобы сразу же узнать о другом. — 249
	Mais, dans cette famille de David, on ne sort d'une horreur que pour retomber dans une autre. Poursuivons.

	15:25-33 Поведение Авессалома по отношению к Иоаву менее ужасно, чем всё остальное, но оно чрезвычайно уродливо. Нигде, кроме Библии, никто никогда не сжигал полей военачальника и премьер-министра для того только, чтобы вызвать его на разговор. Какой странный способ добиваться аудиенции! — 251
	Si cette conduite d'Absalon envers Joab est moins horrible que le reste, elle est, par contre, excessivement grotesque, Jamais, ailleurs que dans la Bible, on ne s'est avisé d'incendier les orges d'un général en chef, d'un premier ministre, pour avoir une conversation avec lui; c'est un drôle de moyen d'obtenir des audiences!...

16:15, 21-22 Критики не находят, что публичные сношения со всеми наложницами царя были бы верным шагом к снисканию популярности в народе. Они также отказываются верить, чтобы Авессалом, как бы молод он ни был, мог повторить раз за разом на глазах у всего иерусалимского населения подобные попытки снискать народную любовь, ложась по очереди со всеми десятью наложницами отца. Но что яснее всего, это то, что «священный» автор, составляя основную книгу христианской религии, любит копаться в самых грязных историях. После кровосмесительства Амнона нам подносят десять кровосмесительств Авессалома. Час от часу не легче! С этой святой Библией мы выходим из гадости только для того, чтобы попасть в гнусность. — 253

Les critiques ne croient guère que le fait de commettre en public une chose aussi indécente soit un procédé bien efficace pour s'attacher un peuple; ils refusent de croire aussi qu'Absalon, si jeune qu'il était, ait pu consommer l'acte, coup sur coup, avec les dix femmes de son père, devant toute la population de Jérusalem. Mais ce qui est le plus clair, c'est que l'auteur sacré, écrivant le livre fondamental de la religion, se complaît dans les plus sales histoires; après l'inceste d'Amnon, on nous sert les dix incestes d'Absalon; avec la sainte Bible, nous ne sortons des atrocités que pour tomber dans les turpitudes.

21:1-9 Это место Библии всегда затрудняло богословов. Дело в том, что нигде в истории Саула не сказано, чтобы Саул причинил хотя бы самый малый ущерб гаваонитянам. Напротив, Самуил постоянно осыпал его упреками за великодушие и милосердие, которые он неоднократно проявлял к окружающим народам. Мы не забыли ещё, что «пророк» объявил Саула низложенным именно за то, что он не уничтожил дотла несколько племен, живших в этой стране: амаликитян, аморреев, идумеян и др. Кроме того, Саул сам был родом из Гивы и, вполне естественно, щадил своих соотечественников; если бы он истребил гаваонитян, не державшихся еврейской веры, Библия, несомненно, отметила бы этот благочестивый подвиг в книгах, посвященных Саулу. Эта расправа, учиненная столь неожиданно, производит такое впечатление, будто Давид искал какого-нибудь вымышленного повода для того, чтобы отделаться от последних потомков своего предшественника на троне. Но зато этот эпизод так мало правдоподобен, что даже сам автор запутался: Саул выдал за Адриэла из Мехолы свою старшую дочь — Мерову, а не Мелхолу (1 Царств 18:19); что касается Мелхолы, то, когда Давид изменил ей и женился на Авигее и Ахиноаме, Саул выдал её за Фалтия, сына Лаиша (25:44). Впоследствии Давид забрал её от Фалтия обратно (2 Царств 3:14-16). Возможно, что «священный» автор имел здесь в виду Мелхолу и сыновей, которых она могла родить не от Давида, а от другого мужа. Но трудно допустить, чтобы писатель, вдохновляемый богом, потерял память и смешал Фалтия с Адриэлом из Мехолы, мужем Меровы. <…> Надо признать вместе со всеми критиками, что из многочисленных преступлений Давида это преступление просто отвратительно. В его оправдание нельзя привести ни малейшего порыва страсти, ни даже заблуждения. Это просто подлость — приказать повесить без видимых причин двух незаконных сыновей Саула, которые не претендовали и не могли претендовать ни на что. И раз он сам вернулся к брошенной им Мелхоле, то было отвратительной жестокостью выдать гаваонитянам на пытку её детей. К гнусности этого преступления присоединяется нелепость: Давид выдает семерых невинных людей маленькому народцу, которого ему совсем нечего было бояться, ему — грозному победителю всех врагов. В этом поступке, говорят критики (лорд Болингброк, Юэ, Фрере, Вольтер), есть не только варварство, которое возмутило бы даже дикаря, но и подлость, на которую не был бы способен самый гнусный человек. Но к своей подлости и жестокости Давид присоединяет ещё клятвопреступление, ибо он клялся Саулу никогда не лишать жизни никого из его потомков (1 Царств 24:22-23). Оправдывая это клятвопреступление, богословы отмечают, что Давид не собственноручно повесил сыновей Рицпы и Мелхолы, а передал их гаваонитянам. Но это оправдание так же подло, как и само поведение Давида, и только ещё более усиливает его жестокость. — 255

