Цитаты о Трофиме Лысенко: различия между версиями

 

== Цитаты ==

{{Q|Лысенко решает (и решил) задачу удобрения земли без удобрений и [[w:тук|минеральных туков]], обзеленения пустующих полей Закавказья зимой, чтобы не погибал скот от скудной пищи, а крестьянин-тюрк жил зиму без дрожи за завтрашний день. <…> У босоногого профессора Лысенко теперь есть последователи, ученики, опытное поле, приезжают светила агрономии зимой, стоят перед зелёными полями станции, признательно жмут ему руку. <…>

Если судить о человеке по первому впечатлению, то от этого Лысенко остаётся ощущение зубной боли — дай бог ему здоровья, унылого он вида человек. И на слово скупой, и лицом незначительный, — только и помнится угрюмый глаз его, ползающий по земле с таким видом, будто, по крайней мере, собрался он кого-нибудь укокать.<ref name="п27">Правда. — 1927. — 7 августа, №178 (3710). — С. 5.</ref><ref name="со">Сойфер В. Н. Власть и наука. Разгром коммунистами генетики в СССР. — 5-е изд. — М.: ЧеРо, 2002. — 1024 с.</ref>{{rp|гл.I}}|Автор=Виталий Федорович, «Поля зимой»}}

{{Q|Главнейшей заслугой Лысенко я считаю то, что достижения теоретической науки он сумел непосредственно применить в практической жизни. И Гасснер, и мы, будучи физиологами, а не агрономами, не шли дальше лабораторных опытов. [[w:яровизация|Холодное проращивание]] казалось нам слишком простым приёмом, чтобы он мог получить непосредственное применение в полевом хозяйстве. <…> Лысенко крайне упростил предварительную обработку семян, упростил настолько, что она стала доступной даже для рядового крестьянского хозяйства. А это, конечно, нельзя не признать крупнейшим достижением.<ref>Яровизация озими — новое завоевание в борьбе за урожай (подборка статей) // Сельскохозяйственная газета. — 1929. — № 217, 19 ноября. — С. 3–4.</ref><ref name="со"/>{{rp|гл.I}}|Автор=[[w:Максимов, Николай Александрович (биолог)|Николай Максимов]]}}

 

{{Q|То, что сделал Лысенко, и то, что он делает, представляет совершенно исключительный интерес…<ref name="мп"/>{{rp|с.96}}|Автор=[[Николай Вавилов]], письмо [[w:Эйхфельд, Иоган Гансович|И. Г. Эйхфельду]], конец 1931}}

 

{{Q|Один человек не может подменить собой науку. Если это произойдёт, мы отстанем от мировой биологии минимум на пятьдесят лет.<ref name="мп"/>{{rp|с.161}}|Автор=Николай Вавилов, 1939}}

 

{{Q|Высокое административное положение Т. Д. Лысенко, его нетерпимость, малая культурность приводят к своеобразному внедрению его, для подавляющего большинства знающих эту область, весьма сомнительных идей, близких к уже изжитым наукой ([[w:ламаркизм|ламаркизм]]). Пользуясь своим положением, т. Лысенко фактически начал расправу со своими идейными противниками.<ref name="со"/>{{rp|гл.X}}|Автор=Николай Вавилов, письмо [[w:Бенедиктов, Иван Александрович|И. А. Бенедиктову]], начало 1940}}

 

 

{{Q|Публикация такой книги, как «Наследственность и изменчивость», ''подорвала бы репутацию советской науки'', то следует принять меры, чтобы книга эта за границу не попала. <…> Книга Лысенко полна погрешностей против элементарных понятий естествознания, так, в ней отрицается закон постоянства вещества, установленный [[w:Лавуазье, Антуан|Лавуазье]], в ней высказывается убеждение, что не только каждая капелька [[w:цитоплазма|плазмы]] (без ядра), но и ''каждый атом и молекула сами себя производят''. Видно, что автору неизвестны различия между атомом, молекулой и капелькой плазмы!<ref name="мп"/>{{rp|с.259}}|Комментарий=за границей о книге узнали и осмеяли её|Автор=Дмитрий Прянишников, письмо в президиум АН СССР, 1946}}

 

{{Q|Выступление Трофима Денисовича на съезде генетиков 1929 года <…> было его первой встречей с противником, из которой ему стало ясно, что в этой борьбе ему надо действовать [[w:клевета|иными путями]].<ref name="мп"/>{{rp|с.92}}|Комментарий=Н. И. Вавилов пригласил Лысенко и Д. Долгушова выступить с докладом о яровизации на Всесоюзном (международном) съезде генетиков и селекционеров в Ленинграде, этот доклад был встречен прохладно, отмечалась его вторичность. Председатель съезда Вавилов, однако, беседуя с [[w:Максимов, Николай Александрович (биолог)|Н. А. Максимовым]], сказал, что Лысенко надо непременно поддержать: у него оригинальный ум и ко многим выводам пришёл он независимо от предшественников<ref name="мп"/>{{rp|с.91-2}}. Под противником Ю. Долгушин, очевидно, подразумевал Вавилова.|Автор=[[Юрий Александрович Долгушин|Юрий Долгушин]], «У истоков новой биологии», 1949}}

