Матиас Шандор

«Матиас Шандор» (фр. Mathias Sandorf) — приключенческий роман Жюля Верна 1885 года.

Цитаты

	… прислушивались к советам промотавших своё состояние игроков, этих глубоких знатоков рулетки, — словом, пользовались всякими дурацкими системами и талисманами, вера в которые превращает игрока в ребёнка, ещё не научившегося рассуждать, или в идиота, навсегда потерявшего эту способность. — часть четвёртая, III
	… écoutant les conseils des anciens décavés, devenus professeurs de jeu, faisant enfin toutes les tentatives imbéciles, employant toutes les « féticheries » niaises, qui peuvent classer le joueur entre l’enfant qui n’a pas sa raison et l’idiot qui l’a pour jamais perdue.

	Самый выносливый из мулов иногда отставал от каравана. И, право, его не стоило ругать, – ведь на нём ехал Матифу. Это дало повод Пескаду сострить: – Уж лучше бы мул ехал на Матифу, чем Матифу на муле! — часть пятая, I
	La plus solide de ces vigoureuses bêtes, cependant, restait quelquefois en arrière. Il n’aurait pas fallu la mésestimer pour cela : elle portait Cap Matifou. Ce qui amenait Pointe Pescade à faire cette réflexion : « Peut-être eût-il été préférable que Cap Matifou portât la mule, au lieu que la mule portât Cap Matifou ! »

Часть вторая

Хотя водоизмещение «Трабаколо» не превышало пятидесяти тонн, всё же это было порядочное судно, и при спуске его на воду необходимо было принять все меры предосторожности. <…> Как исстари ведётся, «Трабаколо» должны были спустить на воду кормою вперёд. Киль судна покоился на натёртых мылом спусковых салазках, которые удерживались при помощи клина, и достаточно было выбить этот клин, чтобы судно начало скользить по наклонной плоскости. Набирая скорость под действием тяжести, оно уже само собою погрузилось бы в родную ему стихию. <…> В это время из-за мыса, прикрывающего с юга порт Гравозу, показалась спортивная яхта. <…> Но чтобы попасть в гавань, шхуне предстояло миновать верфь, где уже начался спуск «Трабаколо». Поэтому, едва с берега завидели яхту, решено было во избежание аварии приостановить спуск «Трабаколо» и продолжить работу после того, как яхта минует верфь. Столкновение этих двух судов, одно из которых с большой скоростью шло наперерез другому, угрожало катастрофой для яхты. Итак, рабочие перестали бить по клиньям под носовой частью судна, а тому из них, который должен был выбить клин, было приказано подождать. Речь шла всего лишь о нескольких минутах. <…> Вдруг на верфи раздался крик ужаса. «Трабаколо» сдвинулось с места. По какой-то причине клин внезапно подался, и в тот самый миг, когда яхта повернулась правым бортом к эллингу, «Трабаколо» начало медленно сползать на воду. Суда неминуемо должны были столкнуться. Не было ни времени, ни средств предотвратить катастрофу. Возможность какого-либо маневрирования исключалась. К воплям толпы примешались крики ужаса, доносившиеся с яхты. Капитан, не теряя присутствия духа, приказал быстро положить руль под ветер, но яхта не успела ни изменить курса, ни пересечь канал достаточно быстро, чтобы избежать столкновения. Действительно, «Трабаколо» уже скользило по спусковой дорожке. Из-под носа его поднимался пар, вызванный трением, а корма уже окунулась в воду. Вдруг из толпы зрителей выскакивает какой-то человек. Он хватает швартов, висящий на носу «Трабаколо». Но тщетно старается он, упираясь в землю ногами, удержать трос в руках. Его не страшит мысль, что «Трабаколо» может увлечь его за собою. Поблизости врыта в землю швартовая пушка. В мгновение ока неизвестный наматывает на неё швартов, который начинает медленно разматываться, а храбрец, рискуя попасть под него и быть раздавленным, сдерживает его со сверхчеловеческой силой. Это длится секунд десять. Наконец трос лопнул. Но этих десяти секунд оказалось достаточно. «Трабаколо» погрузилось в воды залива, закачалось, как при килевой качке, и, устремясь в канал, прошло за кормой яхты на расстоянии на более фута и, наконец, было остановлено брошенным якорем. Яхта была спасена. А неизвестный, которому никто не успел помочь, — до того неожиданным оказался его поступок, — был не кто иной, как Матифу. — II (Яков Перельман во 2-й книге «Занимательной физики» вычислил, что в описанных условиях при наклоне стапеля в 1/10 и 3 оборотах каната требовалось всего лишь около 10 кгс для удержания судна, всё больше зависело от прочности каната.)

