Внемли!

«Внемли!» (англ. Lo!) — четвёртая опубликованная Чарльзом Фортом книга, вышедшая в 1931 году после длительной работы в Великобритании.

Цитаты

Здесь представлены оригинальные мысли самого Форта.

Часть первая

	Мудрецы <…> старались осмыслить наше существование, хватаясь за его звёзды, или искусства, или экономику. Но в основополагающем единстве всего сущего безразлично, с чего начинать: со звёзд, с законов спроса и предложения, или с лягушек, или с Наполеона Бонапарта. Измеряя окружность, начинайте с любой точки. — глава 1
	Wise men <…> have tried to understand our state of being, by grasping at its stars, or its arts, or its economics. But, if there is an underlying oneness of all things, it does not matter where we begin, whether with stars, or laws of supply and demand, or frogs, or Napoleon Bonaparte. One measures a circle, beginning anywhere.

Диким племенам свойственна особая забота или даже почтение к людям, повреждённым в уме. В них видят некое неявное присутствие Бога. Мы признаём определение предмета через сам предмет признаком слабоумия. Всякий учёный начинает свой труд с такого определения, подразумевающегося, если и не декларируемого. И нашему племени свойственна особая забота и даже почтение к учёным. Мне представляется, что в этом идиотизме кроется божественность. Однако, каково бы ни было моё мнение, я не напишу, что Бог — идиот. Возможно он, или оно, пускает слюни каплями комет и корчится в припадках землетрясений, но масштаб явления заставляет говорить по меньшей мере о сверхидиотизме. — глава 2; ему часто приписывают парафраз «если существует вселенский разум, должен ли он быть вменяемым?» (If there is a universal mind, must it be sane?), сделанный Деймоном Найтом в книге «Чарльз Форт: Пророк необъяснимого» (Charles Fort, Prophet of the Unexplained, 1970)

Among savage tribesmen, there is a special care for, or even respectfulness for, the mentally afflicted. They are regarded as in some obscure way representing God's chosen. We recognize the defining of a thing in terms of itself, as a sign of feeble-mindedness. All scientists begin their works with just such definitions, implied, if not stated. And among our tribes there is a special care for, or even respectfulness for, scientists. It will be an expression of mine that there is a goodness in this idiocy. But, no matter what sometimes my opinion may be, I am not now writing that God is an Idiot. Maybe he, or it, drools comets and gibbers earthquakes, but the scale would have to be considered at least super-idiocy.

	В этой книге я в основном буду заниматься признаками того, что существует сила переноса, которую назову телепортацией. — глава 2; термин «телепортация» введён Фортом
	Mostly in this book I shall specialize upon indications that there exists a transportory force that I shall call Teleportation.

Я ничему не верю. Я отгородится от камней и мудрости веков и от так называемых учителей всех времён, и, быть может, благодаря этой изоляции я предался щедрому гостеприимству. Я захлопнул парадную дверь перед Христом и Эйнштейном, а с черного хода приветливо заманиваю к себе лягушат и улиток. Я не верю ничему из того, что сам написал. Я не могу считать произведения разума предметом веры. Но я допускаю, с оговорками, которые дают мне право высмеивать все свои прежние утверждения, что дожди съедобной субстанции, источник которой не удалось найти на этой Земле, падали с неба в Малой Азии. Были предположения, что неизвестные существа и неведомые субстанции переносятся на эту Землю из иных плодородных миров, или из других частей системы, или организма, расстояния в котором малы относительно невообразимых пространств, каковые воображают астрономы. Были предположения о целенаправленном распределении внутри этого организма. Целенаправленность Природы можно помыслить, не обращаясь к устоявшимся богословским интерпретациям, если представить наш мир, или так называемую солнечную систему и звезды вокруг неё, как единое органическое образование, тело или существо. Я не вижу чёткой границы между органическим, функциональным или целенаправленным. Когда в живом организме появляются остеобласты и залечивают сломанную кость, они действуют целенаправленно, независимо от того, сознают ли они свою цель. Всякое приспособление можно считать движением к цели, если под целью мы подразумеваем не более как стремление приспособиться. Если мы можем помыслить весь наш мир — возможно, один из бесчисленных организмов космоса — как единый организм, мы вправе назвать его функции и распределение как органическими, так и целенаправленными или механически целенаправленными. — глава 3

