Сергей Васильевич Зубатов

Статья в Википедии

Сергей Васильевич Зубатов (1864—1917) — политик, деятель российского политического сыска.

Цитаты

Сергей Зубатов

О рабочем движении

История революционного движения показала, что сил одной интеллигенции для борьбы с правительством недостаточно, даже в том случае, если они вооружатся взрывчатыми веществами.
Рабочий класс — коллектив такой мощности, каким, в качестве боевого средства, революционеры не располагали ни во времена декабристов, ни в период хождения в народ, ни в моменты массовых студенческих выступлений. Будучи разъярен социалистической пропагандой и революционной агитацией в направлении уничтожения существующего государственного и общественного строя, коллектив этот неминуемо мог оказаться серьезнейшей угрозой для существующего порядка вещей.
Пока революционер проповедует чистый социализм, с ним можно справиться одними репрессивными мерами, но когда он начинает эксплуатировать в свою пользу мелкие недочёты существующего законного порядка, одних репрессивных мер мало, а надлежит немедля вырвать из-под его ног самую почву.

О русском самодержавии

Формула «царь и народ — единство» является нашим несомненным национальным принципом и, притом, принципом драгоценным, как создающим высшую форму государственности, чем западноевропейская, монистическую, а не дуалистическую, всегда заключающую в себе возможность глубоких конфликтов.
Формула «царь и народ — единство» представляется не только выражением религиозно-нравственного сознания или плодом отвлеченной мысли, но заключает в себе глубокий реальный смысл, и содержание ее, с дальнейшим развитием народа и ослаблением средостения между царем и народом, становится все шире и разностороннее.
Задача русской государственности — слить интересы царя и народа воедино; осуществить сие — дело таланта и гения русских государственных деятелей. Вне этого — царство междоусобий может упрочиться на нашей территории и дням его не видно конца.
Монархическая идея, по существу своему, идея демократическая, и не ей бояться республиканских стремлений.
Не русское самодержавие должно приспособляться к народному представительству (началу, уравновешивающему влияние профессионального элемента и потому выгодному для монархического принципа и народной жизни), а последнее к первому.
Поколебав с детской резвостью авторитет самодержавия, какой же другой социальный авторитет могут выставить гг. либералы? Уж не себя ли? «Хвали траву в стогу, а барина в гробу», — ответят им мужики.
В самом деле, не искусственно же привита и не случайно существует монархическая власть. Она сама в себе живоносна; она отвечает не только глубочайшим свойствам и потребностям души народной, но и вообще настоятельнейшим нуждам человеческого общения.
В действительности монархия и республика суть только формы одной и той же сущности — государства, и цели последнего одинаково общи для той и другой из них (в области охранения, упорядочения и поддержания народных интересов). Почему же стремление к свободе и равенству должно быть принципиально чуждым одной из этих форм?

О политической борьбе

Вся политическая борьба носит какое-то печальное, но тяжелое недоразумение, не замечаемое борющимися сторонами. Люди отчасти не могут, а отчасти не хотят понять друг друга и в силу этого тузят один другого без милосердия.
Долголетняя практика убедила меня в ненужности, излишестве политической свалки, логическим выводом из чего являлось затеянное мною еврейское и рабочее движение.
Сам я верил и верю, что правильно понятая монархическая идея в состоянии дать все нужное стране при развязанности общественных сил, притом без крови и прочих мерзостей. Какая гарантия того, что, не изжив одной политической идеи, люди не испакостят и другой, считаемой ими более совершенной [демократической республиканской]? По существу обе идеи равноценны. Не в них, следовательно, дело, а в самих людях. Жизненный опыт отшиб у меня оптимизм в отношении людей, и я стал склонен к пессимизму Кальвина, к вере в греховность человеческой натуры.
Я — монархист самобытный, на свой салтык и потому глубоко верующий. Ныне идея чистой монархии переживает серьезный кризис. Понятно, эта драма отзывается на всем моем существе; я переживаю ее с внутренний дрожью. Я защищал горячо эту идею на практике. Я готов иссохнуть по ней, сгинуть вместе с нею, но только одиночкой, в своих четырех владимирских стенах, но отнюдь не на людях.
Я же — человек русский, полумер не знаю. Если что делаю, так то и люблю и увлекаюсь им ото всей души, и уж если что не по-моему, лучше сдохну, сморю себя в одиночке, а разводить розовой водицей не стану.

Источники

С. В. Зубатов. Зубатовщина // Былое. — СПб.: 1917. — № 4. — С. 157—178.
«Хмурый полицейский». Карьера С. В. Зубатова / Публ. подгот. Ю. Ф. Овченко // Вопросы истории. — М.: 2009. — № 4—7.
Письма С. В. Зубатова в редакцию журнала «Гражданин» // «Гражданин», № за 1906—1907 гг.
Б. П. Козьмин. С. В. Зубатов и его корреспонденты. — М.-Л.: Госиздат, 1928. — 144 с.