Дневник Евы

«Дневник Евы» (англ. Eve's Diary) — сатирический рассказ Марка Твена начала 1900-х годов из цикла «Архив семейства Адама», впервые опубликованный в 1905. Вошёл в авторский сборник «Наследство в тридцать тысяч долларов» и другие истории 1906 года.

Цитаты

По-моему, я — эксперимент; да, я положительно ощущаю себя экспериментом, просто невозможно сильнее ощущать себя экспериментом, чем это делаю я, поэтому я всё больше и больше убеждаюсь в том, что это именно так: я — эксперимент, просто эксперимент, и ничего больше. Ну, а если я эксперимент, значит эксперимент — это я? Нет, по-моему, нет. Мне кажется, всё остальное — тоже часть этого эксперимента. Я — главная его часть, но и всё остальное, по-моему, участвует в эксперименте тоже. Можно ли считать, что моё положение окончательно определилось, или я ещё должна опасаться за себя и смотреть в оба? Вероятно, скорее последнее. Внутренний голос говорит мне, что превосходство покупается ценой неусыпной бдительности. (Мне кажется, это очень удачное изречение для такого юного существа, как я.)

For I feel like an experiment, I feel exactly like an experiment; it would be impossible for a person to feel more like an experiment than I do, and so I am coming to feel convinced that that is what I am—an experiment; just an experiment, and nothing more. Then if I am an experiment, am I the whole of it? No, I think not; I think the rest of it is part of it. I am the main part of it, but I think the rest of it has its share in the matter. Is my position assured, or do I have to watch it and take care of it? The latter, perhaps. Some instinct tells me that eternal vigilance is the price of supremacy. (That is a good phrase, I think, for one so young.)

	Вчера после полудня я долго следовала за другим экспериментом, на некотором расстоянии от него, чтобы выяснить, если удастся, для чего он, но мне это не удалось. Думаю, что это мужчина. Я никогда ещё не видела мужчины, но этот выглядит как мужчина, и я чувствую, что так оно и есть.
	I followed the other Experiment around, yesterday afternoon, at a distance, to see what it might be for, if I could. But I was not able to make [it] out. I think it is a man. I had never seen a man, but it looked like one, and I feel sure that that is what it is.

	Когда гигант бронтозавр забрёл в наш лагерь, она нашла, что это очень ценное приобретение, в то время как я воспринял это как бедствие. Вот отличный пример полной дисгармонии наших с ней взглядов. Она хотела приручить бронтозавра, а я хотел подарить ему наш участок и переселиться в другое место. Она верит, что, обращаясь с ним хорошо, его можно выдрессировать и превратить в нечто вроде любимой комнатной собачки; а я сказал, что комнатная собачка в двадцать один фут высотой и в восемьдесят четыре фута длиной не особенно удобна в домашнем обиходе, так как эта громадина может с самыми лучшими намерениями сесть невзначай на наш дом и смять его в лепёшку, — ведь легко можно заметить, насколько это чудовище рассеянно, достаточно посмотреть на выражение его глаз. Но ей уже во что бы то ни стало хотелось иметь чудовище, и она не пожелала с ним расстаться. Она решила, что мы можем организовать молочную ферму, и просила меня помочь ей подоить его. Но я отказался, так как это было слишком рискованно. Прежде всего, оно было совсем неподходящего пола, и, кроме того, мы ещё не обзавелись приставной лестницей.
	When the mighty brontosaurus came striding into camp, she regarded it as an acquisition, I considered it a calamity; that is a good sample of the lack of harmony that prevails in our views of things. She wanted to domesticate it, I wanted to make it a present of the homestead and move out. She believed it could be tamed by kind treatment and would be a good pet; I said a pet twenty-one feet high and eighty-four feet long would be no proper thing to have about the place, because, even with the best intentions and without meaning any harm, it could sit down on the house and mash it, for any one could see by the look of its eye that it was absent-minded. Still, her heart was set upon having that monster, and she couldn’t give it up. She thought we could start a dairy with it, and wanted me to help milk it; but I wouldn’t; it was too risky. The sex wasn’t right, and we hadn’t any ladder anyway.
	— «Из дневника Адама (фрагмент)»

	И в конце концов, стараться открыть и ничего не открывать — так же интересно, как стараться открыть и открывать, а быть может, даже ещё интереснее. Тайна водопада была подлинным сокровищем, пока я её не раскрыла, после чего весь интерес пропал, и я познала чувство утраты.
	Even trying to find out and not finding out is just as interesting as trying to find out and finding out, and I don’t know but more so. The secret of the water was a treasure until I got it; then the excitement all went away, and I recognized a sense of loss.

	Так почему же я люблю его? Вероятно, просто потому, что он мужчина.
	Then why is it that I love him? Merely because he is masculine, I think.

Перевод

Т. А. Озерская, 1961