Ассортимент для контингента

«Ассортимент для контингента: грустный сборник юмористических рассказов» — третий авторский сборник Михаила Задорнова. Опубликован в 1989 году.

Цитаты

На рынках на прилавках появились свежие нитраты. Послышались далёкие раскаты грома: где-то взорвалась бывшая комсомольская ударная стройка! А в морской воде в лучах весеннего солнца весело заиграли кишечные палочки. И бурно понеслись в море ручьи городской канализации, быстро нагревая море к долгожданному купальному сезону! Сытые чайки на пляже осели на контейнерах с мусором — согласно народной примете, обещая тем самым такое же устойчивое состояние природы на долгие-долгие годы!

— «Заметки честного фенолога»

Товарищи туристы! Вы выезжаете в туристическую поездку по странам Западной Европы. Вести себя в этой поездке вы должны культурно и не позорить нашу страну. <…> Не надейтесь, что при этом вас примут за иностранцев. Нашего человека легко можно узнать в любом поезде мира по спортивному костюму, батону колбасы и бутылке водки, которую он сразу же выпивает, надев спортивный костюм. <…> Мужчины, не вздумайте влюбляться в иностранных гражданок. Как бы они ни признавались вам в любви, не верьте им. Помните, влюбиться в нашего мужчину за границей может только агентка ЦРУ по очень специальному заданию. Все остальные женщины знают, что от нашего мужчины за границей можно добиться только юбилейного значка «150 лет городу Сызрань» и набора цветных открыток «Козлы Алтая».

— «Инструктаж»

	… в период введения дисциплины стали строго следить за тем, чтобы во время рабочего дня все спали на своих рабочих местах, а не дома. — ранее в сборнике «Линия длиной 15000 метров», 1988
	— «Мы живём хорошо!», 1987

На субботнике мы будем с вами разгребать снег, который пойдёт по накладным и будет считаться как опавшая листва. Поскольку эти накладные остались у нас от неотработанного субботника шестьдесят второго года. Помните, когда его вдруг заменили на встречу высокого гостя из Индии, который оказался высоким гостем из Канады. Но ничего страшного не произошло. Мы всё равно встречали его с флагами ГДР, которые у нас остались от встречи высокого гостя из Японии. Но тоже всё обошлось. Мы стояли не на той улице, по которой он ехал. И не в тот день, когда надо было. <…> На субботнике завтра по спискам нас будет тысяча двести человек. Но! Минус — начальство, общественные активисты, самодеятельность, доноры, женщины, считающие себя беременными… Словом, в субботнике будут принимать участие семь человек. Как и в прошлом субботнике.

— «Нас это не касается», 1987

Побывал я в ихнем ФРГ. И честно скажу — жить там можно. Даже можно жить и не пить. Более того, можно жить и не воровать. <…> заходишь в ихний универмаг, а там на каждой полке — по коммунизму! Клянусь! Хоть век мне сахар по талонам получать. <…> У них в гостиницах наволочки совпадают размерами с подушками! <…> Все фотографировались на фоне памятника какому-то Гёте. А я — на фоне мясной лавки. Ну скажи честно, кому этот Гёте нужен? А тут смотри: у меня за спиной сорок восемь сортов колбасы. Я хочу, чтобы люди видели, что я это видел! И я прав оказался. Был бы я с этим Гёте, никто бы даже не посмотрел на эту фотографию, даже если бы этот Гете сам меня обнял. А эту фотографию все показать просят. И ещё спрашивают: а что это за колбаса? А это? У людей живой интерес, Федя. <…> У них, Федя, стоянка такси — это стоянка такси, а не стоянка людей. <…> К ним в машину садишься, какой-то компьютер на твоём родном языке говорит: «Пристегните ремни». Ты ему говоришь: «Пошёл вон!» Он тебе отвечает: «До встречи на кладбище, мистер!» <…> Мне все говорят, что я ихнее общество приукрашиваю. Что на самом деле оно — загнивающее. Может, конечно, оно и загнивающее. Но знаешь, хочется уже немного и погнить, Федя! Надоело процветать, правда?

— «Не плачь, Федя!»

