Кто идёт? (Боб Шоу)

«Кто идёт?» (англ. Who Goes Here?) — фантастико-сатирический антивоенный роман Боба Шоу 1977 года. В 1993 вышел сиквел «Войнан Мирр» (Warren Peace).

Цитаты

	Мирр окинул антикварный магазинчик быстрым взглядом — да, заведение, в которое занесла его судьба, безусловно относилось к высшему разряду, к числу тех мест, где вазы эпохи Мин выдаются в качестве бесплатного приложения к действительно ценным приобретениям. — глава 8
	… antique shop <…>. Peace glanced around him and his heart sank as he saw he had taken refuge in a shop which catered for the extreme top end of the market, the sort of place where Ming vases are thrown in free with the really expensive purchases.

Глава 1

	За одиноким письменным столом сидел пухлый человечек в форме капитана Космического Легиона. На голубом ковре сверкал петушиный гребень — эмблема Легиона, он же украшал все до единого предметы обстановки, включая цветочные горшки.
	There was a single desk, behind which was seated a pudgy man wearing the uniform of a Space Legion captain. The blue carpet featured the Space Legion crest, and the various items of office equipment around the room, including the tubs which held ornamental plants, were similarly stencilled or engraved.

	Нацеленная на Мирра стрела сарказма промахнулась на несколько световых лет.
	The sarcasm missed Peace by several light years.

	— Так скажи мне, Войнан, чем тебе не нравится Космический Легион? Мирр презрительно фыркнул. — Вы что, издеваетесь надо мной? Слышал я про них: таскаются из одного конца Галактики в другой… в них стреляют, они горят, мерзнут, их жрут всякие чудовища, их…
	"Warren, doesn't the idea of being in the Legion appeal to you?" Peace gave a hoot of derision. "Are you kidding? I've heard all about that—getting shipped all over the galaxy, getting shot at, getting burned up, getting frozen up, getting ate up by monsters, getting…"

	Крякинг налег всем телом на стол и, не замечая, что один его локоть уютно устроился в набитой окурками пепельнице, упёрся в Мирра пронзительным взглядом.
	Widget leaned across his desk and, unaware that he had placed one of his elbows in a well-used ashtray, fixed Peace with an intense stare.

КОСМИЧЕСКИЙ ЛЕГИОН КОНТРАКТ НА ТРИДЦАТЬ* ЛЕТ ДЛЯ ДОБРОВОЛЬЦЕВ 1. Я, Войнан Мирр, Гражданин Земли, обязуюсь отслужить в рядовом составе Космического Легиона тридцать* лет, и согласен со всеми условиями прохождения службы. <…> Указанное число тридцать может быть изменено на сорок** в зависимости от потребности Легиона в личном составе через тридцать лет после подписания контракта. Указанное число сорок может быть изменено на пятьдесят, шестьдесят или любое другое число, установленное Главным Командованием Легиона, если проводимые в настоящее время исследования по увеличению продолжительности жизни увенчаются успехом.

SPACE LEGION THIRTY* YEAR SERVICE CONTRACT FOR VOLUNTEER RANKERS 1. I, Warren Peace, citizen of Earth, agree to serve as a private soldier in the Space Legion for thirty* years, and to accept all conditions of service. <…> The figure of thirty given here may be taken to read as forty**, depending on the Space Legion's manpower requirements thirty years from the signing of this contract. The figure of forty given here may be taken to read as fifty or sixty years or any other number the Supreme Command of the Space Legion may decide upon if current longevity research proves successful.

— Что такое «стандартное электропсихокондиционирование»? — Я уж думал, ты и не спросишь… — Огонек злобного веселья в глазах Крякинга разгорелся до немыслимой яркости, и он ткнул пальцем в маленькую опухоль на своем горле, чуть повыше воротника. — Знаешь, что это такое? — Похоже на кисту… От этого не умирают. — Это не киста, и я совершенно спокоен за свое здоровье, потому что у каждого офицера Легиона есть такая же штука! Мирр отпрянул от стола: — Эпидемия? — Не строй из себя идиота, парень! — заорал Крякинг, потом собрался с силами, и улыбка снова заиграла на его устах: — Это хирургически вживленный усилитель команд, Марк-3. Он добавляет к моему голосу определенные обертоны, а каждый легионер в чине от сержанта и ниже кондиционирован таким образом, чтобы выполнить любой мой приказ, не раздумывая ни секунды. — Невозможно! — ужаснулся Мирр. — Даже Легиону никто не позволит зайти так далеко! Крякинг печально вздохнул и посмотрел на часы: — Изобрази-ка петушка ещё раз и, ради бога, постарайся поточнее передать движения шеи. В прошлый раз ты смахивал на верблюда. — Я протестую! — выкрикнул Мирр, вскочил со стула и заходил по комнате, размахивая руками и дергая головой взад-вперед в поисках червяка. Крякинг сложил руки и устроился поудобнее: — Надоест, скажешь… — Вы не оставляете человеку ни капли достоинства, — протестующе прокукарекал Мирр, пробуя взлететь, но попытка эта закончилась неудачей — новоиспеченный петух рухнул на горшки с искрянками с Сириуса. — Достоинства? Благодари судьбу, что я приличный человек! Другой бы заставил тебя… — Ладно, сдаюсь! — крикнул Мирр. — Вы меня убедили!

