Анатолий Дмитриевич Папанов

Анато́лий Дми́триевич Папа́нов (1922—1987) — советский актёр театра и кино, театральный педагог. Народный артист СССР (1973).

Анатолий Дмитриевич Папанов

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Цитаты из кинофильмов

• Единство творчества я вижу в искусстве театра, кино, телевидения, эстрады. Четыре музы, а ты один…

«Берегись автомобиля»

• С жульём, допустим, надо бороться!..
• Ты мне скажи, на какие заработки заместитель директора трикотажной фабрики отгрохал себе двухэтажный особняк?
• Мы будем просто-таки нещадно бороться с лицами, живущих на, допустим, нетрудовые доходы!
• Вот дам тебе просто-таки коленом — и вылетишь с моего участка!
• А чё задаёсси, зять? Ты кто такой есть?
• Пускай все слышат: это моя дача!
• А ты это докажи.
• Ты вообще живёшь на свете по доверенности.
• Не трожь собачку!..
• Машина на имя жены, дача на моё имя… Ничего у тебя нет! Ты голодранец!
• А что ты собственно имеешь в виду? Ты знаешь, что я могу просто-таки-напросто-таки за это с тобой сделать?
• А-а, боится! Гы-гы-гы…
• Тебя посодют, а ты не воруй!
• Твой дом — тюрма!
• Я торгую кулубнику, выращенную своими собственными руками, а за взятки не то что зятя — родную дочь сотру в порошок!
• Этот тип всегда должен помнить, кто я такой есть! А он рядовой жулик!
• Всё-таки надо тебе дать коленом, надо!.. Ха-ха… Н-надо!
• Положь птичку!
• Свободу Юрию Деточкину!

«Бриллиантовая рука»

• (Геша:) — Лёлик, но это же не эстетично…
   — Зато дёшево, надёжно и практично!
• Нэ бэспокойся, Козладоеу!
• Будет тебе там и ванна, будет и кофа, будет и какава с чаем. Поехали!
• Шоб ты сдох! Шоб я видел тебя у гробу у белых тапках! Шоб ты жил на одну зарплату!
• Как говорит наш дорогой шеф, если человек идиот, то это надолго!
• Усё будет у порядке!
• Руки уверх! Обое! Убью!
• Достатошно одной таблэтки.
• Хто заказывал таксы́ на Дуброуку?
• Опись, про́токол, сдал, приня́л! Отпечатки пальцеу! Бгугагагагага!
• У нас есть точка на трассе, там и сымем гипс… Быстренько сымем гипс, выпотрошим его, и полный порядок!
• Как говорит наш дорогой шеф, Михал Иваныч, куй железо, не отходя от кассы!
• Как говорит наш дорогой шеф, нет такого мужа, который хоть на час бы не мечтал стать холостяком!
• Спокойно, Козладоев! Сядем усе!
• Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты! (наливает себе)
• Дитям — морожено, его бабе — цветы! Смотри не перепутай! Кутузау!
• Строго на север, порядка 50 метров, расположен туалэт типа «сортир», обозначенный на схеме буквами «мэ» и «жо».
• За чужой счёт пьють даже трезвенники и язвенники!
• Бить буду аккуратно, но сильно.
• Идиот!
• Алло, Шеф, эт я, Лёлик!
• Понял! Начинаю действовать без шума и пыли по уноу утверждённому плану! Усё!

«Ну, погоди!»

• Ну, заяц, ну, погоди!
• Ну, чумодан! Погоди!
• Лучший мой подарочек — это ты!

«Служили два товарища»

• Сказал, будешь сьемщиком, значит будешь сьемщиком…
• Вот и крути свою шарманку…
• Ты мне скажи, Некрасов, ты сымал?.. или не сымал?..

«Летучий корабль»

• Эх! Жизнь моя — жестянка! Да ну её в болото!
• Живу я как… поганка! А мне летать охота.

«Холодное лето пятьдесят третьего…»

• Об одном жалею… Годы. Так хочется пожить по-человечески… и поработать.

