Урок катастрофы (Лем)

«Урок катастрофы» (польск. Lekcja katastrofy) — эссе Станислава Лема о катастрофе на Чернобыльской АЭС, опубликованное под псевдонимом Р. Znawca (П. Знаток) в июне 1986 года в парижском польскоязычном оппозиционном журнале «Культура» (Kultura).

Цитаты

Возникает своеобразная картина: что бы ни сделали Советы, случайно или специально, будь то сбивание заблудившихся пассажирских самолётов или первомайский сгон людских масс под небом, открытым для радиоактивности, Запад трактует это как явления природы, к которым нельзя предъявлять какие-либо претензии, нельзя выдвигать в их адрес какие-либо притязания или считать их стороной, несущей ответственность за свои поступки. Это уже стало нормой, и, следовательно, не может нас удивлять.

Реакция на Чернобыльскую катастрофу демонстрирует, что СССР вообще не подготовлен к ПРИНЯТИЮ атомных ударов. Если б это было не так, он имел бы в распоряжении значительные и должным образом размещённые на своей территории запасы средств противодействия лучевому поражению, хорошо эшелонированные группы антирадиационных, разведывательных, эвакуационных, фармакологических, санитарных и медицинских служб. Между тем, сразу же после катастрофы, Советы обратились к Западу с просьбой предоставить не только экспертов, но и лекарства! Само перечисление всех средств, необходимых при стратегическом планировании возможности военных атомных действий — что якобы является советской специализацией — заняло бы пару толстых томов. Но оказалось, что «а король-то голый».

То, что можно было наблюдать, можно объяснять двояко. Например, так, что военная атомная сила Советов развита, прежде всего, как оружие чисто наступательное и не столько служит применению в войне, сколько представляет инструмент политики устрашения, шантажа, «финляндизации», представляет массу, применяемую для различных натисков, торгов, для психического поражения общественного мнения Запада, одним словом — для блефа, который размягчает атлантический альянс, вбивает клин между Западной Европой и Америкой и, наконец, приносит Советам плоды победы без войны. Тогда отсутствие средств обороны, по качеству и количеству пропорциональных средствам нападения, можно отлично понять. Однако такую возможность никогда не учитывал ни один «кремленолог». <…> Отсутствие оборонительных средств может, однако, иметь альтернативу в некоторой степени функциональную, обусловленную особой социально-системной структурой СССР. Корнелиус Касториадис определил эту систему (в книге «Перед лицом войны») как чрезвычайно «твёрдую» и «хрупкую». Добавим, она также необычно «жёсткая». Более или менее может успешно действовать и реагировать только на такие события, которые предварительно взяла в расчёт и тем самым предвидела. Зато когда происходит что-то, чего не предвидит жёсткая структура запрограммированных сверху начинаний, эта громада ведёт себя как внезапно поражённый, наполовину парализованный слепец. Незамедлительная локальная защита, незамедлительная спасательная инициатива местных властей, импровизация и самостоятельность в деле спасения в качестве самообороны — всё это исключено в системе, которая боится всяческой спонтанности и самостоятельности как чёрт святой воды. Не для того, чтобы оболгать граждан СССР, а для того, чтобы наглядно показать положение, в котором они живут, надо сказать, что свыше шестидесяти лет Гулага, КГБ, чисток, убийств и остальной «идеологической работы» привели коллективную ментальность этого общества к деградации.

… хаотическую беспомощность первых дней после катастрофы можно объяснять факторами, которые мы назвали структурными. Не будем говорить о всеобщем незнании: армия, как в её наступательной, так и оборонительной части не интегрирована в гражданское общество, а является тщательно изолированным паразитом, для которого гражданское население является кормильцем. Такая армия подчиняется только центральному руководству, и поэтому пострадавшее население не может надеяться на помощь от её местных представителей. <…> Однако и этот аспект централизации советского военного потенциала кроет в себе непредвиденные угрозы в случае нетрадиционно проводимой войны.

До сих пор главным противником Рейгана был его конгресс вместе с европейскими союзниками, зато СССР никаких противников, готовых к действию (кроме просьб и выдачи кредитов), не имел. Сейчас же оказалось, что СССР имеет противника в самом себе, то есть в создающем самоугрозу строительстве...

Перевод

В. И. Язневич, 2011