"What's all this about 'standard electro-psycho response conditioning'?" "I thought you'd never ask." The look of malicious enjoyment returned to Widget's round face as he tapped a small lump protruding from his throat, just above his collar. "Do you know what this is?" "It looks like a cyst. I wouldn't worry about it." "It isn't a cyst, and I'm not worried—because nearly every officer in the Space Legion has one just like it." Peace shrank back. "Is there an epidemic?" "Don't be so damn stupid, man." Widget paused to reassemble his smile. "This is a surgically-implanted Mark Three command enforcer. It adds certain harmonics to my voice— harmonics to which every legionary from the rank of NCO downwards is conditioned to respond with absolute, unthinking obedience. Have you got the picture?" "I don't believe it," Peace breathed, aghast. "Even the Legion wouldn't be allowed to go that far." Widget sighed and glanced at his watch. "Do the rooster impression again—and for God's sake try to get the neck movements right. Last time you were more like a dromedary." "I refuse," Peace said as he left his chair and high-stepped across the office, flapping his elbows and darting his head this way and that in search of worms. Widget folded his arms and made himself comfortable. "Let me know when you've had enough." "You don't leave a fellow much dignity," Peace crowed in protest. He essayed a short flight which ended disastrously in a clump of Sirian sparkle plants. "Dignity you want? It's lucky for you I'm straight." Widget's eyes flickered ominously. "This is nothing to what …" "All right, I give in," Peace said. "I'm convinced!"

— Минуточку, капитан, — сказал Мирр опасливо. — Возможно, я преступил рамки, выказал неповиновение. Возможно… — Зажми свои соски большим и указательным пальцами, — приказал Крякинг. — Капитан, неужели мы не можем вести себя как благоразумные взрослые люди? — спросил Мирр, расстегивая при этом куртку и хватая себя за соски сквозь тонкую ткань рубашки. — По команде «твик» сжимай пальцы изо всех сил, поворачивая при этом соски в разных направлениях примерно на два радиана, — с каменным лицом продолжал Крякинг. — Если ты не знаком с угловыми единицами измерения, девяноста градусов вполне достаточно.

"Wait a minute," Peace said apprehensively. "Perhaps I was a little out of line just now. Perhaps…" "Grasp your nipples between forefingers and thumbs," Widget ordered. "Look, can't we behave like sensible adults?" As he spoke, Peace opened his jacket and gripped his nipples through the thin material of his shirt. "On the command of 'tweak' squeeze as hard as you can, at the same time contra-rotating nipples through an angle of approximately two radians," Widget said, his face stern. "If you're not familiar with circular measurement, ninety degrees will do."

Глава 2

— Что это нас согнали сюда, как овец? — громко спросил Мирр и, отодвинув один из лёгких столбиков, вышел из отгороженного закутка. — Зря ты затеял это, парень, — сказал кто-то. — Сержант Хлип приказал нам оставаться внутри. Мирр потопал ногами, разгоняя застоявшуюся кровь. — Плевать мне на всех сержантов! — Подожди, вот увидишь! — вставил Райан. — Больше, уродливее и страшнее его мне ещё никого не доводилось видеть. Руки у него — как мои ноги, пасть такая, что наполовину открыта, даже когда закрыта, а сам он… Райан замолк. По лицу его разлилась смертельная бледность, а взгляд сфокусировался на точке, расположенной над головой Мирра. Мирр обернулся и обнаружил рядом воплощение ужаса, в котором, несмотря на то, что Райан не успел закончить фразу, безошибочно узнал сержанта Хлипа. Двухметрового роста сержант являл собой сооруженную из мускулов и костей пирамиду. Верхушка его черепа заострялась подобно артиллерийскому снаряду, а тело от верхней точки равномерно расширялось вниз — массивные плечи, бочкообразный торс, и равные в обхвате талии Мирра ножищи. Мощь, заключенная в этих конечностях, позволяла сержанту, несмотря на огромный вес, двигаться почти с кошачьей грацией. Казалось даже, что при каждом шаге он чуть-чуть отрывается от пола. — Так что ты сказал, Мирр? Голос Хлипа напоминал подземный гул, который вырывался из пасти, простиравшейся от уха до уха (что вполне отвечало описанию Райана). В какой-то ужасный момент Мирру даже показалось, что пасть опоясывает всю голову сержанта бесконечной лентой губ и зубов. — Я… я ничего не говорил, сержант, — промямлил Мирр. — Рад слышать это, — сержант придвинулся ближе, заслоняя Мирру белый свет своим голубым мундиром. — А почему ты двигал мой столбик? Родившийся в глубине души Мирра страх соединился с оставшимся от разговора с капитаном Крякингом отчаянием, и в результате столь невероятного сочетания эмоций Мирр внезапно осознал, что ему не протянуть тридцать, сорок или пятьдесят лет, что лучше умереть сразу и покончить со всей этой бессмыслицей. К счастью, средство быстрого и безболезненного самоубийства само предлагало свои услуги. — Я его не двигал, — сказал Мирр. — Я пнул его, потому что он мне мешал. Если мне что-то мешает, я пинаю это, и всё тут! Мирр продемонстрировал свой новый подход к решению жизненных проблем, пнув злополучный столбик и уложив его на месте. Кожа на ботинках Мирра оказалась тоньше, чем он ожидал, и удар, пришедшийся в угол прямоугольного металлического столбика, отозвался резкой болью во всей ноге. Мирр даже не вздрогнул — он спокойно ждал смерти. От удивления рот сержанта раскрылся, причём процесс этот происходил в несколько стадий, больше всего напоминая крушение подвесного моста. Хлип глубоко вздохнул — исполинская машина убийства, готовящаяся произвести назначенное ей природой деяние, — потом пал на колени и, словно больного ребенка, взял на руки упавший столбик. — Зачем… зачем ты так? — захныкал сержант. — Ты же краску ободрал! Что скажет лейтенант Добрелли? — Плевать, — неуверенно пробормотал ошарашенный Мирр. — Тебе-то что, а я отвечаю за эти столбики. — Взгляд Хлипа был полон тихого осуждения. — Мне уже приходилось встречаться с таким как ты, Мирр. Вечно вы стараетесь всех запугать! — Слушай, — Мирр шаркнул ногой, частью чтобы скрыть смущение, частью чтобы облегчить боль в ступне. — Не бей меня! — Хлип отпрыгнул на расстояние, которое считал, по-видимому, безопасным, и только после этого заговорил снова. — Я всё расскажу лейтенанту Добрелли Он живо приведет тебя в чувство, вот посмотришь!