Ce passage de la Bible a toujours embarrassé les théologiens; car il n'est dit nulle part, dans l'histoire de Saül, que ce roi eût fait le moindre tort aux Gabaonites, et bien au contraire Samuel lui reprocha constamment, au nom de Dieu, ses sentiments de générosité en plusieurs circonstances; on n'a pas oublié que le prophète le déclara déchu, parce qu'il n'exterminait pas les peuples non-israëlites qui vivaient dans cette contrée, tels que les Amalécites, les Amorrhéens, les Iduméens, etc. En outre, puisque Saül était lui-même de Gabaa, il est tout naturel qu'il ait favorisé ses compatriotes; s'il avait massacré ceux des habitants de Gabaa, qui n'étaient pas juifs, Samuel n'aurait pas manqué de mentionner ce forfait dans celui de ses deux livres qu'il consacre à Saül. Ce massacre, qui est relaté ici inopinément, après coup, produit l'effet d'un mensonger prétexte, imaginé par David pour se débarrasser des derniers descendants de son prédécesseur. L'épisode est si peu véridique, que l'auteur y commet un quiproquo: c'est Mérob, sa fille aînée, et non Mical, que Saül maria à Iladriel Méholatite (1 Samuel 18:19); quant à Mical, lorsque David lui fut infidèle en épousant Abigaïl et Achinoam, Saül la donna à Phalti, fils de Laïs (1 Samuel 25:44), et nous avons vu David la reprendre à Phalti (2 Samuel 3:14-16). Il est possible que l'auteur sacré ait voulu parler ici de Mical et des fils qu'elle put avoir d'un autre mari que David; mais il est difficile d'admettre qu'un écrivain, inspiré par Dieu, ait manqué de mémoire au point de confondre le sieur Phalti avec le sieur Hadriel Méholatite, époux de Mérob. <…> Si cet épisode était vrai, il faudrait dire, avec tous les critiques, que, des nombreux crimes de David, celui-ci est le plus exécrable. On n'y trouve l'excuse d'aucun égarement passionnel. C'est une infamie d'avoir fait pendre, sous un infâme prétexte, deux fils illégitimes de Saül, qui n'étaient pas et ne pouvaient pas être des compétiteurs; et, puisqu'il avait repris Mical depuis plusieurs années, Mical de qui il avait plutôt à se faire pardonner ses nombreux adultères, David agissait avec une cruauté ignoble en livrant aux Gabaonites, pour être suppliciés, les enfants que son épouse avait eus d'un autre, à l'époque où il l'abandonna pour Abigaïl et Achinoam. A l'infamie se joint l'absurdité: en effet, il livre ces sept innocents à un tout petit peuple qui ne devait nullement être à craindre, puisqu'alors David est supposé vainqueur de tous ses ennemis. Il y a dans cette action, disent les critiques (lord Bolingbroke, Huet, Fréret, Voltaire), non seulement une ans toute cette sainte histoire de l'oint chéri de Dieubarbarie qui ferait horreur aux sauvages, mais une lâcheté dont le plus vil de tous les hommes ne serait pas capable. A cette lâcheté et à cette cruauté, David ajoute encore le parjure; car il avait juré à Saül de ne jamais ôter la vie à qui que ce fut de sa descendance. Si, pour excuser ce parjure, les théologiens viennent nous dire qu'il ne pendit pas lui-même les fils de Ritspa et de Mical, mais qu'il les donna aux Gabaonites pour les pendre, cette excuse est aussi lâche que la conduite de David même et augmente encore sa scélératesse.

	23:20-22 Очень жаль, что автор забыл сказать, в каком месте произошло это поистине замечательное приключение со львом, убитым в снегу; снег так редко встречается в странах, где живут львы, что Ванея хорошо сделал, не захотев терять времени и немедленно прикончив зверя: он сильно рисковал, что снег быстро растает… под лучами критики. — 255
	Il est regrettable que l'auteur sacré ait négligé de dire en quelle contrée se passa cette aventure, véritablement cocasse, du lion s'empêtrant dans une boule de neige; la neige est si rare aux pays où vivent les lions, que Bénaja eut raison de ne pas perdre de temps pour occire le fauve; sans cela, il eût couru le risque de voir cette neige providentielle bientôt fondue!

24:11-13 Здесь напрашивается несколько важных замечаний. Во-первых, сам текст ясно говорит, что «гнев господень возгорелся на израильтян и возбудил он Давида сказать: пойди, исчисли Израиля и Иуду» (24:1). Однако впоследствии бог раздражается ещё больше и находит, что настало время нагнать какую-нибудь казнь на народ за исполнение того, что он сам же заставил Давида сделать. Вот, следовательно, бог ещё раз представлен «священным писанием» как враг человеческого рода, занимающийся тем, что расставляет людям западни и ловушки. Во-вторых, в «Пятикнижии» бог сам трижды приказывал произвести перепись. <…> В-шестых, критики думают, что посылать пророка Гада к «пророку» Давиду для того, чтобы предоставить ему на выбор несколько наказаний, есть ребяческое и нелепое занятие, совершенно недостойное божьего величия. Критики находят в этой божественной жестокости насмешку и какой-то привкус арабской сказки, которой не место в книге, где на каждой странице выступает такой почтенный её «вдохновитель», как бог. — 256

Cette première partie nécessite quelques observations importantes. D'abord, le texte même dit expressément (v. 1) que c'est Dieu qui, « ayant sa colère allumée contre Israël, incita David à faire ce dénombrement »; or, Dieu s'irrite ensuite davantage et arrête qu'il y a lieu de déchaîner un fléau, pour punir ce qu'il a fait faire. Voilà donc Dieu représenté, une fois de plus, par l'Ecriture Sainte, comme ennemi du genre humain et prenant plaisir à faire tomber les hommes dans ses pièges. Secondement, le Seigneur a lui-même ordonné trois dénombrements dans le Pentateuque. <…> Sixièmement, les critiques pensent qu'il y a une affectation puérile, grotesque, indigne de la majesté de Dieu, d'e nvoyer le prophète Gad au prophète David pour lui donner à choisir l'un des trois fléaux pendant sept ans, ou pendant trois mois, ou pendant trois jours; ils trouvent dans cette cruauté céleste une dérision, et je ne sais quel caractère de conte oriental qui ne devrait pas être dans un livre où l'on fait agir et parler Dieu à chaque page.

