Размышления об истинном пути

«Рассуждения о грехе, страдании, надежде и пути истинном» (англ. Betrachtungen über Sünde, Leid, Hoffnung und den wahren Weg) — подборка 109 афоризмов Франца Кафки, созданных в сентябре 1917 — апреле 1918 годов. Составлена Максом Бродом в 1931 году на основе дневников Кафки.

Цитаты

править
  •  

1. Истинный путь идёт по канату, который натянут не высоко, а над самой землёй. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему.

  •  

2. Все человеческие ошибки суть нетерпение, преждевременный отказ от методичности, мнимая сосредоточенность на мнимом деле.

  •  

4. Многие тени усопших заняты только тем, что лижут волны реки смерти, потому что она течёт от нас и ещё сохраняет солёный вкус нашего моря. От отвращения река эта вздымается, начинает течь вспять и несёт мёртвых назад в жизнь. А они счастливы, поют благодарственные песни и гладят возмущённую реку.

  •  

5. Начиная с определённой точки, возврат уже невозможен. Этой точки надо достичь.

  •  

7. Один из самых действенных соблазнов зла — призыв к борьбе.

  •  

8. Она — как борьба с женщинами, которая заканчивается в постели.

  •  

11–12. Различие взглядов, какие могут быть, скажем, на яблоко: взгляд малыша, которому надо вытянуть шею, чтобы только увидеть яблоко на доске стола, и взгляд хозяина дома, который берет яблоко и без труда подает его сотрапезнику.

  •  

13. Первый признак начала познания — желание умереть. Эта жизнь кажется невыносимой, другая — недостижимой. Уже не стыдишься, что хочешь умереть; просишь, чтобы тебя перевели из старой камеры, которую ты ненавидишь, в новую, которую ты только ещё начнёшь ненавидеть. Сказывается тут и остаток веры, что во время пути случайно пройдёт по коридору главный, посмотрит на узника и скажет: «Этого не запирайте больше. Я беру его к себе».

  •  

16. Клетка пошла искать птицу.

  •  

18. Если бы возможно было построить Вавилонскую башню, не взбираясь на неё, это было бы позволено.

  •  

19. Не позволяй злу уверить тебя, что у тебя могут быть тайны от него.

  •  

22. Ты — это задача. Ни одного ученика кругом.

  •  

24. Понять, какое это счастье, что почва, на которой ты стоишь, не может быть больше, чем способны покрыть две твои ступни.

  •  

25. Как можно радоваться миру? Разве только если убегаешь в него.

  •  

26. Укрытиям нет числа, спасение лишь в одном, но возможностей спасения опять-таки столько же, сколько укрытий. Есть цель, но нет пути; то, что мы называли путём, — это промедление.

  •  

28. Стоит лишь впустить в себя зло, как оно уже не требует, чтобы ему верили.

  •  

33. Мученики не недооценивают тела, они стараются возвысить его на кресте. В этом они едины со своими противниками.

  •  

34. Его усталость — это усталость гладиатора после боя, его работа состояла в том, что он белил угол канцелярского помещения.

  •  

38. Некто удивлялся тому, как легко ему идти путём вечности; а он стремглав нёсся по этому пути вниз.

  •  

39б. Путь бесконечен, тут ничего не убавишь, ничего не прибавишь, и всё же каждый прикладывает к нему свой детский аршин. «Конечно, ты должен пройти ещё этот аршин пути, это тебе зачтётся».

  •  

44. Смешно оснастился ты для этого мира.

  •  

47. Им было предоставлено на выбор стать царями или гонцами царей. По-детски все захотели стать гонцами. Поэтому налицо одни гонцы, они носятся по миру и за отсутствием царей сами сообщают другу другу вести, которые стали бессмысленны. Они бы рады покончить со своей несчастной жизнью, но не осмеливаются из-за присяги.

  •  

48. Верить в прогресс не значит верить, что прогресс уже состоялся. Это не было бы верой.

