Философия Ницше. Критический очерк: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Khanaon (обсуждение | вклад) →Цитаты: ШопенГауэр и Вагнер, рабочие массы и человек - не животное |
Khanaon (обсуждение | вклад) →Цитаты: слишком поздно, пьяная лестница, минуты счастья и ревности, высшие радости |
||
Строка 23:
{{Q|В музыке Вагнера для Ницше открывалась [[тайна]] бытия, и всё существующее озарялось высшим смыслом. Понятно, что должна была значить для него утрата этой музыки и что он должен был почувствовать, когда в 1876 году она перестала его [[радость|радовать]]. То было впечатление [[ужас]]а; [[разочарование]] в Вагнере было для Ницше вместе с тем и разочарованием в самом себе, во всём том, что было до того времени его заветною [[мечта|мечтою]].}}
{{Q|Только тому, кто изведал величайшие муки, открываются высшие [[радость|радости]], [[восторг]]и [[вдохновение|вдохновения]]. В автобиографических заметках Ницше имеется красноречивое описание того восторженного состояния, которое он пережил, создавая своего «Заратустру», то из его произведений, которое сам он считал наилучшим. Это, по его словам, в полном смысле слова переживание какого-то внутреннего откровения: «Вдруг с необычайной силой и ясностью для вас становится видимым и осязаемым нечто такое, что вас захватывает и переворачивает всю глубину вашего существа».}}
{{Q|Отдельные минуты счастья не уничтожают той глубокой [[скорбь|скорби]], которая составляет самую основу нашего существования. Отсюда — своеобразное отношение избранных личностей к счастью. «Люди глубокой [[грусть|грусти]] выдают себя в счастье. Они относятся к нему так, как будто они хотели бы его задавить и задушить — из [[ревность|ревности]]: они слишком хорошо знают, что оно вскоре им изменит».}}
{{Q|Большинство людей проносится через жизнь в каком-то опьянении и словно мчится вниз по [[лестница|лестнице]], беспрестанно спотыкаясь и падая. «Благодаря нашему опьянению, — говорит Ницше, — вы при этом не ломаете себе членов: ваши мускулы так вялы и ваше сознание настолько помрачено, что вы не чувствуете, подобно нам, всей жёсткости этих каменных ступеней. Для нас жизнь представляет большую опасность: мы сделаны из [[стекло|стекла]]; [[горе]] нам, когда мы стукаемся, и всё для нас пропало, когда мы падаем».}}
{{Q|Ницше как художник чувствует в [[красота|красоте]] мироздания какую-то тайну, которая превышает всё человеческое, изобличая в [[пошлость|пошлости]] всякое наше [[слово]], и он неудовлетворён своими философскими произведениями. Всякая высказанная мысль, всякое написанное слово тотчас утрачивает для него свою прелесть, становится безжизненным и вялым, отзывается ходячей истиной и общим местом. Любопытнее всего, как он объясняет это явление. Наше человеческое слово, говорит он, как и кисть живописца, может схватывать и изображать только то, что поддаётся нашему изображению. Мы вечно пишем только то, что уже начинает увядать и утрачивать свой [[аромат]]; в наши руки попадаются только птицы, уже утомившиеся от полёта, те, которых можно ловить руками, нашими руками. Мы можем увековечивать только то, что уже не может долго жить, всё то, что уже стало дряблым и усталым. [[Над творчество]]м Ницше тяготеет то [[настроение]], которое сам он называет «меланхолией всего законченного: закончив постройку, мы неожиданно замечаем, что научились при этом чему-то такому, что мы непременно должны были знать ещё раньше, чем приступить к постройке. Это вечное и нестерпимое „Слишком поздно“».}}
== Литература ==
| |||