Шарль Луи Монтескье

Шарль-Луи де Секонда, барон Ля Брэд и де Монтескьё (фр. Charles-Louis de Seconda, Baron de La Brède et de Montesquieu; 1689 — 1755) — французский писатель, правовед и философ.

Шарль Луи Монтескье

Статья в Википедии

Произведения в Викитеке

Медиафайлы на Викискладе

Цитаты

Lettres familieres a divers amis d'Italie, 1767

• Бесполезные законы лишают силы законы необходимые.
• Все на свете любят игру; и люди самые благоразумные охотно отдаются ей, пока не увидят всех сопряженных с нею насилий, уловок, заблуждений, потери денег и времени, пока не поймут, что на нее можно затратить всю жизнь.
• Всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею.
• Для того чтобы иметь успех в свете, надо уметь казаться безумным, но при этом оставаться благоразумным.
• Жестокость законов препятствует их соблюдению.
• Закон должен быть похож на смерть, которая не щадит никого.
• История — это ряд выдуманных событий по поводу действительно совершившихся.
• Как мал промежуток между временем, когда человек еще слишком молод и когда он уже слишком стар.
• Когда добродетель исчезает, честолюбие захватывает всех способных к нему, а жадность — всех без исключения...
• Кто гонится за остротой, большей частью в состоянии поймать лишь глупость.
• Лучшее средство привить детям любовь к отечеству состоит в том, чтобы эта любовь была у отцов.
• Не следует законами достигать того, что можно достигнуть улучшением нравов.
• Несправедливость, допущенная в отношении одного человека, является угрозой всем.
• Несчастна судьба людей! Только что ум достиг своей зрелости, как тело начинает слабеть.
• Нет более жестокой тирании, чем та, которая живет под сенью законов и под эгидой правосудия, когда несчастных, так сказать, топят на той самой доске, на которой они спасались.
• Нет ничего досаднее, чем видеть, как удачно сказанное слово умирает в ухе дурака, которому ты его сказал.
• Правительство должно быть таким, чтобы люди могли не бояться друг друга.
• При завоеваниях недостаточно оставлять покоренному населению его законы, надо еще оставить ему его нравы: народ всегда больше защищает свои нравы, чем свои законы.
• Принцип демократии разлагается не только тогда, когда утрачивается дух равенства, но также и тогда, когда дух равенства доводится до крайности и каждый хочет быть равным тем, кого он избрал в свои правители.
• Природа мудро позаботилась, чтобы человеческие глупости были преходящими, книги же увековечивают их. Дураку следовало бы довольствоваться уже тем, что он надоел всем своим современникам, но он хочет досаждать еще и грядущим поколениям, хочет, чтобы потомство было осведомлено о том, что он жил на свете, и чтобы вовеки не забыло, что он был дурак.
• Раньше имущество частных лиц составляло общественное достояние, а теперь общественная казна становится достоянием частных лиц.
• Сохранить победу труднее, чем одержать ее, потому что победа одерживается при помощи всех сил, а для ее сохранения обычно употребляют только их часть.
• Счастлив народ, история которого скучна.
• Финансисты поддерживают государство точно так же, как верёвка поддерживает повешенного.
• Французы почти не говорят о своих женах: боятся говорить при посторонних, которые знают этих жен лучше, чем сами мужья.
• Я всегда замечал, что для успеха в свете надо иметь дураковатый вид и быть умным.
• Свобода — это право делать все, что не запрещено законом.
• Хорошо делают только то, что делают будучи свободными.
• Каждый гражданин обязан умереть за отечество, но никто не обязан лгать ради него.
• Человек умный чувствует то, что другие лишь знают.
• Никогда не следует исчерпывать предмет до того, что уже ничего не остается на долю читателя, дело не в том, чтобы заставить его читать, а в том, чтобы заставить его думать.
• Нет слова, которое получило бы столько разнообразных значений и производило бы столь различное впечатление на умы, как слово «свобода». Одни называют свободой легкую возможность низлагать того, кого они наделили тиранической властью; другие — право избирать того, кому они должны повиноваться; третьи — право носить оружие и совершать насилия; четвертые видят ее в привилегии состоять под управлением человека своей национальности или подчиняться своим собственным законам. Некий народ долгое время принимал свободу за обычай носить длинную бороду. Иные соединяют это название с известной формой правления, исключая все прочие.

Люди, вкусившие блага республиканского правления, отождествили понятие свободы с этим правлением, а люди, пользовавшиеся благами монархического правления, — с монархией. Наконец, каждый именовал свободой то правление, которое наиболее отвечало его обычаям или склонностям. Так как в республике пороки правления, на которые жалуются люди, выступают не так заметно и назойливо, причем создается впечатление, что там более действует закон, чем исполнители закона, то свободу обыкновенно отождествляют с республиками, отрицая ее в монархиях. Наконец, ввиду того что в демократиях народ, по-видимому, может делать все, что хочет, свободу приурочили к этому строю, смешав, таким образом, власть народа со свободой народа.

• Человеком я стал благодаря природе, а французом – благодаря случаю.