Урок катастрофы (Лем)

«Урок катастрофы» (польск. Lekcja katastrofy) — эссе Станислава Лема о катастрофе на Чернобыльской АЭС, опубликованное под псевдонимом Р. Znawca (П. Знаток) в июне 1986 года в парижском польскоязычном оппозиционном журнале «Культура» (Kultura).

Цитаты

править
  •  

Возникает своеобразная картина: что бы ни сделали Советы, случайно или специально, будь то сбивание заблудившихся пассажирских самолётов или первомайский сгон людских масс под небом, открытым для радиоактивности, Запад трактует это как явления природы, к которым нельзя предъявлять какие-либо претензии, нельзя выдвигать в их адрес какие-либо притязания или считать их стороной, несущей ответственность за свои поступки. Это уже стало нормой, и, следовательно, не может нас удивлять.

  •  

Реакция на Чернобыльскую катастрофу демонстрирует, что СССР вообще не подготовлен к ПРИНЯТИЮ атомных ударов. Если б это было не так, он имел бы в распоряжении значительные и должным образом размещённые на своей территории запасы средств противодействия лучевому поражению, хорошо эшелонированные группы антирадиационных, разведывательных, эвакуационных, фармакологических, санитарных и медицинских служб. Между тем, сразу же после катастрофы, Советы обратились к Западу с просьбой предоставить не только экспертов, но и лекарства! Само перечисление всех средств, необходимых при стратегическом планировании возможности военных атомных действий — что якобы является советской специализацией — заняло бы пару толстых томов. Но оказалось, что «а король-то голый».

  •  

То, что можно было наблюдать, можно объяснять двояко. Например, так, что военная атомная сила Советов развита, прежде всего, как оружие чисто наступательное и не столько служит применению в войне, сколько представляет инструмент политики устрашения, шантажа, «финляндизации», представляет массу, применяемую для различных натисков, торгов, для психического поражения общественного мнения Запада, одним словом — для блефа, который размягчает атлантический альянс, вбивает клин между Западной Европой и Америкой и, наконец, приносит Советам плоды победы без войны. Тогда отсутствие средств обороны, по качеству и количеству пропорциональных средствам нападения, можно отлично понять. Однако такую возможность никогда не учитывал ни один «кремленолог». <…> Отсутствие оборонительных средств может, однако, иметь альтернативу в некоторой степени функциональную, обусловленную особой социально-системной структурой СССР. Корнелиус Касториадис определил эту систему (в книге «Перед лицом войны») как чрезвычайно «твёрдую» и «хрупкую». Добавим, она также необычно «жёсткая». Более или менее может успешно действовать и реагировать только на такие события, которые предварительно взяла в расчёт и тем самым предвидела. Зато когда происходит что-то, чего не предвидит жёсткая структура запрограммированных сверху начинаний, эта громада ведёт себя как внезапно поражённый, наполовину парализованный слепец. Незамедлительная локальная защита, незамедлительная спасательная инициатива местных властей, импровизация и самостоятельность в деле спасения в качестве самообороны — всё это исключено в системе, которая боится всяческой спонтанности и самостоятельности как чёрт святой воды. Не для того, чтобы оболгать граждан СССР, а для того, чтобы наглядно показать положение, в котором они живут, надо сказать, что свыше шестидесяти лет Гулага, КГБ, чисток, убийств и остальной «идеологической работы» привели коллективную ментальность этого общества к деградации.

  •  

… хаотическую беспомощность первых дней после катастрофы можно объяснять факторами, которые мы назвали структурными. Не будем говорить о всеобщем незнании: армия, как в её наступательной, так и оборонительной части не интегрирована в гражданское общество, а является тщательно изолированным паразитом, для которого гражданское население является кормильцем. Такая армия подчиняется только центральному руководству, и поэтому пострадавшее население не может надеяться на помощь от её местных представителей. <…> Однако и этот аспект централизации советского военного потенциала кроет в себе непредвиденные угрозы в случае нетрадиционно проводимой войны.

  •  

До сих пор главным противником Рейгана был его конгресс вместе с европейскими союзниками, зато СССР никаких противников, готовых к действию (кроме просьб и выдачи кредитов), не имел. Сейчас же оказалось, что СССР имеет противника в самом себе, то есть в создающем самоугрозу строительстве...

Перевод

править

В. И. Язневич, 2011