Я никак не могу понять, почему у нас всегда народ страдает от тех постановлений, которые издаются ради него. А те, против которых эти постановления направлены, живут ещё лучше. <…> Я не понимаю, зачем нужен профсоюз. Нет, я понимаю, что нужен профсоюз, который защищает интересы трудящихся. Но я не понимаю, зачем нужен профсоюз, который защищает свои интересы от трудящихся. И я не понимаю, чем занимается комсомол. И я не понимаю — они сами понимают, чем они занимаются? <…> Я не понимаю, почему соцсоревнование — это хорошо. И как может конвейер по выпуску носков на правую ногу соревноваться с конвейером по выпуску носков на левую ногу?! <…> Я не понимаю, почему у нас перестройка проводится людьми, которые довели страну до перестройки. Ещё я не понимаю: может, это и хорошо, что я всего этого не понимаю?! Ведь с кем ни разговоришься, они этого тоже не понимают. Или понимают, что лучше этого не понимать. Вот когда понимаешь, сколько людей понимают, что этого лучше не понимать, становится понятным, откуда у нас столько непонятного!

— «Не понимаю!», 1987

	В Средней Азии проходной балл в институт торговли вырос до пятнадцати тысяч.
	— «Осторожнее надо!»

• см. парафразы из «Смелее, решительнее, по-деловому!» в «Спасибо за всё!» сб. «Я никогда не думал… Избранное», 2006

	Н. В. Гоголь писал: «В России есть две беды: дороги и дураки». Вот такое завидное постоянство мы сохраняем по сей день. Вы замечали, что каждый вахтёр, сторожащий у нас бассейн, чувствует себя пограничником? — остальное см. в «Я никогда не думал… Избранное»
	— «Страна героев», 1987

Говорят, у восточных иероглифов есть тайный смысл, понятный только на Востоке. Наши плакаты, как и восточные иероглифы, понятны только нам. Видимо, в них тоже есть тайный смысл. Например: «Товарищи! Отработаем коммунистический субботник все как один!» Конечно, такой лозунг понятен только нам. Потому что только у нас люди, собравшись все вместе, могут работать с таким же успехом, как один. Кроме того, очень долго придётся объяснять не нашему человеку, что такое субботник. Это — семидесятилетняя традиция борьбы с разрухой. И если в 1918 году борьба с разрухой проводилась на станции «Москва-Сортировочная», то теперь проводится по всей стране.

— «Тайный смысл»

Многие сетуют на то, что наши товары ни на что не годятся. Это не совсем верно. <…> Подсвечник подарочный годится для самообороны. Одеколон «Гвоздика» отбивает у комаров охоту жить. <…> У них там, за границей, гораздо всё примитивнее. Написано на ценнике «пылесос» — значит, это пылесос и есть. <…> У нас же: <…> стал втирать каждый день в голову жидкость для волос — развились мускулы, волосы стёрлись. Поэтому у них за границей и нет такого полёта мысли! — «Народ умельцев» в др. сборниках

— «Умелые руки», 1985

У меня на уме… купить попугая, который живёт триста лет, и усыновить его, чтобы хоть кто-нибудь из членов нашей семьи увидел, чем закончится перестройка! <…> Мой дед <…> и тридцать седьмой пережил, и сорок первый, и разруху, и кукурузу, и застой… Теперь перестройку переживает. Обещает и следующий этап пережить — ликвидацию последствий перестройки. Под названием «последняя стадия развитого социализма». После которой будет заключительный этап последней стадии развитого социализма, а потом ещё окончательная фаза заключительного этапа последней стадии развитого социализма…

— «Хромосомный набор», 1988

Благодарность (1986)