Глава 13. Славное царствование Е. В. Соломона

Glorieux règne de S. M. Salomon (Третья книга Царств)

Каждый знает рассказ о разрешении спора двух матерей, кстати, это единственный факт, который Библия сообщает в доказательство его необыкновенной мудрости. <…> Верующие приходят в восторг, когда проповедники с амвона рассказывают этот анекдот. Однако Соломон мог и вовсе не прибегать к ужасному испытанию: ему стоило обратиться только к любой повивальной бабке, и она без затруднения определила бы, какой ребёнок родился накануне, а какому пошел четвёртый день. — 266-7

Chacun connaît son jugement des deux mères; le seul fait, d'ailleurs, que la Bible cite comme preuve de cette extraordinaire sagesse. <…> Tous les fidèles s'extasient, quand, au cours d'un sermon, le prédicateur cite cette anecdote. Sans avoir besoin de recourir à la terrible épreuve du partage de l'enfant en deux, Salomon n'aurait eu qu'à faire appel à la première sagefemme venue, qui aurait, sans la moindre difficulté, désigné quel était l'enfant né la veille et quel était celui dont la naissance remontait déjà à quatre jours.

4:30-32 Конечно, никто не знает, кто такие эти Ефан, и Еман, и Халкол, и Дарда, которые так уверенно поставлены здесь для сравнения с Соломоном и которых «священный» автор цитирует с невозмутимым апломбом, как если бы речь шла о мудрецах, известных всему миру. Эта манера ссылаться на никому не известных знаменитостей, время от времени проскальзывающая в «священном писании», есть один из наиболее характерных признаков того духа злостного надувательства, который беспристрастному исследователю кажется единственным «духом», вдохновлявшим авторов всей Библии. — 267

Bien entendu, jamais personne n'a pu dire qui étaient cet Ethan, ce Héman, ce Chalcol et ce Dordah, mis si inopinément en comparaison avec Salomon et cités par l'auteur sacré, avec un aplomb imperturbable, comme s'il s'agissait d'illustres personnages, réputés dans le inonde entier pour leur sagesse hors de pair. Cette manie de citer de célèbres inconnus, qui se manifeste de temps en temps dans l'Écriture Sainte, est une des marques les plus caractéristiques de cet esprit de fumisterie à outrance qui paraît, à l'observateur impartial, être le véritable inspirateur de la Bible.

Подробности, приведённые в [5-й — 8-й] главах, явно и непомерно преувеличены. Все эти божественные описания тают, как снег на солнце, как только подвергаешь их более или менее серьёзному анализу. 183 300 человек, не считая каменщиков и других рабочих, которые явятся позже, заняты одними только подготовительными работами по постройке храма, который задуман длиной в 31, 5 метра и шириной в 10, 5 метра! Эти строители ухлопывают семь лет на постройку здания вышиной в скромных три этажа и занимающего площадь в 325 квадратных метров!. Вот числа, заставляющие подскочить всякого имеющего хотя бы поверхностное представление о строительстве. Бесчисленные рабочие Соломона были, вероятно, неслыханные лентяи. Или же они, не получая зарплаты, шатались без дела. <…> Празднество освящения храма достойным образом завершает описание его постройки. Таких жертвоприношений не следовало бы делать часто. Этак не мудрено докатиться и до голода! — 269

Tous les détails donnés dans ces quatre chapitres sont d'une exagération telle qu'on se demande, en les lisant, si ce n'est pas la Garonne, plutôt que le Cédron, qui coulait en ce temps-là à Jérusalem. Cette divine description fond comme de la neige au soleil, dès qu'on procèce au moindre examen. Cent quatre-vingt-trois mille trois cents hommes sont employés, sans compter les maçons et autres ouvriers qui viendront, ensuite, aux seuls préparatifs d'un temple qui ne devait avoir que dix mètres et demi de façade, sur trente-un mètres et demi de longueur! Ces constructeurs qui se chiffrent par trente mille, par soixante-dix et par quatre-vingt mille, mettent sept années à bâtir un monument, haut de trois modestes étages seulement, qui occupe en tout trois cent vingt-cinq mètres de superficie! Ces chiffres font bondir quiconque a la plus légère connaissance de l'architecture; il faut, en effet, cinquante ouvriers tout au plus, pour bâtir en quatre ou cinq mois une belle maison de cette dimension. Les innombrables ouvriers de Salomon étaient donc de rudes fainéants; ou bien, malgré ses immenses richesses, ce roi était peut-être d'une avarice sordide, et ces ouvriers, n'arrivant jamais à pouvoir se faire payer, flânaient presque tout le temps, au lieu de travailler. <…> La fête de la dédicace du temple achève dignement le récit de la construction et les aperçus de ce merveilleux monument. Il n'aurait pas fallu faire souvent de pareils sacrifices; mâtin! on aurait été bientôt réduit à la famine!