Цитаты о Папанове

Анатолий Дмитриевич, я убеждён, был одарён сверх меры, одарен патологически. В его актёрском сознании, во всей его психофизической структуре в некоторые моменты вдохновенного раскрепощения и интуитивного поиска происходили необъяснимые пока явления. Он, я убеждён, обладал «мистическим» даром перевоплощения — это видели не многие, но я был тому свидетелем. Похоже, что это какие-то запредельные актёрские опыты над собственным организмом. <…> В репетиционном зале Театра сатиры я наблюдал, как у Папанова меняется цвет глаз, как черты его лица приобретают явные признаки постороннего человека. С этим знакомы медики, я знаю. После таких репетиций я ощущал себя больным человеком, мне нужен был отдых. Папанов тоже впадал в своеобразную сомнамбулическую прострацию. Я был свидетелем какого-то загадочного биологического процесса, когда мышцы на лице его видоизменяли свою форму, и это была не актёрская мимика, но процесс какого-то глубинного, психического свойства. Возможно, Папанов превращался в гипнотизёра, не уступающего восточным феноменам, что заставляют нас видеть несуществующие пальмы и прыгающих по ним райских птиц. Я увидел крайний предел актёрского лицедейства. Как человек, умеющий концентрировать волю и по своему желанию направлять её на любой объект внешнего мира, Папанов создавал гомерически смешные моменты, которые незаметно переходили в зоны шокового состояния. Биологическая нервная энергия иногда приобретала у Анатолия Дмитриевича такие уровни, что опрокидывала, подавляла нормальную психику его партнёров и создавала труднообъяснимые эффекты — люди «вырубались» из системы привычных оценок и рефлексов. После этого периода с Папановым наступала обычно странная метаморфоза. Казалось, что многие из накопленных им в репетиционном зале феноменальных находок останутся с ним для сценической работы, но фантастические прежде процессы на сцене заметно упрощались, как-то бледнели, теряя прежнюю биологическую сверхъестественность. Как ни странно, Папанова, по-моему, мучил некоторый необъяснимый комплекс неполноценности. Он начинал напряженно искать, за что ему на сцене спрятаться. Анатолий Дмитриевич Папанов хлебнул много отрицательных эмоций, прежде чем стал признанным мастером советского театра и кино. Он был долгие годы безнадежно средним и безвестным артистом, когда вокруг блистали знаменитые комики Театра сатиры. Они наклеивали себе длинные носы, оттопыривали уши, придумывали смешные костюмы и характерности, и Папанов, мне кажется, выработал несколько устойчивых рефлексов: чтобы быть интересным зрителю, надо внешне во что бы то ни стало видоизменять себя. Самое продуктивное — перевоплотить себя так, чтобы тебя не узнавали родные, — тогда они и будут тебя по-настоящему уважать. <…> Он, как отражение в зеркальном многограннике, обретал множество чиновничьих лиц; он был многоглавым драконом, оставаясь тем не менее единым зловонным организмом, умирающим и злобно атакующим Жадова. Он, не отдавая, может быть, себе отчёта, играл умирание Юсова как социального явления. У него выцветали и становились белесыми глаза, распадалась речь, свёртывался мозг.

— Марк Захаров, «Контакты на разных уровнях» (гл. «Хорошее начало», не позже 1985)

В «Берегись автомобиля» Папанов сочинил большую часть текста. Во всяком случае, того текста, который ушел «в народ»: «Свободу Юрию Деточкину!», «Что делать? Сухари сушить!» и многое другое. И состоялся даже некоторый бунт партнёров: Папанов выпадает из ансамбля! То есть играет слишком ярко. Мало кто из актёров его уровня так слабо был озабочен карьерой. В общем-то, никакой карьеры у Папанова и не было. Он существовал в искусстве, как подсказывал ему собственный организм. Иногда важнее не то, что ты можешь делать, а что ты сделать не можешь ни под каким видом. Его упрямо и уныло «записывали» в партию. Внешне вяло, он всякий раз отказывался. Пытались шантажировать.

— Дмитрий Щеглов, «Последнее лето Папанова», 2003