Участник:Quint/Черновик

Мор

- В волшебстве, так же как и в других, более светских искусствах, существует мода. - даже волшебникам приходится начинать свою карьеру молодыми. - сейчас она отправилась навестить сестру, у которой случился очередной задвиг. -

(Кели у Кувыркса )

- В таком случае, ты крайне удивишься, узнав, что больше в этом  городе

меня не видит и не слышит никто.

- Ощущаешь ли ты себя невидимой? То есть я хочу сказать,  воспринимаешь

ли ты себя так сама? - неразборчиво пробормотал Кувыркс.

- Разумеется нет. Я чувствую себя  только  сердитой.  Поэтому  я  хочу,

чтобы ты предсказал мне будущее.

- Ну, я не очень разбираюсь в таких  вопросах,  по-моему,  твой  случай

чисто медицинский и...

    Кели улыбнулась. Те из придворных, которые видели  эту  улыбку  раньше,

поторопились бы уволочь Кувыркса с глаз принцессы долой и спрятать его в каком-нибудь безопасном месте, например, на соседнем континенте. Но ничего не подозревающий Кувыркс отковыривал от мантии прилипшие куски грибов.

- Вот, - с сомнением в голосе произнес он. - Это карты Каро.  Вобравшие

в себя сконцентрированную мудрость древних и все такое. Есть еще травы Чин Алин, это из Пупземелья. Кофейной гущей я не пользуюсь. - Пожалуй, я выберу Чин Алин.

    - Тогда, пожалуйста, подбрось в воздух эти корешки тысячелистника.

Он погрузился в изучение ладони. Спустя некоторое время он направился к кухонному столу, извлек из ящика монокль, каким пользуются ювелиры, краем рукава стер с линзы овсянку и провел еще несколько минут, в мельчайших деталях изучая руку принцессы. Наконец он откинулся на спинку стула, вынул из глаза монокль и воззрился на девушку.

- Боюсь, первое, что узнаешь, поступая в Незримый Университет, это то, что люди не слишком обращают внимание на подобного рода мелочи. Для них важнее то, что говорит их собственное сознание.

    - Ты хочешь сказать,  люди  не  видят  меня  потому,  что  их  сознание

советует им не делать этого?

    - Боюсь, что да. Это называется предопределение  или  нечто  в  том  же

духе. - Кувыркс удрученно взглянул на нее. - Я волшебник. Мы знаем толк в таких вещах. (/Кели у Кувыркса )

"Это я сделаю. То, что ты родился в седле, вовсе не  означает,  что  ты

должен там же и сдохнуть".

- Знаю, сэр. Но это означает, что плохие люди, которые думают, что они отправятся во что-то вроде рая, на самом деле попадают туда. А хорошие люди, которые боятся, что попадут в какое-то ужасное место, по-настоящему страдают. Это не похоже на справедливость.

 - Хорошо. Очевидно, нам не надо жениться. Если только ради детей. ( Кели мору )

- - Это не настоящее, - пояснила она. - Здесь нет ничего настоящего. Ничего понастоящему настоящего. Просто он любит вести себя, как человек. Сейчас он из кожи вон лезет, если ты обратил внимание. Мне кажется, это ты влияешь на него. Однажды он даже пробовал научиться играть на банджо.

 - Он очень добр, -  сказала  Изабель,  проигнориров  это  замечание.  -

По-своему. Рассеянно добр.

- Он никогда ничего не чувствует. Я говорю это вовсе не со зла. Ему просто нечем чувствовать. У него нет этих, как-их-там-называют, желез. Наверное, он подумал жалость ко мне. - Мы могли бы установить взаимоотношения типа "ненависть-ненависть".

Изабель плакала. Но не легкими, подобающими девушке всхлипами. Она рыдала в голос и захлебывалась, разевая рот во всю ширину. Это было как пузыри, исторгаемые подводным вулканом. Они борются друг с другом, каждый рвется попасть на поверхность первым. Это были рыдания, долго подавляемые и наконец вырвавшиеся, созревшие за бесконечно однообразные и унылые дни.

- Мне шестнадцать, - возопила она. - И как ты думаешь, в течение какого времени мне шестнадцать?

- Судя по сведениям, содержавшимся в подборке излюбленного чтива Изабель, выживание женщин на Плоском мире стояло под большим вопросом. Лишь редкие, самые выдающиеся особи умудрялись пережить подростковый период и протянуть достаточно долго, чтобы износить пару чулок.

Мор уже знал, что от любви человека бросает то в жар, то в холод, что любовь делает человека жестоким и слабым. Но что она делает тебя еще и глупым - это ему было в новинку.

- Любить значит страдать, - в ответе Изабель звучала мрачная уверенность осведомленного профессионала. - В любви должно быть много мрачной страсти.

    - Это обязательно?
    - Абсолютно. И еще муки. У Изабель стал такой вид, как будто она что-то

припомнила.

Полотно истории пестрит заплатами, его многократно штопали и перевязывали, чтобы подогнать под разных людей, засовывали в кромсалку-сушилку цензуры, чтобы превратить в удобную для запудривания мозгов пропагандистскую пыль. И тем не менее история неизменно ухитряется выпутаться отовсюду и принять старую знакомую форму.

Люди не более способны изменить ход истории, чем птицы - небо. Все, что

они могут, - это воспользоваться моментом и вставить свой небольшой узор.

Это был постоялый двор, и  люди  внутри  проводили

время за весельем - или за тем, что сходит за веселье, если вы крестьянин и большую часть времени проводите, тщательно ухаживая за капустой. После капусты что угодно покажется забавой.

Внутри  находились  человеческие  существа,  предававшиеся   немудреным

человеческим развлечениям, вроде - напиться и забыть слова песни.

Мор  огляделся,  рассматривая

окружающие его лица, освещенные отблесками пламени. Это были те самые люди, которых принято называть солью земли. То есть суровые, квадратные и вредные для вашего здоровья.

Укипаловка слегка отдавала яблоками, чуть-чуть - осенним утром, и очень сильно - вязанкой дров.

Когда юноша отхлебнул еще раз, нескольких зрителей передернуло. Хозяин гадал, из чего у Мора сделаны зубы, и пришел к заключению, что, должно быть, из того же материала, что и желудок.

Никто не хотел первым признаваться, что видел то, что, как ему казалось, он только что видел.