"Why are we penned up like sheep?" Peace demanded. He moved one of the lightweight stanchions aside and walked out of the enclosure. "You shouldn't have done that, soldier," another man said. "Sergeant Cleet told us to stay put." Peace stamped his feet to ward off the encroaching numbness. "I'm not worried about any sergeant." "You would be if you'd seen him," Ryan put in. "He's just about the biggest, ugliest, scariest brute I've ever seen. He's got arms like my legs, his mouth's so big that even when it's shut it's half open, and when he… " Ryan's voice died away and some of the colour fled from his cheeks as his eyes focused on a point above Peace's head. Peace turned and found himself confronted by a vision of dread which, despite the incompleteness of Ryan's description, he immediately identified as Sergeant Cleet. The sergeant was a good two metres tall. He was a pyramid of muscle and bone which began with a skull pointed like a howitzer shell and steadily widened downwards through massive, sloping shoulders, a barrellike torso and legs which were easily as thick as Peace's waist. The power of these limbs was so great that, regardless of the enormous weight they supported, the whole assemblage moved with a silent, springy gait, appearing to bounce a short distance clear of the floor with every step. "Wadja say, Peace?" Cleet's voice was a subterranean rumble emerging from the cavern of his mouth, which was every bit as large as Ryan had indicated. It appeared to stretch from ear to ear, and for one horrified moment Peace got the impression that it extended around the back of the sergeant's head, a circular band of lips and teeth on the artillery shell of his cranium. "I … I didn't say anything, Sergeant," Peace mumbled. "I'm real glad about that." Cleet came closer, darkening Peace's field of view with his blue uniform. "And whyja move my stanchion?" The fear which arose within Peace joined forces with the shock and despair he was already feeling to produce the sudden realization that he could not go on like this for thirty, forty or fifty years, that he would prefer to die at once and get it over with. And, mercifully, the means for a swift and spectacular suicide had placed themselves before him. "I didn't move it," he said. "I kicked it, because it was in my way. Anything gets in my way, I kick it." He demonstrated his brand-new approach to life's problems by lashing out at the stanchion with his foot and toppling it over. His shoes were thinner than he had realised and the contact with the corner of the square post sent waves of pain racing up his leg, but he stood his ground without flinching and waited for annihilation. Cleet's mouth sagged open with amazement, a process which occurred in stages, like the gradual collapse of a suspension bridge. He took a deep breath, a huge machine fuelling up for some monstrous feat of destruction, then sank to his knees and cradled the fallen stanchion in his arms. "Wadja do that for?" he whimpered. "You've scuffed the paint. What's Lieutenant Toogood gonna say?" "I don't care," Peace said, taken aback. "It's all right for you—but I'm responsible for these stanchions." Cleet raised his eyes in reproach. "I know your type, Peace. You're nothin' but a bully." "Listen…" Peace shuffled his feet, partly in embarrassment, partly to ease the throbbing in his injured toe. "Don't kick me!" Cleet cringed back to what he considered a safe distance before speaking again. "I'm gonna report you to Lieutenant Toogood, Peace. The Lieutenant will fix you, all right. You'll see."

— Я лейтенант Добрелли, — объявил он и замолчал, наблюдая, как новобранцы, и Мирр в их числе, отвечают ему разнообразнейшими салютами, поклонами, книксенами и щёлканьем каблуков. Насмотревшись вволю, лейтенант отрицательно покачал головой: — Советую вам забыть о том, что офицера надо как-то приветствовать. Нам в двести третьем вся эта ерунда ни к чему. Ведь что такое отдание чести? Это часть древней дисциплинарной системы, призванной воспитывать в солдате привычку к беспрекословному подчинению, и, как таковое, отжило своё. Вам будет ещё интереснее узнать, что мы давно покончили со строевой подготовкой, чисткой сапог и пришиванием свежих воротничков. Довольны? — Да, сэр, — на лицах некоторых новобранцев появились несмелые улыбки. Добрелли щёлкнул ногтем по опухоли на горле, под которой скрывался усилитель команд, и продолжил: — В самом деле, зачем тратить время и деньги, если все вы уже обработаны таким образом, что прикажи я кому-нибудь перерезать себе горло, он сломя голову бросится искать нож. Все до единой улыбки, мгновенно погасли.

"I'm Lieutenant Toogood," he announced. He paused while the group of recruits—Peace among them—produced an assortment of ragged salutes, bows, curtsies and heel-clicks in their eagerness to show respect, then shook his head. "You can forget all your preconceived notions about saluting officers," Toogood said. "We don't bother with that sort of thing in the 203rd. That's all part of an ancient disciplinary system which was designed to inculcate the habit of complete obedience, and as such it's no longer required. The old time-consuming square-bashing and spit-and polish nonsense has all been done away with, too—that's good to know, isn't it?" "Yes, sir." Sheepish smiles broke out among the recruits. Toogood tapped the lump of the command enforcer in his throat. "After all, why should we waste all that time and money when you're already conditioned to the point where if I told you to go and cut your throats you'd dash right out and do it?" The recruits' smiles abruptly vanished.