I believe nothing. I have shut myself away from the rocks and wisdoms of ages, and from the so-called great teachers of all time, and perhaps because of that isolation I am given to bizarre hospitalities. I shut the front door upon Christ and Einstein, and at the back door hold out a welcoming hand to little frogs and periwinkles. I believe nothing of my own that I have ever written. I cannot accept that the products of minds are subject-matter for beliefs. But I accept, with reservations that give me freedom to ridicule the statement at any other time, that showers of an edible substance that has not been traced to an origin upon this earth, have fallen from the sky, in Asia Minor. There have been suggestions that unknown creatures and unknown substances have been transported to this earth from other fertile worlds, or from other parts of one system, or organism, a composition of distances that are small relatively to the unthinkable spans that astronomers think they can think of. There have been suggestions of a purposeful distribution in this existence. Purpose in Nature is thinkable, without conventional theological interpretations, if we can conceive of our existence, or the so-called solar system, and the stars around, as one organic state, formation, or being. I can make no demarcation between the organic, or the functional, and the purposeful. When, in an animal-organism, osteoblasts appear and mend a broken bone, they represent purpose, whether they know what they're doing or not. Any adaptation may be considered an expression of purpose, if by purpose we mean nothing but intent upon adaptation. If we can think of our whole existence, perhaps one of countless organisms in the cosmos, as one organism, we can call its functions and distributions either organic or purposeful, or mechanically purposeful.

Возражения на наши данные, как правило, вызывают ассоциации. Когда доктор Гилберт натирает палочку и заставляет клочки бумаги подпрыгивать на столе, возражения на его магию относятся не столько к тому, чем он занимается, сколько к тому, куда это может завести. Ведьмам и колдунам всегда приходилось туго, пока они, сменив название, не становились благопристойными членами общества. Нам немало известно о конфликте между наукой и религией, однако мы в конфликте и с той и с другой. Наука и религия всегда дружно преследовали и подавляли всякое колдовство. Теперь, когда религия утратила славное имя, причитавшееся ей преклонение поразительным образом перешло к науке, которую восславляют как благодетельную. Но ни один учёный, выдвигавший новую идею, не избежал нападок других учёных. Наука делала всё, что могла, чтобы предотвратить деяния науки. Есть циники, отрицающие в человеке чувство благодарности. Но я, кажется, не циник. Я настолько убеждён в существовании благодарности, что вижу её проявления в сильнейшем нашем противнике. Миллионы людей пользуются чужими услугами, о которых тут же забывают: но благодарность воистину существует, и они должны так или иначе выразить её. Они изливают накопившуюся благодарность на науку за все, что наука для них сделала. Эта благодарность, с их близорукой точки зрения, им ничего не стоит. Так что негодование против всякого, противоречащего науке, имеет экономическую подоплёку. Он пытается лишить людей дешевой благодарности. Я люблю поторговаться не меньше других, но я не могу экономить на благодарности к науке, коль скоро на каждого ученого, который, возможно, меня облагодетельствовал, приходится множество других учёных, пытавшихся придушить предполагаемое благодеяние. К тому же, если я остался без гроша, мне не по карману любая благодарность. Сопротивляться идеям этой книги будут те, кто отождествляет промышленную науку и её блага с чистыми, академическими или аристократическими науками, кормящимися на репутации промышленной науки. Это различие напоминает мне доброго сторожевого пса и блох на нём. Если бы и блох можно было обучить лаять, их тоненький хор мог бы иметь хоть какую-то цену. Но блохи — аристократки. — глава 4

A great deal of the opposition to our data is connotative. Most likely when Dr. Gilbert rubbed a rod and made bits of paper jump on a table, the opposition to his magic was directed not so much against what he was doing as against what it might lead to. Witchcraft always has a hard time, until it becomes established and changes its name. We hear much of the conflict between science and religion, but our conflict is with both of these. Science and religion always have agreed in opposing and suppressing the various witchcrafts. Now that religion is inglorious, one of the most fantastic of transferences of worships is that of glorifying science, as a beneficent being. It is the attributing of all that is of development, or of possible betterment to science. But no scientist has ever upheld a new idea, without bringing upon himself abuse from other scientists. Science has done its utmost to prevent whatever science has done. There are cynics who deny the existence of human gratitude. But it seems that I am no cynic. So convinced am I of the existence of gratitude that I see in it one of our strongest oppositions. There are millions of persons who receive favors that they forget: but gratitude does exist, and they've got to express it somewhere. They take it out by being grateful to science for all that science has done for them, a gratitude, which, according to their dull perceptions won't cost them anything. So there is economic indignation against anybody who is disagreeable to science. He is trying to rob the people of a cheap gratitude. I like a bargain as well as does anybody else, but I can't save expenses by being grateful to Science, if for every scientist who has perhaps been of benefit to me, there have been many other scientists who have tried to strangle that possible benefit. Also, if I'm dead broke, I don't get benefits to be grateful for. Resistance to notions in this book come from persons who identify industrial science, and the good of it, with the pure, or academic, or aristocratic sciences that are living on the repute of industrial science. In my own mind there is distinguishment between a good watchdog and the fleas on him. If the fleas, too, could be taught to bark, there'd be a little chorus that would be of some tiny value. But fleas are aristocrats.

