Глазами клоуна

Цитаты из романа «Глазами клоуна» (автор Бёлль, Генрих)

• Она ничего не поняла, а я ненавижу разъяснять поэтические образы. Либо меня понимают сразу, либо нет. Толковать тексты не моя специальность.

• «Я должна идти той дорогой, которой должна идти». Она дожила почти до двадцати пяти и могла бы придумать что-нибудь получше.

• Я беру жизнь такой, какая она есть, и никогда не забываю о канаве.

• У неё было два излюбленных выражения: первое — «Мы по-разному смотрим на вещи», и второе — «В принципе я права, но готова уточнить некоторые детали».

• Всё, что я делаю, должно радовать меня самого, иначе я заболеваю.

• …Человек творческий просто не в состоянии не делать то, что он делает: либо писать картины, либо выступать по городам и весям как клоун, либо петь, либо высекать из мрамора и гранита «непреходящие ценности». Художник похож на женщину, которая не в силах отказаться от любви и становится добычей первой встречной обезьяны мужского пола. Художники и женщины — самые подходящие объекты для эксплуатации, и в каждом импресарио есть что-то сутенёрское — от одного до девяноста девяти процентов.

• Моя вегетативная нервная система не переносит некоторых форм извращённости. Мне становится страшно, когда я слышу такие выражения: «Так пусть же всё сущее существует, а всё парящее воспаряет…»

• Убивать эстетов, понятно, лучше всего дорогими предметами искусства, чтобы, испуская дух, они возмущались таким святотатством.

• Слушая их проповеди, можно подумать, что у них душа широкая, как парус, ну а потом они начинают строить козни и шушукаться по углам.

• …Тайна злодеяний заключена в мелочах. Легче лёгкого покаяться в чём-нибудь большом, будь то политическая ошибка, супружеская измена, убийство или антисемитизм… Но разве может человек простить, если он знает всё до мелочей?

• Цонерер несколько раз обманывал меня, но он никогда не врал.

• Всё, что я читал о так называемой физической любви и об иной любви, сказал я ей, кажется мне сущим вздором. Невозможно отделить одно от другого.

• Мне кажется, американцы сожгли бы на костре сострадательную женщину, объявив её ведьмой, — каждую женщину, которая делает «то самое» не ради денег и не по страсти, а только из сострадания к мужской природе.

• Руки каждой женщины могут так много сказать — и правду, и неправду; по сравнению с ними мужские руки представляются мне просто кое-как приклеенными чурками. Мужские руки годны для рукопожатии и для рукоприкладства, ну и, конечно, они умеют спускать курок и подписывать чеки. Рукопожатия, рукоприкладство, стрельба и подписи на чеках — вот всё, на что способны мужские руки, если не считать работы. Зато женские руки, пожалуй, уже нечто большее, чем просто руки, даже тогда, когда они мажут масло на хлеб или убирают со лба прядь волос.

• Каждый раз я становлюсь жертвой собственной фантазии. …Всё, что другие люди считают чистой правдой, кажется мне чистыми выдумками. …Иногда я сам не знаю, что пережил в действительности: то ли, что вообразил себе так ясно, так осязаемо, или то, что со мной случилось на самом деле. Правда, я отчётливо помню мельчайшие подробности…

• Я мерзавец, но у меня есть оправдание — мне ужасно плохо, так плохо, что и не передашь.

• Существует хорошее словцо — «ничто». Не думай ни о чём — ни о канцлере, ни о «католоне». Думай о клоуне: он плачет в ванной и проливает кофе себе на шлёпанцы.