Взором, в котором не было ни капли жалости, Добрелли обвёл толпу новобранцев. — Мирр сразу понял (хотя до остальных это, похоже, доходит с трудом), что нестроевой унтер-офицер — анахронизм, бесполезный придаток к современному армейскому механизму. В прошлом основной его заботой была дисциплина, он был, так сказать, промежуточным звеном между офицером и подчиненным. Но сегодня, когда в нашем распоряжении усилитель команд, все эти капралы, сержанты, каптенармусы становятся почти излишней роскошью. Они все же существуют, но только затем, чтобы выполнять самые примитивные поручения. Ни одному человеку не присвоят чин сержанта, пока тот упорным трудом не докажет, что слишком глуп и труслив для любой другой работы.

He directed his stern gaze at the other recruits. "The thing which Peace realized immediately— but which the rest of you were too slow to grasp— is that the non-commissioned officer is an anachronism, a virtually useless appendage in the modern army. In the old days his function was that of enforcing discipline, acting as an interface between officers and rankers. But, now that we have the command enforcer and mental conditioning techniques, corporals, sergeants, warrant officers and all others of that ilk are almost redundant. They still exist to carry out the most menial tasks, but no man is given the rank of sergeant until he has proved he's too stupid or cowardly to serve in any other capacity."

— Всем вам были выданы стандартные армейские винтовки, — продолжал Добрелли. — Направьте их на голубой силуэт на стене и нажмите на спуск. Приступайте! Слегка удивленный тем, что пользоваться смертоносным оружием разрешают без всякой подготовки, Мирр направил его на голубого динозавра и нажал на спуск. Тончайший пурпурный шнур вылетел из дула и уперся в стену в нескольких метрах выше чудовища. Без малейшего труда, словно управляя карманным фонариком, Мирр переместил светящуюся точку в самый центр белого пятна на пузе динозавра. Остальные сделали то же самое, и от стены полетела кирпичная крошка. — Достаточно, не жгите зря батареи. — Добрелли сложил руки на груди, ожидая пока умрет последний пурпурный отблеск. — Примите мои поздравления! Беру назад всё, что говорил о вас раньше! Все закончили начальный курс с отличными оценками! Сейчас вас погрузят в транспорт и отправят на ближайшую войну.

"You've all been issued with standard service rifles," Toogood continued. "I want you to point them at the blue silhouette on the wall opposite you and pull the triggers. Proceed." Slightly surprised at being allowed to fire a lethal weapon with so little preparation, Peace aimed the rifle at the blue dinosaur and pulled the trigger. A slender purple ray stabbed out of the muzzle and struck the wall several metres above the animal silhouette. As effortlessly as he would have directed a spotlight, he brought the ray down until it was hosing its energy against the target circle on the dinosaur's mid-section. The other recruits did likewise and flakes of brickwork began to fall to the ground from the glowing circle. "That's enough—don't waste the batteries." Toogood folded his arms and waited until the last of the purple rays had faded away. "Congratulations, men! I take back all the things I said about you earlier—you have all completed your basic training with flying colours. You will now board the personnel carrier for transportation to the nearest war."

	— Желаю удачи, ребята! — послышался звенящий (якобы от волнения) голос лейтенанта Добрелли. — И сколько бы лет не прошло, в какую бы даль не забросила вас служба, помните счастливые времена, проведённые в Форт-Экклсе, в классе, выпуск которого состоялся — лейтенант глянул на часы, — в десять ноль-ноль десятого ноября 2386 года!
	"Good luck, men," Toogood said in a ringing voice. "And no matter what the years ahead may bring, no matter how far you travel in the service of the Legion, I want you to remember—with affection and loyalty—the happy times and comradeship you found here at Fort Eccles in the class of …" he paused to glance at his wristwatch, "… ten a.m., November tenth, 2386."

Глава 3

	Человечество на космодроме представлял лейтенант-легионер. Судя по трупному оттенку кожи, лейтенант дожидался их уже довольно долго.
	The sole human presence was that of a Space Legion lieutenant who— judging by the corpse-like pallor of his face—had been awaiting the personnel carrier for some time.

— Путешествие совершается отнюдь не за один прыжок. — Почему? — Потому что расстояние между передающей и приемной станциями не может быть слишком большим, иначе появляются всякие искажения и растет риск неполного приема. — По лицу Райана мелькнула тень какого-то грустного воспоминания. — Последствия неописуемы. — Так на какое же расстояние мы передаёмся? — Двести метров. <…> Скажи, не заметил ли ты чего-нибудь необычного в нашем корабле, когда вылез из фургона? — Ну… — пробормотал Мирр, напрягая память. — Он похож на длинный железный ящик с башенкой на каждом конце… — Прекрасно, Войнан. Ты весьма наблюдателен. И как далеко расположены друг от друга эти башенки? — Метров двести… но я не понимаю… <…> Передатчик материи на корме, — как во сне, бормотал Мирр, — приёмник на носу… А сам корабль передаёт себя на двести метров за один раз… И сам себя принимает!