Телепортация возможна, и возможно, её секрет уже столетия как известен посвящённым. Может быть, священнослужители, особенно в прошлом, когда они могли быть в некотором смысле полезны для общества, умели телепортировать красную жидкость, или кровь, в точки на святых образах. Они могли выступать как «агенты», способные проделывать это не сознавая, каким образом добиваются результата. Если я могу допустить, что все наше бытие есть организм, то могу допустить также, что, если так называемое чудо способствует организации его вещества в социальные структуры и их координации, то так называемые чудеса происходят. Единственная слабость этого доказательства в том, что оно упускает из вида отсутствие надобности в чудесах. Если требуется вера в чудеса, достаточно сказать, что чудеса случаются. — глава 6

There may be Teleportation, and maybe for ages the secret of it has been known by esoteric ones. It may be that priests, especially in the past, when, sociologically, they were of some possible use, have known how to teleport a red fluid, or blood, to points upon images. They may have been "agents," able to do this, without knowing how they got their effects. If I can accept that our whole existence is an organism, I can accept that, if by so-called miracles, its masses of social growths can best be organized and kept co-ordinated, then appear so-called miracles. The only flaw that I note in this argument is that it overlooks that there is no need for miracles. If there is a need for belief in miracles, miracles can be said to have occurred.

Уткнувшись носом в грязь и склонившись до земли. Вот из каких положений стремится вырваться всё живое. Одно из них — скорченная поза эмбриона; другое — в ретроградном поклонении или в движении пасущегося травоядного — шея, согнутая к земле. Ежедневное пережевывание жвачки на полях. Но пожиратель мяса избавлен от жвачки. Один из способов расширить кругозор — это взобраться на дерево, но есть и другой — подняться на задние лапы, оторвавшись от травы. — глава 7

Nose in the mud, and the bend of a thing to the ground. There are postures from which life is acting to escape: one of them, the embryonic crouch; another, whether in the degradation of worship, or as a convenience in eating grass, the bend of the neck to the ground. The all-day gnaw of the fields. But the eater of meat is released from the munch. One way to broaden horizons is to climb a tree, but another way is stand on one's own hind legs, away from the grass.

Наука очень напоминает гражданскую войну в США: какая бы сторона не победила, всё равно победа за Америкой. <…> Так семьдесят лет назад неважно было, кто победит в споре эволюционистов с анти-эволюционистами: в любом случае состоялась бы большая победа науки. Неудивительно, что столь многие среди нас смиряются перед столь несокрушимой репутацией. Наука — это глотка или брюхо, без головы и членов, амёбоподобная кишка, поддерживающая себя усвоением того, что поддаётся ассимиляции, и отбрасывающая то, что переварить не удаётся. — глава 11

SCIENCE is very much like the Civil War, in the U.S.A. No matter which side won, it would have been an American victory. <…> So, seventy years ago, no matter whether evolutionists or anti-evolutionists had won, it would have been a big, scientific victory anyway. No wonder so many of us are humbled by a reputation that can't lose any way. Science is a maw, or a headless and limbless stomach, an amoeba-like gut that maintains itself by incorporating the assimilable and rejecting the indigestible.

Если наш мир — это организм, может показаться, что это один из самых несносных старых негодяев космоса. Это переплетение лжи. Он повсюду распространяет мнимую реальность, и окончательность, и истинность — слова, которые я использую как синонимы для одного состояния, — а затем, при ближайшем рассмотрении, все оказывается нереальным, не окончательным и не истинным, но зависящим от чего-то ещё, от другой химеры, и сливается, теряя всякую видимость индивидуальности, с другими фальшивками. — глава 15

If our existence is an organism, it would seem that it must be one of the most notorious old rascals in the cosmos. It is a fabric of lies. Everywhere it conjures up appearances of realness and finality and trueness — words that I use as synonyms for one state — and then, when examined, everything is found not to be real, or final, or true, but to be depending upon something else, or some other chimera, merging away, and losing its appearance of individuality, into everything else, or every other fraud.

Часть третья

Царапинка на крыле бабочки — увечье. Но нанесите такую же царапинку на второе крыло, и равновесие восстановится. Двойное увечье может составить гармонию. Дважды ужасное может стать прекрасным. Если на двух берегах реки, представлявшей ось симметрии, матери одновременно вопили над телами младенцев, это соответствие составляло душу замысла. Две муки, параллельно распределенные вдоль линий развалин, удовлетворяют требованиям тех, кто почитает божество как единственную гармонию. — глава 5

Notch a butterfly's wing — this is mutilation. But correspondingly notch the other wing, and there is balance. Two mutilations may be harmony. The doubly hideous may be beautiful. If, on both sides of the river that was a subsiding axis, mothers simultaneously screamed over the bodies of children, this correspondence was the soul of design. Two anguishes, neatly balanced in parallel lines of wreckage, satisfy the requirements of those who worship godness as only harmony.

Перевод

Г. Соловьёва, 2007 («Вулканы небес»)

Ссылки

• Lo! // resologist.net