Юрий Михайлович Кублановский: различия между версиями

* Если три-четыре месяца я сижу в Москве, это для меня все равно, что сидеть в эмиграции. Какой тогда смысл жить здесь, когда гораздо комфортнее жить в [[Мюнхен]]е и в [[Париж]]е? Настоящая русская жизнь развивается именно там, следить за тем, какие процессы происходят сейчас в России, можно только держа руку на пульсе провинции. Я стараюсь всегда ездить не в купейных, а плацкартных вагонах, чтобы как можно с большим числом людей поговорить или хотя бы послушать, о чём они говорят. Потом, когда я возвращаюсь в Москву и беседую со своими московскими интеллигентными приятелями, они мне порой кажутся просто инопланетянами, настолько они не понимают, в какой стране живут. Они живут в Москве, в ближнем Подмосковье, три-четыре раза в год ездят в загранку на какой-нибудь симпозиум и — вместе с тем, пытаются решать судьбы России, моделировать её социальное устройство — такая ничем не подкреплённая и не оправданная самоуверенность<ref name=Vremia_Che>''Кучкина О. А.'' Юрий Кублановский: «За всё приходится платить…» // Время Ч. Пятьдесят и одно интервью: сборник биографической информации. — Москва : ВАГРИУС, 2001. — 447 с. — ISBN 5-264-00592-3. — С. 124—131</ref>.

* Идём мы с [[Иосиф Бродский|Бродским]], и я ему говорю: «Иосиф, вас никогда не подмывало просто стукнуть кулаком по столу и сказать — господа, найдите себе другой объект для травли, для полемики, неужели только [[Солженицын]], который столько сделал для России, для освобождения, для мира, цивилизации, — достойный объект?» Бродский мне на это ответил, в своём духе и весьма логично: «Юра, это не моя епархия»<ref name=Vremia_Che/>.

* Уезжая [из СССР], я видел в ней [западной цивилизации] однозначного союзника в борьбе с советским режимом. Только погрузившись в эмигрантскую жизнь и вглядевшись в западное общество, я осознал, что великая европейская культура — это одно, а технократическая потребительская цивилизация — совсем другое. Я уезжал, например, законченным «рыночником», считая, что лишь «рынок без берегов» может достойно противостоять рынку социалистическо-тоталитарному. На Западе же я воочию убедился в том, что «рынок без берегов» — такая же страшная вещь, как и коммунизм. Рынок не может существовать в статусе кво: он нуждается в постоянной стимуляции потребления. И, в сущности, именно этой стимуляции потребления и служит сегодня западная культура. Цивилизация наших дней не только уплощает души (хотя, может быть, это и есть самое страшное), но и последовательно истребляет земные ресурсы<ref>''Вигилянская А.'' [https://vinograd.su/education/detail.php?id=42568 "На границе с надеждой…" Интервью с поэтом Юрием Кублановским] // Виноград: журнал. 2009. - № 5 (31).</ref>.

* Лет 10-15 на­зад очень многие писали в ин­то­на­ци­ях [[Иосиф Александрович Бродский|Ио­си­фа Брод­ско­го]]: не­сколь­ко брюзжа­щее, дежурно-пес­си­ми­с­тич­ное на­ст­ро­е­ние. Та­кие тек­с­ты я сразу же от­кла­ды­вал: то, что у Брод­ско­го бы­ло вы­но­шено и ор­ганич­но, у его под­ра­жа­те­лей вы­гля­де­ло за­ём­ным эпи­гон­ст­вом<ref>«Литературная Россия», 28 мая 2010</ref>.