"We don't complete journeys in one jump." "Why not?" "Because you can't have too great a distance between your transmitting station and your receiving station. Above a certain range there's a loss of fidelity, and a risk of incomplete reception." A solemn expression flitted across Ryan's face. "That could be very nasty." "So what sort of distance do we transmit across?" "Two hundred metres. <…> Tell me what you noticed about this ship when you got down out of the personnel carrier." "Let's see," Peace said, anxious to co-operate. "It looked like a long, narrow metal box with a sort of low tower at each end." "Very good, Warren. Very observant. And how far apart would you say those towers were?" "About two hundred metres, but I don't see… <…> And a matter receiver at the front of the ship. And the ship transmits itself forward two hundred metres at a time. And receives itself."

	Губы Хихикинса сделали попытку негодующе сжаться и на какое-то неуловимое мгновение даже достигли своей цели, но давление зубов изнутри оказалось слишком большим, и рот снова тут же раскрылся. Вся эта процедура напомнила Мирру попытку застегнуть молнию на туго набитой сумке.
	Merriman's lips tightened in disapproval and actually succeeded in meeting for an instant, but the outward pressure of the teeth within was too great and after a convulsive twitch his mouth sprang open once more. Peace was reminded of somebody struggling to close the zip on an overfull holdall.

Глава 4

	— Это обычная ульфанская атмосфера. — Динкль оторвал лист одного из вездесущих желтых растений и сунул под нос Мирру. — Нюхай! Мирр сделал, как ему было велено. — Табак? — Верно, сынок. Табаком покрыта вся поверхность Ульфы, а когда вулканы начинают брызгать лавой и швыряться горячими головёшками…
	"It's the standard Ulphan atmosphere." Dinkle tore up a piece of the ubiquitous yellow vegetation and held it under Peace's nose. "Sniff that." Peace did as he was told. "Tobacco?" "Correct, sonny. The entire surface of Ulpha is covered with it, and when you've got all those little volcanoes spreading lava and hot cinders about…"

— А чем же занимались ульфанцы, работорговлей? Или пытали политзаключённых? — Хуже, Войнан! Они отказались выполнять Договор о Свободной Торговле! Не желают импортировать свою квоту земных продуктов! Странные интонации в голосе Динкля заставили Мирра насторожиться. — Каких продуктов? — Сигарет и сигар. — Сигарет? Сигар? Динкль серьёзно кивнул. — И не только это! Им захотелось наводнить Федерацию табаком за бесценок! — Грозное лицо Динкля выглядело чрезвычайно патриотично. — Негодяи заслуживают наказания! — Но ведь их точка зрения совершенно ясна, — сказал Мирр. — Я имею в виду… — Кому ясна их точка зрения? — прищурился Динкль. — Ты кто, Войнан? Релятивист? Зелёный?

"What were the Ulphans up to? Slavery? Torture?" "Worse than that, Warren. They were screwing up the whole Free Trading Pact. Refusing to. import their quota of some Earth products." An off inflection in Dinkle's voice aroused Peace's interest. "What sort of products?" "Cigarettes and cigars." "Cigarettes? Cigars?" Dinkle nodded soberly. "Not only that—they wanted to flood the rest of the Federation with underpriced tobacco." He scowled in patriotic anger. "People like that deserve all that's coming to them." "But you can see their point of view," Peace said. "I mean…" "Who can see their point of view?" Dinkle narrowed his eyes. "What are you, Warren? A relativist? A greeno?"

	— Дела в нашем секторе идут не так хорошо как нам всем хотелось бы. Тонкая красная линия границ гордой Терры слишком тонка… и… э-э… красна.
	"Things are going badly in this sector. Proud Terra's thin red line is too thin and too … er … red."

Ульфанец взял цилиндр, засунул его в рот и несколько раз жадно затянулся. По лицу его расплылась блаженная улыбка. — Что такое? — потребовал объяснений Хихикинс. — Он даже не зажег эту штуку! Что вы дали пленному? — Ульфанцы пользуются ими вместо сигарет, сэр. — Динкль встал и протянул пачку лейтенанту. — На прошлой неделе мы захватили целый грузовик. Туземцы дышат табаком всю жизнь, а взбадривают себя, посасывая чистый воздух через фильтры. Этот сорт — для самых закоренелых воздушников хотя многие, в частности, почти все женщины, употребляют сорта послабее.

The Ulphan took one of the cylinders, placed it between his lips and sucked eagerly. A contented expression spread over his face. "What's going on here?" Merriman demanded. "That thing isn't even lit. What have you just given the prisoner?" "The Ulphans use them instead of cigarettes, sir." Dinkle stood up and showed the package to the officer. "We captured a truckload last week. The locals breathe tobacco smoke all the time, but they get a lift by sucking pure air through these long filters. This brand is just for hardened air-puffers, though—some of the Ulphans, specially the women, go in for these weaker ones."

	— Похоже, скоро будем праздновать победу! Мне всегда хотелось въехать в город на танке. Девушки бросают мне цветы, сигареты… бросают девушек…
	"Now it looks like victory celebrations all the way. I've always fancied riding into town on the side of a tank. Girls throwing flowers at me … girls throwing cigarettes at me … girls throwing girls at me…"

Глава 5

Обитатели трелькельдских джунглей были такими злобными, противными на вид и расплодились в таком количестве, что планета казалась испытательным полигоном Природы, задавшейся целью вывести здесь наимерзейшего монстра Вселенной. В приступе изобретательности она создала животных, которые, заманивая жертву, притворились растениями, и растений-хищников, прикидывавшихся для этой же цели животными. Тут обитали насекомые, страстно желавшие быть раздавленными — меньше чем через секунду их кровь прожигала пластиковую подошву и сотни яиц в момент контакта с человеческой плотью превращались в личинок, за минуту оставлявших от ноги несчастного только гремящие в сапоге кости. Водились в джунглях электрические змейки, змейки-удавки, и змеи-кинжалы — цель их существования заключалась в стремлении доказать справедливость своих имен — птицы-гранаты, птицы-томагавки, и дятлы-черепушки — все они с утра до ночи занимались тем же; бронированные монстры, столь полные жизнью, что даже их конечности, отрезанные лучом лазера, бесчинствовали ещё полдня, причиняя разрушений больше, чем причинил бы родитель, останься он единым целым.

