Георгий Владимирович Иванов: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Финитор (обсуждение | вклад) →«Петербургские зимы» (1928): через два месяца |
Финитор (обсуждение | вклад) →«Петербургские зимы» (1928): поминки Любяра |
||
Строка 15:
{{Q| «...Прощайте, господин [[Алексей Константинович Лозина-Лозинский|Лозина-Лозинский]]... Прощайте, неудачный [[поэт]] Любяр!..» Тут мне делается неприятно. Я знаю, что [[Любяр]] — [[псевдоним]] поэта, который несколько раз неудачно [[самоубийство|кончал с собой]] и, наконец, недавно, покончил. Я читал его [[стихи]], то бессмысленные, то ясные, даже слишком, с каким-то оттенком [[сумасшествие|сумасшествия]]. Во всяком случае, [[талант]]ливые стихи. Упоминание его [[имя|имени]] мне неприятно. Зачем тревожить память [[смерть|мёртвого]]? Я говорю это вслух. …Трогай!.. Прозябшая [[лошадь]] уносит сани. Я смотрю на визитную карточку: «А. Любяр… Лозина-Лозинский… Такая-то улица…»<ref name="Зимы">[[Георгий Владимирович Иванов|Георгий Ивáнов]], Собрание сочинений в трёх томах: том 3, Мемуары. Литературная критика. М.: Согласие. 1994. ISBN 5-86884-025-9</ref>{{rp|72}}|Автор=}}
{{Q|...[[Месяц]]а через два я получил повестку общества «Медный всадник» на заседание памяти [[поэт]]а [[Любяр]]а. На этот раз (через три недели после нашей встречи) самоубийца-неудачник своего добился.<ref name="Зимы"></ref>{{rp|73}}|Автор=}}
{{Q|Вечер ''<у [[Лариса Михайловна Рейснер|Ларисы Рейснер]]>'' был безобразный, что и говорить. Но шагая домой через Троицкий мост, я вспомнил усмешку моего недавнего [[ночь|ночного]] собеседника, и мне казалось, что, может быть, именно такими поминками был бы доволен этот [[несчастье|несчастный]] [[человек]].<ref name="Зимы"></ref>{{rp|76}}|Автор=}}
==== «Китайские тени» ====
| |||