… Библия сообщила, что все цари земли навещали Иерусалим для того, чтобы поклониться Соломону и принести ему дары. Скажут, пожалуй, что «священный» автор мог бы потрудиться назвать хоть кого-нибудь из этих царей по имени: это не могло бы не произвести благоприятного впечатления. Но точные указания весьма стеснительны для автора: каким бы вралем он ни был, «священный голубь» сам почувствовал необходимость остаться в неопределённой недоговоренности, дабы его враньё не обнаружилось слишком легко. — 272

… la Bible nous parle de tous les rois de la terre venant en visite à Jérusalem pour admirer Salomon et lui apporter des présents. L'auteur sacré, dira-t-on, aurait bien pu citer quelques rois connus; cela eût été d'un excellent effet. Mais, des citations précises, voilà justement ce qui était scabreux; si fumiste qu'il soit, le pigeon a subi la nécessité de rester dans le vague, sous peine de voir sa mystification percée à jour.

Бог-отец, который в первые времена мироздания вменил в вину Адаму и Еве их желание познать добро и зло, был, наоборот, очарован Соломоном, который пожелал познать ту же науку. Бог даровал ему мудрость, сопровождая свой дар тысячами благословений. <…> Его поведение, таким образом, абсолютно непонятно, и здесь Библия противоречит сама себе. Во всём этом надо видеть историческое указание на то, что и в эту эпоху евреи не имели определенного и точно установленного религиозного культа. Это наиболее вероятно. Если бы они имели культ, «священный» автор не рассказал бы, что Иаков и Исав женились на язычницах; Самсон не женился бы на филистимлянке и т. д. Критики <…> говорят, что во время царствования Соломона евреи едва только начали собираться в государство. Этому народу было совершенно безразлично, поклонялся ли их царь богу по имени Хамос, или Астарот, или Молох, или Милкон, или Адонай, или Шаддай, или Иегова. — 277

Papa Bon Dieu, qui, dans les premiers temps du monde, avait fait un crime à Adam et Eve de ce qu'ils avaient voulu apprendre à discerner le bien du mal, s'était trouvé, au contraire, très charmé de ce que Salomon aspirait, avant tout, à posséder cette même science, et il la lui avait accordée en l'accompagnant de mille bénédictions. <…> Sa conduite est donc absolument incompréhensible, et ici encore la Bible se contredit. Ou bien, il faut voir simplement dans tout ceci une indication historique: c'est qu'à cette époque les Juifs n'avaient point encore de culte fixe et bien déterminé, et c'est là ce qui est le plus vraisemblable. S'ils en avaient eu, l'auteur sacré n'aurait pas raconté plus haut que Jacob et Esaü épousèrent des femmes idolâtres; Samson n'aurait point épousé une philistine; Jephté n'aurait point dit que le peuple moabite possédait de droit ce que son dieu Chamos lui avait donné. Les critiques s'appuient <…> que, sous ce règne de Salomon où les Israélites commencent à peine à faire acte de nationalité, il était fort indifférent que leur roi adorât un dieu sous le nom de Chamos, ou d'Astaroth, ou de Molec, ou de Milkon, ou d'Adonaï, ou de Schaddaï, ou de Jéhovah.

	Можно подумать, право, что, наделяя сына Давидова своей божественной мудростью, бог отдал ему так много, что для своего личного обихода оставил совсем незначительные пустяки. — 278
	Ce serait à croire qu'en donnant la sagesse au fils de David, papa Bon Dieu n'en avait pas gardé pour lui-même le plus petit morceau.

Такова знаменитая своими красотами Песнь Песней, вызывавшая столько споров. Люди, свободные от предрассудков и религиозных заблуждений, видят в этом эротическом произведении не что иное, как обыкновенный романс во вкусе той эпохи. Но богословы, как еврейские, так и христианские, утверждают иное! Первые с пеной у рта утверждают, что возлюбленный, выведенный поэтом, есть ни больше ни меньше, как… бог, а невеста, возлюбленная, лилия долин — … народ израилев. Песнь Песней толкуется как аллегорическая история еврейского народа со времени «исхода из Египта» до момента пришествия «мессии», когда будет будто бы воздвигнут третий иерусалимский храм. В оправдание этого толкования были использованы все сложности, вся запутанность, вся казуистика Талмуда, сокращения и замена одинаково звучащих слов. Что касается католических богословов, то они совершенно перестраивают все объяснения еврейских ученых и утверждают с самым серьёзным видом, что эта эротическая поэма есть плод наисвятейшего вдохновения, пророческая книга, в которой любовь Христа к церкви и церкви к её божественному основателю, рассматриваемому как её супруг, хотя и изображена в смелых формах, но их рискованность очищена мистическим смыслом и может скандализировать только нечестивые умы вольнодумцев. <…> И вот благодаря этому изобретательному трюку Песнь Песней преподносят в монастырях одиноким монахиням как предмет для раздумья и утоления мятежной крови. Нетрудно понять, каково настоящее действие этой поэмы на несчастных заключенных женщин, более или менее истерический мистицизм которых подсказывает им, что каждая из них — невеста Иисуса. В одиночестве своих тихих келий бедные монахини отождествляют себя с церковью — невестой возлюбленного и предаются одиноким мечтам, содержание которых нетрудно угадать. — 280