  •  

50. Человек не может жить без постоянного доверия к чему-то нерушимому в себе, причём и это нерушимое, и это доверие могут долго оставаться для него скрыты. Одно из проявлений этой скрытости — вера в личного бога.

  •  

52. В борьбе между тобой и миром будь секундантом мира.

  •  

58. Лгут меньше всего, когда меньше всего лгут, а не тогда, когда для этого меньше всего поводов.

  •  

64/65. Изгнание из рая в главной своей части вечно. То есть хотя изгнание из рая окончательно и жизнь в мире неминуема, однако вечность этого процесса (или, выражаясь временными категориями, — вечная повторяемость этого процесса) даёт нам всё же возможность не только надолго оставаться в раю, но и в самом деле там находиться, независимо от того, знаем ли мы это здесь или нет.

  •  

69. Теоретически существует полнейшая возможность счастья: верить в нечто нерушимое в себе и не стремиться к нему.

  •  

73. Он жрёт отбросы с собственного стола; благодаря этому он, правда, какое-то время более сыт, чем все, но он отучается есть сидя за столом; а из-за этого потом перестают поступать и отбросы.

  •  

75. Проверь себя на человечестве. Сомневающегося оно заставляет сомневаться, верящего — верить.

  •  

77. Общение с людьми совращает к самоанализу.

  •  

82. Почему мы ропщем на грехопадение? Не из-за него изгнаны мы из рая, а дерева жизни, чтобы нам не есть от него.

  •  

84. Мы были созданы, чтобы жить в раю, рай был предназначен для того, чтобы служить нам. Наше назначение было изменено; что это случилось и с назначением рая, не говорится.

  •  

87. Вера — это топор гильотины, так же тяжела, так же легка.

  •  

92. Первое идолопоклонство было, конечно, страхом перед вещами, а в связи с этим — страхом перед необходимостью вещей, а в связи с этим — страхом перед ответственностью за вещи. Ответственность эта казалась такой чудовищной, что её не осмеливались возложить даже на какое-то единичное внечеловеческое существо, ибо и посредничество какого-то существа ещё не облегчило бы человеческую ответственность в достаточной степени, общение только с одним существом было бы ещё слишком отягощено ответственностью, поэтому на каждую вещь возложили ответственность за себя самое, более того, на эти вещи возложили ещё и относительную ответственность за человека.

  •  

100. Может быть знание о дьявольщине, но не может быть веры в неё, ибо больше дьявольщины, чем налицо, не бывает.

  •  

103. Ты можешь отстраняться от страданий мира, это тебе разрешается и соответствует твоей природе, но, быть может, как раз это отстранение и есть единственное страдание, которого ты мог бы избежать.

  •  

106. Смирение даёт каждому, даже отчаявшемуся от одиночества, сильнейшую связь с ближним, причём немедленно, правда, только при полном и долгом смирении. Оно способно на это потому, что оно есть истинный язык молитвы, поклонение и теснейшая связь одновременно. Отношение к ближнему — это отношение молитвы, отношение к себе — это отношение стремления, из молитвы черпается сила для стремления.
Можешь ли ты знать что-либо иное, кроме обмана? Ведь стоит уничтожить обман, как тебе нельзя будет глядеть ни на что, а то превратишься в соляной столп.

Перевод

править

С. К. Апт, 1999 («Размышления об истинном пути»)

Об афоризмах

править
  •  

Я хотел представить афоризмы Кафки как отдельную область его творчества. <…> В них Кафка делает упор на «неразрушимое» в человеке, на веру и доверие к Господу. В прозе Кафки, с другой стороны, выражаются его сомнения и неуверенность. В больших творениях он показывает, как человек теряется и сбивается с пути. В афоризмах он, напротив, выражает мысль, что человек не может запутаться и что путь его определён. Конечно, мы не можем искусственно разделить два видения, которые одновременно выражал Кафка. <…> Можно сказать, что Кафка в своих афоризмах скорее помощник и учитель, тогда как в своих рассказах и новеллах он больше жертва сомнений и мучительных раздумий.

  Макс Брод, «Франц Кафка. Биография», 1954 (3-е изд.)