Архитектоника: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Namesnik (обсуждение | вклад) мускульная архитектоника фразы |
Namesnik (обсуждение | вклад) →Цитаты: Вся эта архитектоника |
||
Строка 8:
{{Q|Нельзя подменять ценностную архитектонику системой [[логика|логических]] отношений (субординация) ценностей, истолковывая различия в интонации следующим систематическим образом (в суждении: он ― плох): в первом случае высшей ценностью является [[человек]], а подчиненной ― [[добро]], а во втором обратно. Таких отношений между отвлеченно-идеальным понятием и действительным конкретным предметом не может быть, отвлечься же в человеке от его конкретной действительности, оставив смысловой остов (homo sapiens), тоже нельзя. Итак, ценностным центром событийной архитектоники эстетического видения является человек не как содержательное себе тождественное нечто, а как любовно утвержденная конкретная действительность. При этом эстетическое видение отнюдь не отвлекается от возможных точек зрения ценностей, не стирает границу между [[добро]]м ― [[зло]]м, [[красота|красотой]] ― [[безобразие]]м, [[истина|истиной]] ― [[ложь]]ю; все эти различения знает и находит эстетическое видение внутри созерцаемого мира, но все эти различения не выносятся над ним как последние критерии, принцип рассмотрения и оформления видимого, они остаются внутри него как моменты архитектоники и все равно объемлются всеприемлющим любовным утверждением человека.<ref name="Бахтин">''[[Михаил Михайлович Бахтин|М.М.Бахтин]]'', «К философии поступка». Философия и социология науки и техники. ― М.: 1986 г.</ref>|Автор=[[Михаил Михайлович Бахтин|Михаил Бахтин]], «К философии поступка», 1920}}
{{Q|Герой находится в точке настоящего единственного времени своей жизни, события разлуки и смерти любимой расположены в его единственном прошлом (переведены в план воспоминания) и через настоящее нуждаются в заполненном [[будущее|будущем]], хотят событийной [[вечность|вечности]], это уплотняет и делает значимыми все временные границы и отношения ― причастное переживание времени события. Вся эта конкретная архитектоника в ее целом дана эстетическому [[субъект]]у ([[художник]]у-созерцателю), внеположному ей. Для него [[герой]] и весь конкретный событийный контекст его соотнесены с ценностью человека и человеческого, поскольку он ― эстетический субъект, утверждение причастен единственному бытию, где ценностным моментом является человек и все человеческое. Для него оживает и [[ритм]] как ценностно-напряженное течение жизни смертного человека. Вся эта архитектоника и в своей содержательности, и в своих формальных моментах жива для эстетического субъекта лишь постольку, поскольку им действительно утверждена ценность всего человеческого.<ref name="Бахтин"/>|Автор=[[Михаил Михайлович Бахтин|Михаил Бахтин]], «К философии поступка», 1920}}
{{Q|...я делаю открытие для себя, что есть мускульные представления, а есть и безмускульные; влияние телесных движений на архитектонику фразы ― [[Америка]], мною открытая в [[юность|юности]]: в классе полей (разумеется, для себя, а не для других); [[скульптура]] поэзии греков слагалась в метаниях диска, копья, в беге, в прыге, в борьбе, ― к этому пришел я поздней.<ref>''[[Андрей Белый]]''. «Начало века». - М.: Художественная литература, 1990 г.</ref>|Автор=[[Андрей Белый]], «Начало века», 1930}}
| |||