Tel est, dans toute sa beauté, le fameux Schir-Haschidim (Cantiques des Cantiques) de l'Ancien Testament, sur lequel on a tant disputé. Aux esprits dégagés de la superstition, il apparaît assez clairement que cette licencieuse rapsodie, composée selon toute évidence pour exciter la chair, n'est rien autre qu'une romance de harem oriental, dans le goût de l'époque. Mais les théologiens, aussi bien les juifs que les catholiques, ne l'entendent point ainsi! Les premiers soutiennent mordicus que le bien-aimé mis en scène par le poète est la personnification de Jéhovah, et que l'épouse, la grande amie, représente la nation d'Israël. Cette explication a été longuement développée par les commentateurs dans le Targum, recueil de traditions chaldaïques, où le Cantique des Cantiques est interprété comme étant une histoire allégorique du peuple juif depuis la sortie d'Egypte jusqu'au jour où se manifestera le Messie et où se construira le troisième temple. Pour justifier cette interprétation, on a mis à contribution toutes les complications que peut fournir le système exégétique du Talmud: la réduction des mots à leur valeur numérique, la substitution des termes homophones, etc. <…> Quant aux théologiens catholiques, ils modifient de fond en comble l'explication des docteurs juifs, et ils affirment avec le plus grand sérieux que ce poème érotique est le fruit d'une inspiration sacro-sainte, un livre prophétique, où l'amour de Jésus-Christ pour son Église et de l'Église pour son divin fondateur, qu'elle regarde comme son époux, est peint sous des figures hardies, mais dont l'obscénité, purifiée par son sens mystique, ne peut scandaliser que les esprits malveillants des incrédules. <…> Et voilà, grâce à ce truc ingénieux, le Cantique des Cantiques donné, dans les couvents, en méditation aux religieuses contemplatives; on comprend l'effet produit sur ces malheureuses femmes cloîtrées, dont le mysticisme plus ou moins hystérique, se délecte à la pensée qu'elles sont les épouses de Jésus-Christ, chacune en particulier, comme l'Église est son épouse en général. Dans leur méditation, les pauvres folles n'ont qu'à se substituer à l'Église, grande amie du bien-aimé.

Глава 14. Два царства: Израиль и Иудея

Les deux royaumes: Israël et Juda

	У «божественного голубя», как мы все время наблюдали, чересчур короткая память, а издевательство над доверчивостью правоверных христиан и евреев доставляет ему особенное наслаждение;..
	le divin pigeon a la mémoire courte; ou bien il s'amuse de la crédulité des fidèles;..

	Обращает на себя внимание, что, как только человек называл сам себя пророком, в Израиле и Иудее ему охотно верили на слово. — 283
	On remarquera que, dès qu'un homme se disait prophète en Israël ou en Juda, on le croyait sur sa parole.

	3 Царств 16:34 … мы имеем здесь также ещё один случай убедиться, что проклятие, некогда обрушенное на Иерихон, ни гроша не стоило, ибо ведь было предсказано, что город этот никогда не поднимется из своих развалин. — 294
	… et d'autre part on voit que l'anathème prononcé contre Jéricho était nul, puisqu'il avait été prédit que jamais cette ville ne serait relevée de ses ruines.

3 Царств 18:16-28 Из изложенного, например, явствует, что народ израильский и народ иудейский в конце концов поклонялись одному и тому же богу и только по-разному его именовали. Израиль имел золотых тельцов, а Иуда золотых быков, которых Соломон поместил в святилище и которые простояли там до разрушения Иерусалима и храма «фараоном Сусакимом». Из текста явствует, что Израиль в действительности не поклонялся своим тельцам, ибо сказано, что он поклонялся Ваалу. Но слово «Вал», «Вел», «Ваал» обозначало «господь», как и «Адонай», «Элоха», «Саваоф», «Яхве». Ритуал жертвоприношений был тот же. Разница была только в корыстных интересах священнослужителей. Ересь Израиля заключалась в том, что израильтяне не хотели совершать моления и приносить жертвы в Иерусалиме, которым владело колено иудово, а устроились у себя дома. — 299

Il résulte donc tout simplement de ceci que le peuple d'Israël et le peuple de Juda adoraient le même dieu sous des noms différents. Israël avait des veaux d'or; mais Juda avait ses bœufs d'or, placés par Salomon dans le sanctuaire avant que Sésac vînt piller Jérusalem et le temple. Il est clair, par le texte, qu'Israël n'adorait point en réalité ses veaux, puisqu'il n'adorait que Baal. Or, ce mot Bal, Bel, Baal, signifiait « le Seigneur », comme Adonaï, Eloa, Sabaoth, Schaddaï, Jéhovah. Les rites, les sacrifices étaient entièrement les mêmes; les intérêts seuls étaient différents. L'hérésie d'Israël ne consistait donc qu'en ce que les Israélites ne voulaient pas porter leur argent à. Jérusalem, dont la tribu de Juda était en possession.

3 Царств 19:1-4 Здесь удивительны две вещи: во-первых, что царица Иезавель была настолько глупа, что предупредила Илию о своем приказе убить его на следующий день. Это давало пророку 24 часа времени для навастривания лыж. Во-вторых, удивительна также трусость этого господина; обладая способностью воскрешать мертвых и вызывать по своему желанию тучи и молнии, он почувствовал малодушный страх перед угрозами женщины-язычницы. — 302

Ici, on s'étonne bien de deux choses: premièrement, que la reine Jézabel ait été assez sotte pour avertir Élie, par message, qu'elle avait décrété de le faire assassiner le lendemain, ce qui lui donnait vingt-quatre heures pour prendre de la poudre d'escampette; secondement, rien n'est plus singulier que la poltronnerie subite de ce gaillard qui, ayant le pouvoir de ressusciter les morts et disposant à son gré des nuées et de la foudre, eut un si beau trac devant les menaces d'une femme.