The denizens of the Threlkeldian jungle were so ferocious, ugly and diverse as to create the impres-sibn that Nature had made the world a kind of sampler of animal nastiness. In her ingenuity she had produced beasts which trapped their prey by looking like plants, and carnivorous plants which trapped their prey by looking like animals. There were insects which actually thrived on being crushed underfoot, because their internal secretions could burn through a plastic sole in less than a second and also contained eggs which, on the instant of contacting flesh, produced hundreds of ravenous grubs which could reduce a human foot to a bootful of bones in less than a minute. There were electric snakes, garrotte snakes and dagger snakes—all of which lived up to their names; grenade birds, tomahawk birds and skullpeckers—all of which lived up to their names; and armoured monsters so tenacious of life that even when they were sliced up by rayitzers their individual limbs leaped about like giant demented jackboots for as long as half a day, often enabling the parent to commit more mayhem in kit form than it had been capable of as a single entity.

Он внимательно осмотрелся и через несколько секунд нашёл то, в чем испытывал крайнюю нужду: запас электронных модулей. Запас этот имел форму валяющейся под кустом лучевой винтовки, чудовищно изуродованной неким таинственным актом насилия. Не сомневаясь, что владелец её пребывает в столь же плачевном состоянии, Мирр поднял оружие, с облегчением обнаружив, что к нему не прилипло ни единого ошмётка органического происхождения.

He scanned the surroundings carefully and within a matter of seconds had located his next major requirement—a supply of electronics components. It took the form of a radiation rifle, lying in the undergrowth, which had been grotesquely distorted by some act of violence. Peace had little doubt that its former owner was in a similar condition, and therefore he was relieved to find there were no organic residues to be wiped off the weapon before he could make use of it.

Когда темнота подвела итог дневной битве, остаткам взвода лейтенанта Хихикинса было позволено вернуться в лагерь, насладиться котелком болтанки и отдохнуть на кучках сухой травы. Как ни устали солдаты, мало кто смог уснуть, потому что сено было местного происхождения, и каждая составляющая его травинка двигалась по собственному усмотрению, норовя пустить корни в каждом телесном отверстии, до которого могла добраться.

When darkness had put an end to the day's fighting the remnants of Lieutenant Merriman's unit were sent back to the shelter of an encampment, given a bowl of gruel each and allowed to rest on heaps of dried grass. Tired though the recruits were, most were unable to sleep because the grass had been gathered locally and had a disturbing habit of moving about of its own accord and trying to take root in any bodily orifices it could reach.

	Смертельно уставший Мирр уснул, и снились ему ночью простые, короткие сны, которые и должны сниться человеку, чья память уходит в прошлое всего на три дня.
	Peace fell into an exhausted sleep before he could finish the sentence, and for the remainder of that night he dreamed the short, simplified dreams appropriate to a man whose personal memory went back only three days.

	… взвод перебросили на Торвер, дождливую планету, где несносный Копгроув Фарр умер ужасной смертью, пнув по неосторожности какую-то поганку, взорвавшуюся с такой силой, что миллион спор прошили его насквозь. Когда десять минут спустя его хоронили, он был уже с ног до головы покрыт молоденькими грибками. — вариант распространённой мысли
	… unit were shipped out to Torver, a rainy world where the morose Copgrove Farr died horribly as a result of kicking a toadstool which exploded with such violence that millions of its spores passed through his clothing and skin. By the time his fellow legionaries buried him, ten minutes later, he was sprouting fungi from head to foot.

	К исходу первого месяца от пухлости Верни Райана не осталось и следа, а обрывки блестящего зелёного костюма, свисавшего с его скелета, создавали впечатление, будто он весь покрыт неизвестными науке водорослями.
	By the end of the first month Vernie Ryan's plumpness had disappeared and the shreds of his green glitter suit hanging around him created the impression he was covered with some form of seaweed.

	… он вскрыл конверт и обнаружил, что из причитающихся ему трёхсот монитов, сто вычтены за бумажный костюм, а ещё сорок перечислены в полковой пенсионный фонд. Последнее, учитывая среднюю продолжительность жизни легионера, прямо намекало на коррупцию в высших сферах…
	… he opened his packet and found that, of the three hundred monits due to him, a hundred had been deducted for the paper suit and a further forty had been put into the regiment's retirement fund. The latter item, considering the average life expectancy of a legionary, suggested corruption in high places…

— Очнись, Малыш, — сказал ему Мирр, — ведь ты идешь в увольнение! Динкль слегка шевельнулся. — На Аспатрию? Боже спаси и сохрани! — Плохой пейзаж? — Теперь уже хороший — с тех пор, как в восемьдесят третьем мы вышибли мозги из туземцев. — Но тебя почему-то совсем не тянет туда? Динкль кивнул: — Слишком много воспоминаний. — Везет некоторым! У меня-то их нет! — Вот пристрели приятеля, которого жрёт ковёр-самолет, сразу запоёшь по-другому. Мирр похолодел. Короткая служба в Легионе приучила его к мысли, что существует бесчисленное множество способов перехода в мир иной, но история, рассказанная Динклем, каждый раз оказывала на него одно и то же действие: красные кровяные тельца превращались в крохотные звенящие кубики льда.

