…По прозвищу «Зверь»

«…По про́звищу „Зверь“» — советский художественный фильм 1990 года. Экранизация книги Виктора Доценко «Срок для Бешеного».

Цитаты

— Тебя что, подъём не касается? Встать!
(ДПНК Говоркову наутро после прибытия в лагерь)

— Ну что молчишь? Характер решил показать? Ну-ну. Это тебе не «Бутырка». Мы его тебе обломаем.
(там же)

— Посмотрел?
— Ништяк.
— Поставь на место.
(Говорков и «Аршин» в предбаннике о сапогах Говоркова)

— Поставь на место, я кому говорю.
— «Суслик»! Парень-то борзый!.. Или мне показалось? Проверь его.
(там же: Говорков — «Аршину», «Аршин» — своему «шестёрке»)

— Так... Говорков... ШИЗО наше понравилось, а? Не успел появиться — второй раз заниматься тобой приходится. Который раз сидишь-то?
— Тринадцатый.
— Родители кто? Родители есть, нет?
— Работники внешторга.
— Понятно. Тряпки, джинсы мадэ ин оттуда...
— Угу. Рестораны, валюта, жизнь на всю катушку...
— Пока вот на девять лет!.. Только б урвать, только бы поменьше работать, побольше получать...
(Начальник колонии и Говорков)

— Ну что, Говорков, всё балетом занимаемся?
(Шлыков Говоркову на тренировке в армии)

— Ну как, товарищ капитан, а если у бойцов силы равны, кто победит?
— Победит тот, кто в данной ситуации прав.
(там же: Варламов и Шлыков)

— Чифиришь? Я ведь тоже москвич. Здесь «радио» работает быстро и точно. А с «Аршином» ты чётко разделался. Где так намастрячился?
— В яслях.
(Завхоз и Говорков)

— Кури!
— Не курю.
— А я люблю с чифиром...
(там же)

— Здесь тоже жить можно. Надо везде уметь жить.
(там же: Завхоз Говоркову)

— Надо помогать землякам. Не любят нас здесь. Москвичей нигде не любят.
(там же)

— А это что, всё настоящее?
— Нет, тряпошное. А вы кто?
(Лариса и Говорков о тяжелоатлетических снарядах)

— Да что ж мне теперь, босиком ходить что ли? Они же на доллары куплены!
— Не на твои доллары-то.
— Слушай, тебе опять пора в дурдом!
(Лариса и Варламов о ботинках Варламова, выброшенных Ларисой за борт корабля)

— Вы с ней знакомы?
— С кем?
— С «Рыбкой»?
— С какой рыбкой?
— С «золотой», если учесть, во сколько мне обходятся её затеи. Вот сейчас втемяшила себе в голову, что вы похожи на её брата, и хоть кол у неё на голове теши.
(Алик и Говорков на корабле)

— Ну, я беру вас на работу. Так хочет «Рыбка», и... я вас беру.
— Вы на рыбозаводе кадрами заведуете?
— Он ещё и с юмором!..
(там же)

— Ну балда, кретин, ну где ты ещё такую работу найдёшь?
— Я её не ищу, у меня есть работа.
— Савок! И это работа?
— Работа.
— Но ведь жизнь коротка, Савк, а может стать ещё короче! Да посмотри ты как люди живут! Ну ты дурак, ну савок, ну... красный савок!..
(Варламов и Говорков)

— Если понадоблюсь, я на кухне, Митяя спросишь. Чифирнём, картошечки пожарим...
(Митяй Говоркову)

— Говорков Савелий Кузьмич, тысяча девятьсот шестьдесят пятый.
— Почему курите в строю?
— Я курю?
— Нет, фабричная труба!
— Я некурящий, я с детства не курю.
— Я вас спрашиваю не о вашем детстве, а почему в строю курите! Чтоб ноги не мёрзли? Так вот, чтоб они у вас совсем согрелись, лишаю вас на месяц права пользования ларьком.
— Да засунь ты его себе в задницу.
(Говорков и начальник колонии во время переклички)

— И сколько тебе, сынок, годков отмерили?
— Девять.
— Порешил кого?
— Не успел.
— За что же девять годов?
— За то, что не успел...
— А я шестнадцатый раз сижу, на круг сорок лет. В сорок третьем, как 25 лет за Сталина дали, так и сижу. Я на демонстрации нёс Сталина, да уронил. А потом сам садился. Как выйду, куда мне идти, родных никого нет, я и нарушаю паспортный режим, чтобы опять домой, в зону вернуться. Вот, скоро опять выходить. Написал письмо в Кремль, чтоб разрешили мне в зоне ну... жить. Начальство прознало про письмо, вот сюда и засадили. Буду здесь ждать ответа из Кремля, а? Как ты думаешь?..
(Говорков и зэк в ШИЗО)

