Константин Николаевич Батюшков: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
КрапивинЮ (обсуждение | вклад) →Цитаты о Батюшкове: дополнение |
от батюшкова к бенедиктову |
||
Строка 11:
== Цитаты стихотворные ==
<!-- цитаты в хронологическом порядке -->
{{Q|Взгляни: сей [[кипарис]], как наша [[степь]], бесплоден, —
:::Но свеж и зелен он всегда.
Строка 23 ⟶ 24 :
== Цитаты о Батюшкове ==
<!-- цитаты в хронологическом порядке -->
{{Q|Батюшков колоссально недооценен: ни в свое время, ни нынче. |Автор=[[Иосиф Александрович Бродский|Иосиф Бродский]], «Диалоги с Иосифом Бродским» (С. Волков)}}▼
{{Q|В одном из первых своих стихотворений, в послании „К [[стихи|стихам]] моим“, Батюшков высказал свой взгляд на тогдашнюю [[словесность]]: он [[смех|смеётся]] над [[бездарность|бездарными]] [[стихотворцы|стихотворцами]] и указывает на общее фальшивое настроение литературы, на её неискренний, напыщенный тон. |Автор=[[Леонид Николаевич Майков|Леонид Майков]], «[[s:О жизни и сочинениях К. Н. Батюшкова (Л. Майков)|О жизни и сочинениях К.Н.Батюшкова]]»}}
{{Q|...теперь Батюшков отступался от своих прежних сочувствий и [[идеал]]ов. Та самая [[Франция|французская]] [[Образование|образованность]], под влиянием которой он вырос и [[воспитание|воспитался]], представлялась ему теперь [[ненависть|ненавистною]]: «[[Варвары]], [[Вандалы]]! И этот [[народ]] извергов осмелился говорить о [[свобода|свободе]], о [[философия|философии]], о человеколюбии! И мы до того были ослеплены, что подражали им, как [[обезьяны]]! Хорошо и они нам заплатили! Можно умереть с досады при одном рассказе о их неистовых поступках» |Автор=[[Леонид Николаевич Майков|Леонид Майков]], «[[s:О жизни и сочинениях К. Н. Батюшкова (Л. Майков)|О жизни и сочинениях Батюшкова]]»}}
▲{{Q|Батюшков колоссально недооценен: ни в свое время, ни нынче. |Автор=[[Иосиф Александрович Бродский|Иосиф Бродский]], «Диалоги с Иосифом Бродским» (С. Волков)}}
{{Q|…У Константина Николаевича Батюшкова есть стихотворение «Памятник», написанное в годы, когда он был безнадежно безумен ([[сумасшедший]] в самом буквальном, не метафорическом смысле), и представляющее собою «бессвязный набор слов». Во всяком случае, так считает дотошный и тонкий исследователь его творчества – в то время как это травестирование [[Гавриил Романович Державин|державинской]] оды (чем, к слову, отчасти является и «[[Памятник (Пушкин)|Памятник]]» [[Александр Сергеевич Пушкин|Пушкина]]) – стихи замечательные!
Придётся их привести целиком:
:::::::Я памятник воздвиг огромный и чудесный,
:::::::Прославя вас в стихах: не знает смерти он!
:::::::Как образ милый ваш, и добрый, и прелестный
:::::::(И в том порукою наш друг Наполеон),
:::::::Не знаю смерти я. И все мои творенья,
:::::::От тлена убежав, в печати будут жить;
:::::::Не Аполлон, но я кую сей цепи звенья,
:::::::В которую могу вселенну заключить.
:::::::Так первый я дерзнул в забавном русском слоге
:::::::О добродетели Елизы говорить,
:::::::В сердечной простоте беседовать о Боге
:::::::И истину царям громами возгласить:
:::::::Царицы, царствуйте, и ты, императрица!
:::::::Не царствуйте, цари: я сам на Пинде царь!
:::::::Венера мне сестра, и ты моя сестрица,
:::::::А Кесарь мой – святой косарь.
Ускользну от напрашивающегося замечания, что это – словно нечаянный прообраз поэзии нынешнего [[постмодернизм]]а с его центонностью, то бишь ироническим цитированием предшественников, с его снижением тона и жанра (у Батюшкова – «в печати» взамен державинского «в потомстве», что граничит с [[пародия|пародией]]). Отвлекусь и от соблазна биографического комментария, от навязчивых догадок и даже прямых очевидностей (что это за «Елиза» и т. п.), словом, [[из какого сора|от сора]], говоря [[Анна Андреевна Ахматова|по-ахматовски]], от того, что способно толкнуть нас к поверке стихов эмпирикой первой, сырой реальности. Попробовать бы отвлечься и от печального факта, что это писал поврежденный в уме, однако – не выйдет. Как бы то ни было, что видим в «дико вдохновенных» излияниях Батюшкова?
Мелькнула, передав свой привет из уже близкого ему будущего, тень [[Записки сумасшедшего|Авксентия Поприщина]]: «наш друг [[Наполеон]]» – наподобие «испанского короля», мании гоголевского сумасшедшего. Кесарь, превратившийся в косаря… Святого! Откуда коса? Из [[Апокалипсис]]а? Впрочем, договорились не вникать в происхождение стихотворных реалий… В общем, Кесарь – косарь, по бессмысленной, а вернее, над-смысловой логике созвучий – это тоже перекличка с чем-то более поздним, с поэтикой, которая перестанет чураться эффектного [[каламбур]]а; с той поэтикой, что впервые ярче всего явится в [[Владимир Григорьевич Бенедиктов|Бенедиктове]], продолжится [[Игорь Северянин|Северяниным]], выродится в [[Андрей Андреевич Вознесенский|Вознесенском]]… Хотя самая цепкая ассоциация – [[Велимир Хлебников|Хлебников]], кого, к слову сказать, не могу не вспомнить, говоря о [[Николай Иванович Глазков|Глазкове]].<ref name="рассад">''[[Рассадин, Станислав Борисович|Рассадин С. Б.]]'' Книга прощаний. Воспоминания. — М.: Текст, 2009 г.</ref>|Автор=[[Станислав Борисович Рассадин|Станислав Рассадин]], «Книга прощаний». Воспоминания о друзьях и не только о них <small>(глава «Сумасшедший Глазков»)</small>, 2008}}
{{DEFAULTSORT:Батюшков, Константин Николаевич}}
| |||