 

{{Q|Веселей играй, гармошка,

Мы с подружкою вдвоём

Следовательно, осуждение деятельности Т. Д. Лысенко как человека, нанесшего огромный ущерб науке и народному хозяйству СССР, не только является важнейшей предпосылкой подъёма советской биологии и агрономии, но и имеет большое международное значение.|Автор=[[w:Письмо трёхсот|«Письмо трёхсот»]], 1955}}

 

{{Q|Из судьбы Лысенко человечество извлечёт, очевидно, тот же урок, что можно извлечь из всякого другого примера научной цензуры. [[Цензура]] может на некоторое время скрыть, замаскировать, но она не способна полностью разрушить лицо истины.<ref name="мп"/>{{rp|с.270}}|Оригинал=Perhaps mankind can learn from Lysenko's fate what it should have learned from the history of the censorship of science. Censorship can mask, but not destroy, the face of truth.<ref>Barry M. Cohen. The Descent of Lysenko // The Journal of Heredity, Vol. 56, Issue 5 (September 1965), p. 233.</ref>|Автор=Барри Коэн<ref name="ин">Историки науки из США.</ref>, «Падение Лысенко»}}

 

{{Q|[[Николай Иванович Вавилов|Николай Иванович]] сам втягивал Лысенко на высоту. Вот как-то раз я была на научном заседании в тридцать четвертом году, когда Николай Иванович говорил: «Мы сейчас попросим [выступить], есть такой молодой человек, подающий большие надежды, учёный Лысенко». Лысенко себя тогда уже держал так, что мы не выдержали и сказали Николаю Ивановичу — это страшно, зачем он так его тянет кверху.<ref name="мп"/>{{rp|с.98}}|Автор=[[w:Бреславец, Лидия Петровна|Лидия Бреславец]], интервью А. Г. Хлавне, 1967}}

 

{{Q|Что он действительно очень хорошо выучил — если только это не было даром его генов — так это искусство саморекламы. В 1927 году, <…> работая на захолустной [[w:Гянджа|исследовательской станции]], он смог получить поддержку от самой «Правды»<ref name="п27"/>. <…>

Зимнее культивирование гороха, разумеется, в последующие годы не подтвердилось. Оно стало первым в длинной серии сенсационных триумфов, отмечавшихся в газетах какое-то время, в конечном итоге забывавшихся публикой и тщательно игнорировавшихся лысенковцами. Но мастерское общение молодого человека с журналистами, его умение использовать газеты для свершения научных открытий большой практической важности <…> стало постоянной чертой всей карьеры Лысенко <…>. Репортёр 1927 года признался, что он <…> не понял «научные законы», с помощью которых босоногий учёный быстро решил свою проблему, без проб и ошибок. Но он передал популярное объяснение Лысенко: «Каждое растение нуждается в определённом количестве тепла. Если всё измерить в калориях, тогда проблема (кормовых культур) для зимних полей может быть решена на маленьком старом клочке бумаги!» Что Лысенко имел в виду под этим «определённым количеством тепла», было выражено в его первой большой статье, опубликованной в 1928 г. Выражено это было в [[w:градусо-день|градусо-днях]], а не в калориях, что повысило уровень статьи с неграмотного до полуграмотного. Пытаясь скоррелировать время и количество тепла, требуемое данному виду растения для прохождения фаз развития <…> он сделал примитивную ошибку в статистическом обосновании и почти не уделил внимания урокам, выученным предыдущими исследователями этой проблемы. Его вежливо, но настойчиво критиковал Н. А. Максимов, мировой лидер в исследовании термических факторов развития растений, который смог найти лишь одно или два достоинства в топорной, неуклюжей статье Лысенко.|Оригинал=What he did learn very well — unless it was mainly the gift of his genes — was the art of self-advertisement. In 1927 <…> working at an obscure experiment station in Azerbaidjan, he managed to get a boost from ''Pravda'' itself. <…>

{{Q|Допустим, что процессов над отечественными эсэсовцами из ГУЛАГа и МВД из-за того, что может вскрыться, проводить не хотят. Но расстрелять Лысенко и Презента следовало бы. Потеряв в застенках 10 000 000 жизней своих соотечественников, страна могла бы позволить себе добавить к ним ещё двух негодяев, не нашедших в себе мужества покончить с собой.<ref>Г. Озеров [Л. Л. Кербер]. Туполевская шарага. 2-е изд. — Франкфурт-на-Майне: Посев, 1973. — С. 10.</ref><ref name="со"/>{{rp|гл.XI}}|Автор=[[w:Кербер, Леонид Львович|Леонид Кербер]]}}

 

 

{{Q|… до войны Сталину понравился чем-то похожий на него (а внешне — на [[Гитлер]]а) провинциальный агроном Трофим Лысенко, из породы фантастов, решивших подчинить природу нашей коммунистической партии. Таких в то время было немало <…>.