3 Царств 19:5-8 Диктуя библейскому писателю эту «священную» историю, «божественный голубь», очевидно, совершенно забыл, что в своё время сам же рассказывал о евреях, шедших от горы Хорива до окрестностей Вирсавии тридцать восемь лет. Мы представляем себе благочестивую богомолку, которая, будучи поражена этим противоречием и не смея, однако, сомневаться, спросила бы своего духовного отца, почему здесь такое противоречие. Думаете ли вы, что духовник будет поставлен в затруднительное положение? Ничего подобного! «Святые отцы» всегда знают, что и как надо говорить верующим. — От горы Хорив до Вирсавии, — важно сказал бы он, — расстояние в триста сорок семь раз больше, чем от Вирсавии до горы Хорив; вот почему Моисей ходил тридцать восемь лет, а Илия сорок дней, по слову божию, которое не может ни заблуждаться, ни вводить нас в заблуждение. И верующая тем больше будет поклоняться Библии, чем меньше она будет её понимать. Надо ещё с грустью пожалеть, что Библия не приводит рецепта приготовления лепёшки, которая может насытить путешественника на сорок дней. — 303

En dictant à l'écrivain sacré cette réjouissante histoire, le divin pigeon paraît avoir totalement oublié que, lorsqu'il dictait le récit des aventures de Moïse, il nous représenta les Hébreux marchant trente-huit ans pour se rendre du mont Horeb aux environs de Béer-Scébah. Il nous semble voir une bonne dévote, qui, frappée de cette contradiction, mais n'osant pas douter, interrogerait son directeur de conscience. Croyez-vous, par hasard, que le confesseur serait embarrassé? Oh! que nenni! Un tonsuré sait toujours quoi répondre à l'ouaille crédule. « Du mont Horeb à Béer-Scébah, prononcerait-il avec gravité, il y a trois cent quarante-sept fois plus de distance que de Béer-Scébah au mont Horeb; voilà pourquoi Moïse a marché trente-huit années, et Élie quarante jours, selon la parole divine, qui ne peut ni se tromper ni nous tromper. » Et la fidèle ouaille, n'en demandant pas davantage, admirera d'autant plus la Bible qu'elle la trouvera moins compréhensible.

	Четвёртая книга Царств 2:15 … два голодных медведя, слопавшие так легко четыре десятка мальчишек, появились, вероятно, не из густого леса, а из какой-нибудь пивной, в которой, по-видимому, достаточно хорошо нагрузился автор «священного» повествования, перед тем как взяться за перо, чтобы написать эти строки. — 322
	… pour avoir dévoré vingt-et-un gamins en quelques bouchées, ces deux ours affamés sortaient, sans doute, sinon d'une forêt, du moins d'un bar hébreu où ils venaient d'ingurgiter un formidable apéritif.

Стих 23 главы 6 уверяет, что благодаря великодушию Елисея царство израильское было впредь избавлено от вторжения сирийцев. Но прочитайте стих 24: «после того собрал Венадад, царь сирийский, всё войско своё и выступил, и осадил Самарию». Во избежание необходимости объяснять эти бессмысленные и слишком глупые противоречия учебники «священной истории» говорят только о чуде ослепления сирийцев. — 332

Le verset 23 nous affirme que, par le fait de la générosité d'Élisée, le royaume d'Israël a eu pour jamais la paix avec le royaume de Syrie. Lisez donc le verset 24: « Mais il arriva, après ces choses, que Bénadab, roi de Syrie, rassembla toute son armée, et il partit en guerre et assiégea Samarie. » Les curés, pour ne pas avoir à s'expliquer sur ces contradictions par trop stupides, ne parlent, dans leurs manuels d'histoire sainte, que du miracle de l'aveuglement des Syriens.

Критики никогда не бывают довольны! Они и здесь тоже делают свои замечания. Они спрашивают, почему бог не воскресил самого Елисея, вместо того чтобы воскрешать какого-то никому не известного обывателя, никому не нужного и неинтересного, случайно брошенного в пророческую могилу. Они спрашивают, каким образом могила эта оставалась открытой в течение целого года? Они спрашивают, что стало с воскресшим, и удивляются, что он не добивался славы и совершенно не отмечен Библией даже в своей второй, столь неожиданной жизни. Наконец, если такое чудодейственное свойство имели кости Елисея, то, спрашивают они, почему их больше никто не использовал? Грустно думать, что мало-мальски разумное и хорошо распространенное использование этого скелета могло бы и нам всем обеспечить бессмертие! Со смертью Елисея историко-политическая путаница в Библии становится такой, что почти невозможно разобраться в сумбурном нагромождении имён и фантастических событий. — 340

Les critiques, jamais contents, font encore des objections. Ils demandent pourquoi Jéhovah ne ressuscita pas Élisée lui-même, au lieu de ressusciter un pékin quelconque, un personnage parfaitement inconnu et nullement intéressant, jeté par hasard dans la fosse du prophète. Ils demandent comment cette fosse se trouvait là ouverte, si à propos, au bout d'un an. Ils demandent ce que devint ce ressuscité et s'étonnent de ce que, dans sa seconde vie, après un événement aussi extraordinaire, il n'ait pas jugé utile de se faire connaître. Enfin, puisqu'une telle vertu secrète était attachée aux ossements d'Élisée, ils demandent comment on n'a plus songé à la mettre à profit; dire que, grâce à ce squelette, si l'opération s'était généralisée, nous serions tous immortels! De la mort d'Élisée à la fin des royaumes d'Israël et de Juda, nous avons un tel méli-mélo politique qu'il est difficile de s'y reconnaître si l'on n'a pas la précaution de placer, avant tout, sous les yeux du lecteur un tableau de la succession des rois.