— Как вы думаете, она нормальная?
— Нормальная.
— Это вопрос... Я её водил к психиатрам. Светила... Все трое сказали, что с ней всё в порядке. Ну, правда, двое из них сами были «с приветом», а третий уж точно.
(Алик и Говорков о Ларисе)

— Ааа... Говорков! У нас решил спрятаться?
— От кого?
— Тебе лучше знать. Что, так и не знаешь? А ну, марш на работу! Нечего здесь сачковать!
(ДПНК и Говорков в ШИЗО)

— Ну?
— Митяя знаешь?
— Ну?
— Позови!
— А ты что, земляк ему, что ли?
— А ты что, на ментов работаешь, трудно позвать, что ли?
(Говорков и зэк на улице)

— Ты что, не понимаешь, тут кровью пахнет...
(Сосед по койке Говоркову)

— Дерьма много на свете, но надо жить. И, главное, надо любить. Тогда смысл есть.
(«Король» Говоркову)

— В тебе что-то от человека есть, давно не встречал.
(там же)

— Что он тебе сказал?
— Курить предложил.
— Больше ничего?
— Ничего.
(Говорков с соседом по койке)

— Ну, в какую камеру пойдём? Что молчишь? Вот брошу тебя сейчас к девкам...
— Попробуй!
— Нуу!..
(ДПНК и Говорков)

— Что молчишь? Чего насупился, как бык, и молчишь? С тобой же люди разговаривают, а ты молчишь? Чего молчи-ишь?
(Зэк Говоркову в 3-й камере)

— Только ты не думай, «Зверь», что ежели ты «Королю» глянулся, так ты уже бога за яйца поймал.
(«Леший» Говоркову)

— Да, переговоры прошли в тёплой атмосфере. Стороны обменялись заверениями о намерениях, после чего одна из сторон нализалась как свинья.
(Лариса по телефону)

— Милый, милый, дорогой, любимый, бесконечно милый...
(Пьяный Алик)

— Ты сошёл с ума...
— Пусть меня посадят в дурдом.
— Никогда так не говори больше, дурак несчастный. И никогда так больше не делай...
(Лариса и Говорков)

— А откуда она?
— Из дурдома.
(Говорков и Варламов о Ларисе)

— С этой перестройкой всё перепуталось. Раньше всё было ясно: «наша главная задача — молотьба и хлебосдача. Хочешь быть передовым — сей квадратно-гнездовым».
(ДПНК при начальнике колонии)

— Мы ж с тобой почти однополчане были, мать твою. Ну, ты же не как все эти говнюки, которые за сладкий кусок тут! Ты ж порох нюхал, как же ты в такое дерьмо-то влез!
(Начальник колонии Говоркову)

— Я убийца, Савка.
— Варламыч, да мы все убийцы...
(Варламов и Говорков)

— А ты быстрее ехать не можешь?
— Мы что, опаздываем?
— Да нет, деньги руки жгут. Вот, сколько не вожу, а они всё жгут, пока не избавлюсь.
(«Кореец», представившийся «дядей Володей», Говоркову)

— Одного не могу понять: если у нас там везде были такие бравые ребята, как вы с Варламовым, что же мы везде проигрываем?
(Алик Говоркову)

— Послушайте, мой дорогой, рыться в чужих вещах неприлично!..
(Алик Говоркову по телефону)

— Ну ты и стерва.
— Мой брат бы так не сказал.
— Да пошла ты со своим братом!
(Говорков и Лариса)

— Ба! А вот и «Рыбка»! Где ж наш рыбак поймал её?
(Алик)

— Произошли кое-какие события. Например, ваш друг Варламов решил повеситься. Сидит дома с петлёй на шее, и напевает: «Вот возьму и повешусь, труляля, труляля». Правда, его пока удерживают от столь необдуманного поступка.
(Алик Говоркову)

— Кто включил плиту???
— Я...
— Я, я!..
— Но ты же сам просил кофе...
(Алик и бандит после того, как Алик обнаружил под конфорками обожжённые деньги)

— Откуда сам-то?
— С севера.
— Шахтёр, что ли?
— Зэк.
— Как это?
— Ну, осужденный.
— А... По амнистии, или «от звонка до звонка»?
— Бежал.
(Таксист и Говорков)

— Ну, убьёшь ты меня. Твоему Варламову легче не станет?
(«Кореец» Говоркову)

— Ну ты что ж, Говорков, от старшего по званию бегаешь? Нехорошо! Ну что, Говорков, в данной ситуации ты опять неправ?
(Шлыков Говоркову на метромосту)

— И всё-таки, кто вы ей будете?
— Брат...
(Медсестра психиатрической больницы и Говорков)