Стальной соловей

«Стальной соловей» — стихотворный сборник Николая Асеева, опубликованный в 1922 году.

Цитаты

Со сталелитейного стали лететь крики, кровью окрашенные, стекало в стекольных, и падали те, слезой поскользнувшись страшною, <…> И стало <…> соловью невмочь от полымем жёгшей одуми: ему захотелось — в одно ярмо с гудящими всласть заводами. Тогда, пополам распилив пилой, вонзивши в недвижную форму лом, увидели, кем был в серёдке живой, свели его к точным формулам. И вот: весь мир остальной глазеет в небесную щёлку, а наш соловей стальной, а наш зоревун стальной уже начинает щёлкать! <…> Мир ясного свиста, льни, мир мощного треска, льни, звени и бей без умолку! Он стал соловьём стальным!

— «О нём», 1922

	Летучие рыбы, летучие мыши, я воли и воздуха вылечу выше И ширью восстану, и крыльями длин лицо мне обрежет мелькающий млин.
	— «Лицом к Северу», 1915

---

	Три года гневалась весна, три года грохотали пушки, и вот — в России не узнать пера и голоса кукушки. Заводы весен, песен, дней, отрите каменные слёзы: в России — вора голодней земные груди гложет озимь. Россия — лён, Россия — синь, Россия — брошенный ребёнок, Россию, сердце, возноси руками песен забубённых.
	— «Россия издали», 1920

---

	Если уж веровать в старого, то — посмотрите: бог сам учится тучи пропарывать рваным ударом бокса! Потного ливня хлюща весь. Ему в небе тесно, вот он идёт и плющит воздуха взбухшее тесто.
	— «Башни радио», 1922

---

Несмеяна не смеялась никогда, не сменяла бледный облик изо льда, горьких уст не изломляли ей года, Несмеяна — неба мертвая звезда. Поступь легкая и быстрая — тверда, шея длинная и яркая — горда, нет в очах её ни страха, ни стыда, ей под ноги покорились города. <…> В руке её мягкой и теплой, как птица, весна бы могла, как в гнезде, уместиться. На сны оперлась она нежной ногой, и сны запестрели цветами, и дни, что древляне стянули дугой, звенят и трепещут щитами!

— «Несмеяная» (Роман разорванный ветром), <1919—1922>

---

	Замёрзшей в реснице слезе лень скатиться, и — око кривое уколешь об острую зелень лоснящейся вороном хвои. <…> Мы, люди, преклоним колени, где лёд обольнули тюлени; и к призрачно белым медведям мы с хлебом и солью поедем; для вас, голубые песцы, мы вёсен везём образцы; и стаи внимательных белок узнают о сердца пробелах, когда, уезжая в Аляску, мы сядем в морскую коляску.
	— «Полярное путешествие», 1922

---

	И вот: весь мир остальной глазеет в небесную щёлку, а наш соловей стальной, а наш зоревун стальной уже начинает щёлкать!
	— «О нём», 1922

---

	Розовея озерами зорь, замирая в размерных рассказах, сколько дней на сквозную лазорь вынимало сердца из-за пазух!
	— «Об обыкновенных», 1922

---

	Какую тебе мне лесть сплесть кривее, чем клюв у клеста? И как похвалить тебя, если дождём ты листы исхлестал? Мы вместе плясали на хатах безудержный танец щегла… И всех человеческих каторг нам вместе дорога легла. <…> Ты выщелкал щекоты счастья, ты иволгой вымелькал степь, меняя пернатое платье на грубую муку в холсте. — Борису Пастернаку
	— «Птичья песня», 1922

---

	Ничто чума, когда сожжены глаза и в зеркале теплятся страшно…
	— «Чума», 1922

О сборнике

… стихотворение «Стальной соловей» написано прекрасно, но на меня производит тягостное впечатление. В нём, правда, по существу говоря, Вы на чуткое ухо признаётесь в этой тягости. Вам кажется, что кто-то действительно велел Вам воспевать «махинище», что Вам захотелось надеть на себя «ярмо», что у Вас как-то и внутренне и внешне уж такая доля — стать стальным соловьём. <…> заявляете, что Вы нас оглушите Вашей трелью, которая <…> всё время представляется мне аналогичной полицейскому свистку. <…> <…> от всей души желаю, чтоб <…> последовал [сборник] <…> без всякой боязни поэтичности и дальше от всякой механизации, как бы ни распевали о ней и как бы ни приглашали к ней люди, которые, сами того не подозревая, ведут гнуснейшую пропаганду капиталистической мертвечины против мира, который хочет воскреснуть и стать не рабом машины.

— Анатолий Луначарский, письмо Асееву, 1923