Дождливый вечер: различия между версиями

 

{{Q|[[Печаль]]ное и неприятное [[зрелище]] представляет [[Петербург]] в десять часов [[вечер]]а, и притом [[осень]]ю, глубокою, темною осенью. Разумеется, если смотреть на мир с точки зрения кареты, запряженной рьяною четверкою лошадей, с быстротою [[молния|молнии]] мчащих ее по гладкой, как паркет, мостовой [[Невский проспект|Невского проспекта]], то и дождливый осенний вечер может иметь не только сносную, но даже привлекательную физиономию. В самом деле, и [[туман]], который, как удушливое бремя, давит город своею свинцовою тяжестью, и меленькая острая [[жидкость]] ― [[дождь со снегом|не то дождь, не то снег]], ― докучливо и резко дребезжащая в запертые окна [[карета|кареты]], и [[ветер]], который жалобно [[стон]]ет и завывает, тщетно силясь вторгнуться в [[щёголь|щегольской]] экипаж, чтоб оскорбить нескромным дуновением своим полные и самодовольно лоснящиеся щеки сидящего в нем сытого господина, и [[гусиные лапки]] зажженного газа, там и сям прорывающиеся сквозь густой слой дождя и [[туман]]а, и звонкое, но тем не менее, как смутное эхо, долетающее «пади» зоркого, как кошка, [[форейтор]]а ― все это, вместе взятое, дает городу какую-то поэтически улетучивающуюся физиономию, какой-то обманчивый колорит, делая все окружающие предметы подобными тем странным, безразличным существам, которые так часто забавляли нас в дни нашей юности в заманчивых картинах [[волшебный фонарь|волшебного фонаря]]…<ref name="салт">''[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|М.Е. Салтыков-Щедрин]]''. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 4, стр. 216. — Москва, Художественная литература, 1966 г.</ref>|Автор=[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|Михаил Салтыков-Щедрин]], «Невинные рассказы» (Запутанное дело), 1848 (1863)}}

 

{{Q|...он [[Струи дождя|струится сверху]] вниз, стекает [[дождевая вода|небесной водой]] с подбородков каменных героев, безмолвных и неподвижных путешественников сквозь долгие годы войны, восстаний, задыхающегося мирного быта еще сытых городов, он тихонько шумит и капает, он течет в тысяче различных направлений; потом с наступлением мутного европейского вечера, затянутого туманным и сумрачным небом, он темно сверкает в свете [[фонарь|фонарей]]; и в стихающем к ночи движении городов, людей, автомобилей он звучит особенно грустно и неповторимо ― все с той же непередаваемой влажной печалью. В такие [[вечер]]а города грустны, музыка, внутренняя музыка жизни безмолвна, каждый [[фонарь]] похож на [[маяк]] внезапно возникшего и беспредельного черно-синего моря с каменным тяжелым дном; и издалека в нем движутся, расплываясь сквозь [[туман]] и [[дождь]], чудовищные, мутные фигуры прохожих, и [[ночь]]ю уже, в глубокие часы медленно-медленно приближающегося утра, начинает казаться, что тысячи лет тяжело и влажно проплывают мимо окна и что никогда не кончится ― как никогда не прекращалась ― эта бесконечная ночь, пронизанная миллиардами сверкающих и холодных [[дождевая капля|капель]].<ref name="гай">''[[w:Газданов, Гайто|Гайто Газданов]]''. Собрание сочинений: в 3 томах. ― М.: Согласие, 1999 г.</ref>|Автор=[[Гайто Газданов]], «История одного путешествия», 1938}}