Глава 15. Времена пленения и последующие

Pendant et après la captivité

Тут есть что-то роковое: еврейские священнослужители, подверженные хвастовству и безудержной болтливости, думали писать лишь для низших слоёв еврейского народа, для своих невежественных соплеменников, неспособных спорить с левитами по поводу исторических данных. Таким образом и были придуманы легенды об Олоферне, Валтасаре и другие эпизоды, этого жанра, очень лестные для самолюбия евреев, столь исстрадавшихся от жестокости многочисленных и разнообразных поработителей. Этими легендами о героизме Иудифи, о возвышении всяких Даниилов и Есфирей приятно щекотали национальную жилку, давая нечто вроде утешения несчастным побежденным, наконец вышедшим из пленения и рабства. Тогда и были написаны эти книги бессмысленной фантазии, ибо никто не предполагал, что настанет день, когда все это нагромождение лжи рухнет и откроется весь цинизм священников всех времён и религий. — 358

Mais c'est une fatalité: Daniel, hâbleur et bavard irréfléchi, croyait n'écrire que pour la basse classe du peuple juif, pour ses compatriotes ignorants, incapables de discuter avec les lévites un point d'histoire; ainsi ont été inventées ces légendes d'Holopherne, de Balthazar, et autres épisodes du même genre, très flatteurs pour l'amour-propre de ces pauvres Hébreux qui, en réalité, avaient été traités fort durement par leurs divers vainqueurs: avec ces blagues de l'héroïsme des Judith et de l'élévation des Daniel et des Esther, on chatouillait agréablement la fibre nationale, on donnait une fiche de consolation, après la captivité, aux vaincus enfin délivrés de la servitude, et l'on écrivait ces livres d'une fantaisie insensée, sans se douter qu'un jour tout cet échafaudage de mensonges s'écroulerait et montrerait la cynique mauvaise foi des prêtres de tout temps.

Надо было, действительно, чтобы вожди еврейского народа держали его в полной темноте и невежестве относительно того, что происходило у других народов; надо также, чтобы те, кто писал «священные» книги, имели совершенно феноменальную наглость! Обращение Дария в еврейскую веру? Провозглашение иудаизма государственной религией эдиктом Дария? И это религиозно-политическое событие столь громадного значения доведено приказами царскими до сведения всех народов! Можно ли вообразить более наглую и вместе с тем более самовлюбленную ложь? Можно ли было бы подумать, чтобы подобное пришло кому-нибудь в голову, если бы Библия не сохранилась? Дарий, поклоняющийся библейскому Саваофу — Адонаю? Тот Дарий, который способствовал своими богатствами постройке храма Дианы Эфесской — знаменитого языческого святилища? <…> Зато Даниил, этот мнимый премьер-министр Дария, ни в одной из четырнадцати глав приписываемой ему книги не говорит ни одного слова о войне Дария с греками. Об этом грандиозном историческом событии Даниил ничего не слыхал. Он не знает даже о Марафонской битве! — 3

Il faut vraiment que le peuple juif ait été tenu par ses chefs dans l'ignorance la plus complète de ce qui se passait chez les autres peuples, il faut aussi que les lévites qui écrivaient pour lui ces livres sacrés aient eu un toupet phénoménal, pour qu'on trouve dans la Bible des affirmations d'une telle audace, en contradiction si flagrante avec l'histoire. La conversion de Darius à Jéhovah! le judaïsme proclamé religion d'état par édit de Darius! et cet événement politico-religieux de la plus grande importance, porté par lettres royales à la connaissance de tous les peuples! aurait-on pu rêver un mensonge aussi impudent? croirait-on qu'il ait été possible, si la Bible n'avait pas été conservée?... Darius, adorateur de Sabaoth-Jéhovah-Adonaï, lui qui participa, avec ses richesses, à l'érection du temple de Diane à Éphèse <…>. En revanche, Daniel, ce prétendu premier ministre de Darius, ne dit, dans ses quatorze chapitres, pas un seul mot de la guerre que Darius fit aux Grecs; cette guerre formidable, Daniel n'en a jamais entendu parler! il ignore m ême la bataille de Marathon!...

Какая, однако, странная свобода для народа, живущего в рабстве? Евреи — военнопленные, уведенные в Вавилон; они живут там в самых тяжёлых условиях древнего рабства. И вдруг власти разрешают им собирать народные собрания для разбора судебных дел, точно они находятся у себя в Иерусалиме! Скорее можно было бы поверить, что Сусанна, обвинённая в адюльтере двумя вавилонскими судьями, была предана вавилонскому суду, то есть суду халдеев по законам Навуходоносора <…>. Немыслимо, чтобы судьи Навуходоносора допустили предание суду и приведение в исполнение приговора над двумя из своих собратьев, хотя бы даже бесспорно виновными, скопищем военнопленных рабов; невозможно, чтобы евреи-рабы могли свободно и публично применять закон Моисея к двум вавилонским государственным чиновникам, двум официальным лицам, принадлежавшим к числу их господ и поработителей! А между тем история Сусанны и старцев есть одна из наиболее распространенных в религиозных поучениях. Искусство популяризировало её; она воспроизведена в тысячах картин о добродетельной Сусанне, превратилась в почтенную традицию, которой верят массы людей. Право же, люди слишком мало читают Библию! Читать её — значит перестаю верить ей и презирать её, настолько неловки и грубо циничны её небылицы. — 361, 364