"Cheer up, Bud," Peace said. "You're going on leave!" Dinkle stirred slightly. "On Aspatria? You can keep it." "Bad scene, is it?" "Not any more, it isn't—not since we beat hell out of the Aspatrians back in '83." "But you're not happy about going there?" Dinkle nodded slowly. "Too many memories." "My trouble is I haven't enough." "You wouldn't say that if you'd ever had to shoot a buddy who had a throwrug over him. There oughta be a limit to what a man has to do." Peace felt an inexplicable chill. His brief spell in the Legion had made him conversant with many unpleasant ways of entering the hereafter, but the scene described by Dinkle always had the effect of making his blood corpuscles turn into millions of tiny clunking ice cubes.

Глава 6

	Из-за сверкающей декоративной решетки, появился одетый с вызывающей роскошью (антикварные джинсы и свитер-водолазка) метрдотель.
	The head waiter who had appeared from behind an ornamental grille was dressed in the full old-world regalia of denims and polo-neck sweater.

— Эта штука смахивает на креветку, на детёныша креветки! — Это молодой аспатрианский омар. — Но мне-то нужен взрослый. Большой, понятно? Официант снисходительно улыбнулся. — Он будет того размера, какой сэр пожелает, — ведь я выращиваю его прямо на ваших глазах — но советую не доводить его до глубокой старости. Вкус не тот. Поражённый до глубины души Мирр наблюдал, как жидкость внутри клетки начала мерцать, и движения омара резко ускорилась. Внезапно он понял, что беспокойное ракообразное растёт с каждой секундой, усложняя при этом и свою форму — ноги, клешни, усы и стебельки с глазами так и пёрли из него в количестве, ужаснувшим бы приличного земного омара. — Ему сейчас около двух лет, сэр, — произнес официант, бросаясь на помощь вконец растерявшемуся Мирру. — Кое-кому кажется, что этот возраст — период расцвета аспатрианского омара, но многие предпочитают трёх— или четырёхлетнего. Скажите же, когда? <…> — Это… — сказал он слабым голосом, — машина времени? <…> — О, эта модель — одноступенчатый интравертор — вполне легальна на Аспатрии. Чрезвычайно удобно состаривать виски… Послушайте моего совета, сэр, не дайте омару умереть от старости.

"That thing's more like a shrimp. A baby shrimp, at that." "It's a baby Aspatrian lobster, sir." "But I want a grown-up one. A big one." The waiter smiled condescendingly. "You can have it any size you want, sir—I'm growing it for you right now—but it's better not to let them get too old. It's a question of flavour." Peace watched in astonishment as the volume of space within the gleaming cage began to flicker in a disturbing way and the movements of the lobster in the tank abruptly speeded up. Suddenly he realized that the peripatetic shellfish was growing larger with every second. It was also becoming more complicated in shape, sprouting legs, pincers, feelers and eye-stalks in a profusion which would have shamed or terrified any Earth-type lobster. "It's about two years old now, sir," the waiter said helpfully. "Some of our customers think that's when an Aspatrian lobster is at its peak, but others prefer them at three and even four years old. Just say when." <…> "That thing," he said feebly. "Is it a sort of time machine?" <…> "Oh, this type—the single-acting introverter— is quite legal on Aspatria. Very useful for ageing whisky, but if you'll take my advice, sir, you won't let the lobster get any older."

Он <…> окинул взглядом крохотную комнатёнку, единственным обитателем которой был робот с двенадцатью блестящими руками, каждая из которых заканчивалась рулоном туалетной бумаги. — Надеюсь, сэр насладился великолепной едой, — подобострастно пробормотал робот. — Мои анализаторы сообщают, что на обед был бифштекс и потому, чтобы достойно завершить день удовольствий, позвольте сообщить, что к бифштексу рекомендуется мягчайшая ароматнейшая бумага Суперсек-Трёхслойный, изготовленная из древесины ливанских кедров и покрытая…

He <…> found himself in a small ante-room whose sole occupant was a dispenser robot which had about twelve gleaming arms, each one ending in a roll of toilet paper. "I trust you have enjoyed an excellent meal, sir," the robot said in an obsequious drone. "My exhalation analyzers tell me you dined on steak, and to complete your enjoyment I suggest a pliant but not unassertive paper such as our Superexec triple-ply pulped Lebanese cedar with the outer coating of…"

	… [туалетное] окошко <…> было забрано толстенными стальными прутьями, которые смогли бы удержать стадо разбушевавшихся горилл.
	… single window <…> was protected by massive bars which looked as though they had been designed to imprison angry gorillas.

Глава 7

До него постепенно доходило, что он угодил в лапы учёного-маньяка. Наружностью Леже, с его щечками-помидорчиками и венчиком седых волос, походил на жизнерадостного монаха, но внешность обманчива и, судя по первому впечатлению, он способен был с такой же легкостью засунуть мозг жертвы неудавшегося эксперимента в банку с формалином, с какой жена фермера укладывает в бочку лук для засолки.

Peace stared back at Legge with a slow-dawning fear that he had strayed into the clutches of a mad scientist. Legge looked like a jovial monk, with his tomato cheeks and fringe of saffron hair, but appearances could be deceptive, and for all Peace knew his captor was a maniacal experimenter who took out people's brains and popped them into jars of formaldehyde as casually as a farmer's wife pickling onions.

