В джунглях фантастики

«В джунглях фантастики» — предисловие Александра Казанцева 1960 года к первой в СССР антология зарубежной фантастики.

Цитаты

Мы отправляемся в смелое путешествие по джунглям американской научной фантастики. Будем исследователями, проникнем в заросли, где среди цепких лиан, кровососных орхидей, ядовитых колючек, среди мрака чащи и засасывающей топи болот можно найти интереснейшие образцы игры ума, а порой и хинное дерево горечи сердца. В эти джунгли стоит углубиться, чтобы лучше понять, что тревожит сегодня американцев, среди которых уже немало таких, кто ищет выхода из дремучей чащи. Однако редкими будут ещё наши находки, и на своём пути мы встретим много такого, что свидетельствует о фантазии, питаемой ненавистью, безысходностью, о фантазии, которая не в силах подняться до смелой и светлой мечты.

С содроганием перелистывает читатель мрачные страницы [атомной постапокалиптики], написанные, быть может, без всякой мысли вызвать протест против атомных войн. Но ради чего бы ни создавались американскими авторами романы о конце цивилизации и одичании человека — ради ли привычного устрашения, игры на нервах в годы военного психоза или ради затаенного, тлеющего, как искра под пеплом, возмущения безумной гонкой атомного вооружения, — всё равно эти книги неизбежно воспринимаются читателем как предупреждение о близкой пропасти небытия, как призыв остановиться.

К знаменательному для развития человеческой фантазии 1957 году на американском научно-фантастическом фронте произошёл кризис. Закрылось около двадцати журналов. Что же случилось? Иссякла фантазия? Нет, у американцев её всегда было достаточно. Скорее ответ нужно было бы искать в самом направлении американской фантастики, в своеобразном пресыщении читателя вымыслом, в ошеломляющем, парализующем читателя влиянии мрачной безысходности, пронизывающей типичные западные представления о будущем. На Западе стало страшно думать о будущем. Но вот 4 октября 1957 года всё человечество было потрясено беспримерным событием — запуском первого советского искусственного спутника Земли. Вслед за этим началось отнюдь не фантастическое, а самое реальное завоевание человеком космоса. Это решающим образом отразилось на американской фантастике. Достаточно сказать, что число американских научно-фантастических изданий снова удвоилось. Правда, решающих изменений в направлении фантастики не произошло. Какой бы невероятной ни казалась порой американская научная фантастика, она всё же невольно отражает действительность, реальные достижения, стремления, умонастроения. — подтверждено социологическим исследованием У. Бейнбриджа The Space Flight Revolution, 1976

Американские фантасты охотно отзываются на научные гипотезы, иной раз гиперболизируя их, доводя до абсурда, охотно принимают на вооружение термины, рождённые самыми новыми открытиями, но мало интересуются сущностью самих открытий.

Вот оно, зеркало фантазии! Все земные конфликты, империалистические союзы, блоки НАТО и СЕАТО — все это по принципу геометрической пропорции переносится в космические масштабы, как неизменное, застывшее, данное раз и навсегда…

Том Годвин написал «Неумолимое уравнение», психологическую новеллу ужаса. <…> [Он] был заинтересован лишь в нагнетании ужаса, а отнюдь не в показе силы и благородства человека.

Некий мистер Люис написал трилогию. <…> На Венере, как выясняется, не знали грехопадения. Дьявол не успел ещё соблазнить венерианскую Еву, видимо, слишком занятый на Земле…

… американская научная фантастика опирается не на мечту, не на направленную светлым желанием фантазию, а на фантазию, переносящую читателя в мир, не похожий на действительность, или вводящую в знакомый мир устрашающе преувеличенные достижения техники, вызывающие необыкновенные ситуации. Наука, её задачи, терминология, гиперболизированные достижения техники привлекаются лишь для создания умопомрачительных конфликтов и внушения читателю безысходности, обречённости.

В новелле «Детская площадка» Брэдбери с гневным, бичующим преувеличением показывает, как уродуется в США юное поколение. С отвращением видит он, что в США, начиная с колыбели, с детских площадок, воспитывают в детях жестокость. И дело не в безудержных шалостях и расквашенных носах, живописуемых писателем. Нет! Дело серьёзнее!.. За отвратительным озорством детей читатель видит целую систему калечения юного поколения, систему, готовящую тех, кто способен выжить в жестокой свалке, с ранних лет приучающую детей к виду крови, к страшным преступлениям, так назойливо и бесстыдно рекламируемым на страницах комиксов. Видя рост детской преступности в США, Бредбери не может без ненависти говорить об уродовании детей, но… увы! он почти не видит выхода… Чтобы подчеркнуть безнадёжность положения, он предлагает обмен судьбами между детьми и их самоотверженными и сердобольными отцами, готовыми принять на себя всю тяжесть изуродованного детства.

Особенно ценно в творчестве Бредбери то, что он не утратил веры в человека, он заглядывает в тайники его души, чистые и нетронутые, где сохранятся, несмотря ни на что, крупицы светлого и хорошего. И как бы ни протестовал Бредбери против выхолащивания гипертрофированной техникой из души человека всего человеческого, он вовсе не отрицает техники, не зовёт к первобытной природе и вигвамам. Нет, в своих рассказах о космических полётах он показывает героизм и яркие черты характера людей, пользующихся чудесными достижениями техники. Бредбери лишь против уродств технического века, а не против технического прогресса. И даже если бы мир постигла катастрофа, — страх перед которой сквозит во многих произведениях Бредбери, — если бы одичали потомки, всё равно останется в их сердцах что-то, что тёплым лучом надежды осветит их будущее.

У Герберта Уэллса «Борьба миров» — обвинительный акт против современного ему общества, он показывает в фантастической обстановке его гнилость и слабость.

Разве сможет существовать капитализм без угрозы возможной войны, которая действует на его обречённый организм, как наркотик?..

… сегодня в этой литературе всё слышней становится голос прогрессивных писателей, отдающих себе отчёт в том, куда идёт мир. В определённой части американской научно-фантастической литературы привлекает критическое отношение к действительности и предостерегающие нотки трибунов, видящих гибельность выбранного руководителями современного им общества пути.

Через фантазию американцев можно увидеть и понять их действительность, почувствовать тупик американского образа жизни, в котором бьётся, как в клетке, мечта.