Quelle drôle de captivité tout de même! Voilà les Juifs, prisonniers de guerre, internés à Babylone, que l'autorité laisse se réunir en assemblée délibérante, en tribunal de haute justice, absolument comme s'ils étaient chez eux, à Jérusalem! On aurait cru plutôt que Suzanne, accusée d'adultère par deux magistrats babyloniens, allait être déférée aux juges ordinaires de Babylone, aux juges chaldéens institués par Nabuchodonosor <…>. Il est inadmissible que les magistrats de Nabuchodonosor aient laissé juger et supplicier deux des leurs, môme indiscutablement coupables, par une réunion de prisonniers de guerre, tenus en servitude; il est impossible que des Juifs, en état d'esclavage à Babylone, aient pu librement et publiquement appliquer la loi de Moïse à deux fonctionnaires de l'état babylonien, à deux personnages officiels qui étaient au nombre de leurs maîtres et oppresseurs. Et l'histoire de Suzanne et des deux vieillards est une de celles qui sont le plus facilement admises! L'art s'en est emparé pour la populariser; elle est une tradition respectée, à laquelle la multitude croit. Vraiment, dirons-nous, on ne lit pas assez la Bible; car la lire, c'est la mépriser et cesser d'y croire, tant les impostures qui la composent y sont maladroites à force de cynisme!

	… кое-какие замечания критики делают и по поводу его: Дарий взошёл на престол через девять лет после Кира. Диктуя свои россказни церковному писателю, «святой дух» совершенно забыл хронологию, запутался в ней, как муха в паутине, и смешал порядок престолонаследия этих двух царей. — 367
	y a une petite difficulté que soulèvent les critiques: c'est que Darius monta sur le trône neuf ans après la mort de Cyrus; en dictant ses blagues à l'écrivain lévite, l'Esprit-Saint a oublié sa chronologie, s'y est embrouillé, et, comme un vrai hanneton, a tout bêtement interverti l'ordre de succession de ces deux rois!

	Если Даниил — грубый враль, то Иезекииль производит впечатление просто сумасшедшего. Его книга <…> есть сплошной бессвязный бред. — 367
	Si Daniel est un fumiste, par contre, Ezéchiel produit l'effet d'un fou; son livre <…> est une longue suite de divagations.

Какое иное можно вывести заключение из разглагольствований этого рода, столь многочисленных в Библии, если не то, что «народ божий» состоял из развратников и заматерелых пьяниц, не отступавших ни перед какой гнусностью, если мы только поверим следующим словам пророка Иоиля: «Пробудитесь, пьяницы, и плачьте и рыдайте, все пьющие вино, о виноградном соке, ибо он отнят от уст ваших!» (Иоиль 1:5). — 3

Mais quelle conclusion tirer des passages de ce genre, si multipliés dans la Bible, sinon que le peuple de Dieu fut un peuple de paillards, ne reculant devant aucune impudicité, en même temps qu'un peuple de splendides ivrognes, si nous devons en croire ces paroles de Joël, autre prophète sacré: « Ivrognes, réveillez-vous et pleurez, et vous tous qui buvez le vin, hurlez à cause de cette liqueur qui sort de la vendange; car je vais en priver désormais votre bouche. »

Критики отмечают в книге Иова одну странность: сатана шатается по небу, между добрыми ангелами, как у себя дома, запросто бьётся об заклад с господом богом, что вовлечет простака Иова в тяжелый грех богохульства, когда тот впадет в глубокое несчастье. А бог принимает пари в надежде, что его верный слуга будет терпелив до конца. Выходит, таким образом, что бог не совсем твёрдо знает будущее и даже ошибается в своих предвидениях, ибо в конце концов пари выиграл сатана: Иов действительно изменил своей терпеливой вере. — 380

Les critiques y relèvent cette singularité: Satan, dont il est parlé pour la première fois, allant et venant dans le ciel parmi les bons anges et gageant que le bonhomme Job commettra le grand péché de proférer des malédictions, s'il est accablé de misère et de maladie; et Dieu acceptant la gageure, avec l'espoir que son fidèle serviteur sera patient jusqu'au bout. Voilà donc Jéhovah qui ignore l'avenir et qui même se trompe dans ses prévisions, puisque Job se laisse aller à maudire.

… как бы бессмысленна ни была Библия, есть священники, и даже умные священники, которые вполне добросовестно считают её верной, правдивой и подлинной и разум которых никогда не был смущен ни одним самым фантастическим повествованием авторов, создавших «священное писание». Эти необыкновенно наивные люди не только слепо верят, что кит проглотил Иону, но они поверили бы, что Иона проглотил кита, если бы только «священному голубю» взбрело на ум шепнуть такие слова кому-нибудь из пророков. Вывод: вера в бога является разновидностью безумия. — 400 (конец книги)

… si idiote que soit la Bible, il y a des prêtres, et même des prêtres intelligents, qui, de bonne foi, la croient vraie, authentique, et dont l'esprit n'est déconcerté par aucun des récits les plus fantastiques des fumistes auteurs de l'Ecriture Sainte; non seulement ces extraordinaires naïfs croient que la baleine a avalé Jonas, mais encore ils croiraient que Jonas a avalé la baleine, — si le divin pigeon l'avait dicté à quelque soi-disant prophète. Conclusion: la foi religieuse est une variété de la folie.

Перевод

Под редакцией В. Шишакова, 1960 (с уточнениями)