Свидетель века Виктор Гюго
«Свидетель века Виктор Гюго» — биографическая статья Михаила Толмачёва 1987 года, предпосланная собранию сочинений Гюго[1].
Цитаты
правитьСодержание «Восточных мотивов» отдавало заметную дань традиционному романтическому любованию восточной экзотикой, хотя в своей поэтической палитре Гюго нашёл для неё совершенно новые, свежие краски; однако не в меньшей степени лицо сборника определяли стихотворения, выражавшие сочувствие национально-освободительной борьбе греков против турок. Всё это сообщало его поэзии гражданственную, демократическую направленность, которой не было в его технически совершенных, но внутренне холодных одах и балладах. <…> |
Он придавал огромное значение исторической детали — особенностям языка, одежды, обстановки, хотя в его творчестве, надо сказать, правдоподобие «местного колорита» иногда вступало в противоречие с неправдоподобием тех моральных уроков, которые он стремился извлечь из истории; «правда — справедливость» была для Гюго выше исторической правды. |
… неизменный для всего творческого пути зрелого Гюго взгляд на исторический процесс как на вечное противоборство двух мировых начал — добра и зла, милосердия и жестокости, сострадания и нетерпимости, чувства и рассудка. Поле этой битвы в разные эпохи и привлекает внимание Гюго в неизмеримо большей степени, чем анализ конкретной исторической ситуации. Отсюда известный надысторизм, символичность героев Гюго, вневременной характер его психологизма. |
Можно считать, что Собор символизирует роль церкви и шире: догматическое миросозерцание — в средние века; это миросозерцание подчиняет себе человека так же, как Собор поглощает судьбы отдельных действующих лиц. Тем самым Гюго передаёт одну из характерных черт эпохи, в которую разворачивается действие романа. |
Можно сказать, что на Джерси и начался Гюго «настоящий», вкладывая в последнее слово понятие подлинности как по отношению к писателю, так и по отношению к реальности… |
Никогда Гюго не удавалось объединить в одном поэтическом сборнике такое разнообразие поэтического материала, и никогда он не достигал такой глубины в трактовке своих поэтических тем, как в «Созерцания». Поэтическое искусство Гюго в этом сборнике достигает своей вершины. |
Мощность поэтического дыхания Гюго в «Легенде веков» поразительна, слияние эпического и лирического начал не знает себе равных в мировой поэзии. |
С апреля 1862 года в Париже начинают выходить первые тома десятитомного издания «Отверженных». Роман имеет потрясающий успех <…>. Широкий, демократический читатель в восхищении, консервативно или эстетски настроенные критики не скрывают раздражения. Барбе д'Оревильи завистливо злословил: «Массам нет никакого дела до таланта, если только он не вульгарен, как они». Подобные суждения свидетельствовали лишь о том, что Гюго полностью вышел за, рамки, в которых он мог быть, с теми или иными оговорками, приемлем для официального общества своего времени. |
«Труженики моря» — это поистине эпос моря, которое как бы пропитало страницы книги запахом соли и водорослей, моря безграничного и бесконечно изменчивого, то будто бы покорного, то страшного в своем торжествующем гневе. |
С художественной точки зрения роман «Человек, который смеётся» неравноценен. В нём немало мелодраматических эффектов, резких контрастов, сырого исторического материала, стилистической небрежности. Но надо сказать что с «барочной» стороной книги связаны и некоторые самые сильные её страницы (зрелище виселицы, эпизод с обнаружением малютки Деи Урсусом). |
Примечания
править- ↑ М. В. Толмачёв // Виктор Гюго. Собрание сочинений в шести томах. Том 1. — М.: Правда, 1988. — Серия: Библиотека «Огонёк». — С. 3-54. — 1700000 экз.