Уважаемый товарищ Генеральный секретарь! Пишут Вам благодарные жители города, в котором Вы побывали с деловым визитом. Правда, Вы только за три дня сообщили нашим городским властям о своём приезде, но даже за эти три дня они успели сделать для нашего города больше, чем за все годы Советской власти. Во-первых, были покрашены все дома со стороны улиц, по которым предполагался Ваш проезд. Но потом кто-то сказал, что Вы любите отклоняться от намеченного маршрута. И наши власти были вынуждены покрасить и остальные дома. Причём так старались, что некоторые дома закрасили вместе с окнами. Во-вторых, все улицы к Вашему приезду были освещены, заасфальтированы, озеленены… В ночь перед Вашим приездом в городе было вырыто 365 подземных переходов. В магазинах появились продукты, которые мы в последний раз видели лет двадцать назад, когда неподалеку от нашего города, в нейтральных водах, затонул английский рефрижератор, везший эти продукты голодающим Африки. В-третьих, строителями наконец был достроен мост, о торжественной сдаче которого Вам рапортовали ещё в прошлой пятилетке, но который, когда грянул оркестр и комиссия обрезала ленточку, осел и отчалил от берега вместе с комиссией. Наконец, дорогу из аэропорта комсомольские работники пропылесосили собственными пылесосами. А профсоюзные — подмели лес в окрестностях этой дороги, покрасили в свежий зелёный цвет листья на всех дорогах и помыли югославским шампунем все памятники в городе. Причём памятник Менделееву был отмыт настолько, что оказался памятником Ломоносову.

Был собран консилиум научных работников по вопросу: «Сколько дойных сосков у коровы?» Оказалось, четыре, а не семь, на которые давался план раньше, с тех самых пор, как пролетариат был послан в деревню проводить коллективизацию.

Ещё была выпущена подарочная книга о нашем городе с четырьмя фотографиями новостроек нашего города, а точнее — единственного нового дома, снятого с четырёх сторон. А вдоль пути Вашего следования по улицам все время перевозился один и тот же ларёк с овощами. Наконец, прошёл слух, что во всех городах Вы любите посещать музеи и смотреть, как они содержатся. Тут же по приказу заведующего отделом культуры, который занял этот пост сразу после окончания ПТУ при кирпичном заводе, экскаватором был снесён старый, ветхий домик, в котором жил Антон Павлович Чехов, а на его месте построен новый дом, в котором он жил. А в скверике перед музеем был поставлен памятник Антону Павловичу. Он сидит на скамеечке с газетой в руках и с одобрением в глазах читает Ваш доклад на последнем Пленуме. Но мы за эти перегибы на наших руководителей не обижаемся. Мы же понимаем, как им нелегко сейчас. Вы им сказали: надо быть личностями — а инструкций и памяток, как ими стать, не дали. Сказали, что надо перестраиваться, а сроков не указали. И они, наши руководители, никак не могут понять, когда им докладывать Вам о том, что они перестроились досрочно. Более того… Вы всё время говорите, что надо идти вперёд, а где перёд, не объясняете. А сами они этого не знают. Поймите это.

И, наконец, была восстановлена телефонная связь с другими городами, которую ещё немцы обрезали при отступлении. Конечно, после того как Вы уехали, из наших магазинов снова исчезли все продукты. Но за то время, что Вы у нас были, мы набрали их на три года вперёд. Поэтому очень просим Вас — через три года приезжайте к нам ещё!

О рассказе

Написать-то этот рассказ я написал, но естественно, что его никто не печатал. Редакторы читали, говорили с грустным видом: смешно или очень смешно, но печатать не будем. И только главный редактор журнала «Театр» Салынский, известный советский драматург, позвонил в ЦК КПСС Александру Яковлеву и сказал: «Молодой автор написал рассказ очень смелый, у этого автора может быть большое будущее. Если бы вы прочитали и разрешили нам его напечатать в журнале «Театр», я бы был вам благодарен». И Яковлев разрешил. После выхода этого номера журнала случилось то, о чём я даже не мечтал. <…> Как раз к тому времени страна наводнилась ксероксами, и мой рассказ начали ксерокопировать по всем городам. Он распространялся, как когда-то большевиками распространялись листовки. Вот это уже была настоящая популярность! <…> А через полгода в нью-йоркском журнале «Тайм» появилась заметка, где было написано, что в Советском Союзе впервые напечатали рассказ, в котором высмеивается генеральный секретарь ЦК КПСС, и это значит, что Горбачёв действительно перестраивает страну!

— Михаил Задорнов, «Язычник эры Водолея» (гл. «Письмо Горбачёву»), 2007