Василий Витальевич Шульгин: различия между версиями

 

{{Q|[[Киса Воробьянинов]] настолько хорош и выразителен сам по себе, что мысль о его вторичности кажется неуместной. Даже если он с кого-то и списан, трудно представить, чтобы оригинал мог соперничать в бессмертии с отцом русской демократии. Между тем в бессмертии-то как раз ― запросто. Эмигрант Василий Шульгин ― Воробьянинов-первый ― прожил 98 лет, скончался в Советском Союзе и «[[Двенадцать стульев]]», несомненно, читал, как в свое время читала, веселясь, вся русская эмиграция (и даже [[Владимир Владимирович Набоков|Набоков]] в «Тяжелом дыме» назвал роман «потрафившим душе»). Но именно детали, невероятные подробности подлинного визита и, главное, сама фигура прототипа, тайно пришедшего через границу и ― о Боже! ― тайно ушедшего назад в Европу, мешает всей этой истории скромно таиться в чащобе комментаторских частностей. И [[w:Щеглов, Юрий Константинович|Юрий Щеглов]], автор классического комментария к романам (первое издание ― [[Вена]], 1990― 1991), и его предшественники и последователи тщательно разобрались в перекличке двух травелогов ― «Двенадцати стульев» (осень 1927) и «Трех столиц» (январь 1927) ― и не оставили никаких сомнений в многочисленных заимствованиях [[Ильф и Петров|Ильфа и Петрова]] у эмигрантского лазутчика. Но главные вопросы ― по-прежнему без [[ответ]]а: а зачем заимствовали? Не хватило своей фантазии? Намеревались повеселить читателя буквальной, покадровой перекличкой? Так ведь заграничная книга Шульгина была в СССР запрещена и совершенно неведома. Как отважились они под носом у цензуры так лихо передирать из нее эпизод за эпизодом? Вернее, кто позволил им это делать? Ответов в комментариях нет, точнее, предложенные ответы не убеждают. Во Флоренции на базаре кивали на проходившего [[Данте]]: это тот, кто побывал там (в [[ад]]у). В 1926 году так стали говорить и о Василии Витальевиче Шульгине, только что вернувшемся из тайной поездки в Советскую Россию. Это был тот самый ― знаменитый и ужасный ― Шульгин, который оставил свой след на самых выразительных страницах русской истории: в 1913 году он, слывший антисемитом издатель правого «Киевлянина», неожиданно выступил в защиту [[Мендель Бейлис|Менделя Бейлиса]], а в марте 1917-го как член Государственной Думы (и ― главный [[парадокс]] ― как последовательный монархист) вместе с [[Александр Гучков|Александром Гучковым]] отправился в Ставку и принял отречение государя-императора. В начале двадцатых имя Шульгина было среди самых популярных и в эмиграции, и в Советской России, потому что и там, и тут выходили его блестящие, дневниковые по форме и публицистические по заряду, книги ― «Дни» и «1920».<ref>''[[w:Толстой, Иван Никитич|Толстой И. Н.]]'', «Барин из Парижа». — М.: «Русская жизнь», 2012 г.</ref>|Автор=[[Иван Никитич Толстой|Иван Толстой]], «Барин из Парижа», 2012}}

 

== Источники ==