— Дмитрий Смиркофф — наигнуснейший человек на Аспатрии! <…> Смиркофф был владельцем фабрики. Его беспокоило, что он должен платить девушкам и за то время, что они проводят в туалете, так что однажды под рождество, когда на фабрике никого не было, он явился сюда с разобранной машиной времени, построил её вокруг туалета и заново оштукатурил стены, чтобы никто не догадался. Мне говорили, что он хотел даже тайком вычесть сумму за ремонт из зарплаты девушек! Понятно теперь, что он за человек? <…> Идея Смиркоффа заключалась в том, что сколько бы времени человек ни провел в туалете — читая, куря, разговаривая — выйти из него он должен был ровно через секунду после того как зашел.

"Dimitri Smirkoff—the meanest man on Aspatria. <…> Smirkoff owned the raincoat factory, you see. It churned him up that he had to pay the girls for the time they spent in the toilet, so one Christmas when he had the place to himself he came in here with a time machine kit, built it round the toilet and replastered the walls so nobody would notice. I'm told he even tried to cut the girls' production bonus to pay for the redecorating. Talk about mean! <…> Smirkoffs idea was to set it up so that no matter how long anybody spent in the toilet— reading, smoking, talking—when they came out only one second of external time would have elapsed elapsed."

Глава 9

	Он, Войнан Мирр, считавший, что смерть от пули предпочтительней путешествия во времени, сознательно бросился в машину времени, уворачиваясь от женских объятий. Единственное, что его немного подбадривало, так это то, что упомянутая женщина более всего напоминала двухметрового диаметра бланманже безо всяких моральных принципов…
	He, Warren Peace, had defied death at gunpoint rather than step into the machine—and yet he had willingly thrown himself into it to escape the embrace of a woman. The only crumb of comfort he could derive from his memory of the incident was that the female concerned had resembled a two-metres-tall amorous blancmange.

	… он обнаружил, что не может заставить палец надавить на вогнутый диск. Какие только команды ни отдавал он пальцу, как ни угрожал, тот отказывался подчиняться! <…> — Ладно, ладно! — Мирр бросил на ослушника последний злобный взгляд и отомстил ему, засунув себе в нос.
	… he found himself unable to depress the concave disk. No matter how many commands he gave his fingers it refused to move. <…> "All right, all right!" Peace glowered helplessly at his finger for a moment, then revenged himself on it by poking it into his nose.

Мирр <…> развил такую скорость, что почувствовал себя единым целым с ночным ветром, и едва ощущал как его ноги касаются замерзшей земли. Колющая боль в боку и груди довольно быстро заставила его прервать эфирный бег и остановиться. В окружающей тьме едва различались только посеребрённые луной деревья и верхушки сугробов. Стояла почти полная тишина. В ожидании, когда же его тело догонит разум, Мирр уселся на ближайший пень.

Peace <…> running so swiftly that he felt at one with the night wind, scarcely aware of his feet touching the frozen ground. A stabbing pain in the side of his chest brought him to a standstill in a very short time, the effortless dream-flight at an end. He looked all around in the darkness. He could see nothing but moon-silvered trees and flat snowscape beyond, and there were no sounds of pursuit. Sitting down on a convenient tree stump, he waited for his mind to catch up with his body.

Глава 10

	В стальном полумраке рассвета дюйм за дюймом приближался Мирр к городу, стараясь не привлекать к себе внимания, но через определенные, причём весьма короткие, промежутки времени его била такая дрожь, что обрывки одежды начинали трястись и хлопать, издавая при этом странные звуки. Это придавало ему сходство с надышавшимся наркотических испарений гаитянским шаманом.
	He inched through the city in the steely light of dawn, trying not to draw attention to himself, but at intervals was overtaken by trembling fits so violent that his torn clothing flapped audibly, giving him something of the demeanor of a drug-crazed Haitian dancer.

	Почему-то исчезновение во временном катаклизме показалось Мирру куда более ужасным, чем смерть — непосредственная и старомодная. Человек, умирающий привычным способом, знает, что после него обязательно что-то останется, будь это хоть пачка неоплаченных счетов, но примириться с мыслью, что ты вообще никогда не существовал…
	Somehow the notion of being erased by a shift in probabilities was more terrible to Peace than that of facing a straightforward, old-fashioned death. A man who was dying normally had the consolation of knowing he would have some kind of memorial, even if it was only a heap of unpaid bills, but facing the possibility of never having existed at all was too much for anybody to…

	— Она приставала ко мне, я отбивался, как мог; но хуже всего было то, что старик Леже все перепутал. Он вообразил, что я сексуальный маньяк и единственная моя цель — украсть невинность его дочери прямо из-под его носа! — Странное место для хранения невинности, — с отсутствующим видом заметил Мирр.
	"She kept making advances to me, and I kept fighting her off, and the worst of it was that old Legge had the wrong idea about the whole thing. He was convinced I was some kind of rabid sex maniac who was trying to steal his daughter's virtue right out from under his nose." "Funny place to keep it," Peace said absently.

	— … главная задача Легиона — заставлять жителей других миров покупать излишки земных телевизоров и электрических зубочисток!
	"… the Legion's chief function is to force people on other worlds to buy Earth's surplus production of television sets and electric toothbrushes."

Перевод

А. С. Шаров, 1994 («Стой, кто идёт?») — с незначительными уточнениями