Bien que ce trabacolo ne jaugeât qu’une cinquantaine de tonneaux, c’était une masse assez considérable encore pour que toutes les précautions eussent été soigneusement prises dans cette opération. <…> C’était par l’arrière, — ainsi que cela se fait dans les opérations de ce genre, — que devait être lancé le trabacolo. Son talon, reposant sur la coulisse savonnée, n’était plus retenu que par la clef. Il suffirait d’enlever cette clef pour que le glissement commençât à se produire ; puis, la vitesse s’accroissant par la masse mise en mouvement, le petit navire s’en irait de lui-même dans son élément naturel. <…> En ce moment, au détour de la pointe, qui couvre vers le sud le port de Gravosa, apparut un yacht de plaisance. <…> Or, précisément, pour entrer dans le port, il fallait que cette goélette passât devant le chantier où se préparait le lancement du trabacolo. Aussi, dès qu’elle fut signalée, afin d’éviter tout accident, parut-il bon de suspendre l’opération. On ne la reprendrait qu’après son passage dans le chenal. Un abordage entre ces deux navires, l’un se présentant par le travers, l’autre l’abordant à grande vitesse, eût certainement causé quelque grave catastrophe à bord du yacht. Les ouvriers cessèrent donc d’attaquer les coins à coups de masses, et l’ouvrier, chargé d’enlever la clef, reçut l’ordre d’attendre. Ce n’était plus l’affaire que de quelques minutes. <…> Soudain, un cri de terreur s’éleva. Le trabacolo venait de s’ébranler. Pour une raison ou pour un autre, la clef avait manqué, et il se mettait en mouvement, au moment même où le yacht commençait à lui présenter sa joue de tribord. La collision allait donc se produire entre les deux bâtiments. Il n’y avait plus ni le temps ni le moyen de l’empêcher. Aucune manœuvre à faire. Aux cris des spectateurs avait répondu un cri d’épouvante, que poussait l’équipage de la goélette. Le capitaine, conservant son sang-froid, fit cependant mettre la barre dessous ; mais il était impossible que son navire s’écartât assez vite ou passât assez rapidement dans le chenal pour éviter le choc. En effet, le trabacolo avait glissé sur sa coulisse. Une fumée blanche, développée par le frottement, tourbillonnait à son avant, et son arrière plongeait déjà dans les eaux de la baie. Tout à coup, un homme s’élance. Il saisit une amarre qui pend à l’avant du trabacolo. Mais en vain veut-il la retenir en s’arc-boutant contre le sol au risque d’être entraîné. Un canon de fer, qui sert de pieu d’attache, est là, fiché en terre. En un instant, l’amarre y est tournée et se déroule peu à peu, pendant que l’homme, au risque d’être saisi et broyé, la retient et résiste avec une force surhumaine, — cela durant dix secondes. Alors l’amarre casse. Mais ces dix secondes ont suffi. Le trabacolo a plongé dans les eaux de la baie et s’est relevé comme dans un coup de tangage. Il a filé vers le chenal, rasant à moins d’un pied l’arrière de la goélette, et il court jusqu’au moment où son ancre, tombant dans le fond, l’arrête par la tension de sa chaîne. La goélette était sauvée. Quant à cet homme, auquel personne n’avait eu le temps de venir en aide, tant cette manœuvre avait été inattendue et rapide, c’était Cap Matifou.

	— Мы из Прованса, <…> следовательно, мы вдвойне французы! — III
	— De la Provence, <…> c’est-à-dire deux fois Français !

	— Случай — не всегда плохой вожатый; можно даже сказать, что дороги он знает хорошо. — III
	— Mais ce n’est pas toujours un mauvais guide, le hasard, et, en général, il connaît les chemins.

Часть третья

	Надо во что бы то ни стало наказать предателей, и они будут наказаны! Как до них добраться — покажет будущее <…>. — Дорог — тысячи, цель — одна! — твердил доктор. — IV
	Il fallait que les traîtres fussent punis, et ils le seraient. Comment arriverait-on jusqu’à eux, rien n’était décidé encore <…>. « Mille chemins, un but ! » répétait le docteur.

	Если бы сотворение земного шара было поручено человеку, он, вероятно, выточил бы его на токарном станке, как биллиардный шар, не оставив на нём ни шероховатостей, ни складок. — VI
	Si l’homme eût été chargé de fabriquer le globe terrestre, il l’aurait sans doute monté sur un tour, il l’aurait fait mécaniquement, comme une bille de billard, sans lui laisser ni une aspérité ni une ride.

Перевод

Е. А. Гунст, О. В. Моисеенко, Е. М. Шишмарёва под ред. Е. Н. Бируковой, 1957

О романе

Все необыкновенные сюжеты уже исчерпаны и мне приходится теперь придумывать комбинированные сюжеты. То ли меня толкает к этому инстинкт драматурга, то ли желание захватить публику, но я стараюсь, насколько это возможно, усложнить интригу. Да и что мне ещё остаётся и какими другими средствами может меня обогатить воображение в той ограниченной среде, в какой я теперь вынужден действовать? Я донельзя увлечён моим «Монте-Кристо»…

— Жюль Верн, письмо П.-Ж. Этцелю 3 декабря 1883

	Образ Шандора был навеян мыслями об Этцеле — это такой же, как он, изгнанник, исполненный высоких нравственных качеств и обуреваемый патриотическими чувствами.
	— Жан Верн, «Жюль Верн», 1973