Аквамарин: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Namesnik (обсуждение | вклад) Б. Лившиц |
Namesnik (обсуждение | вклад) Лолита |
||
Строка 19:
{{Q|Я понимаю, конечно, что ничего таинственного в их блеске нет и что любой [[физик]] легко объяснит это явление законами [[оптика|оптики]]. Но все же блеск камней вызывает ощущение таинственности. Трудно примириться с [[мысль]]ю, что внутри [[камень|камня]], откуда льются сияющие лучи, нет собственного источника [[свет]]а. Это относится ко многим камням, даже к такому скромному, как аквамарин. [[Цвет]] его нельзя точно определить. Для него еще не нашли подходящего слова. Аквамарин считается по своему имени (аквамарин ― [[море|морская]] вода) камнем, передающим цвет морской волны. Это не совсем так. В прозрачной его глубине есть оттенки мягкого зеленоватого цвета и бледной синевы. Но все своеобразие аквамарина заключается в том, что он ярко освещен изнутри совершенно [[серебро|серебряным]] (именно серебряным, а не белым) огнем. Кажется, что если вглядеться в аквамарин, то увидишь тихое море с водой цвета [[звезда|звезд]]. Очевидно, эти цветовые и световые особенности аквамарина и других драгоценных камней и вызывают у нас чувство таинственности. Их [[красота]] нам все же кажется необъяснимой. Сравнительно легко объяснить происхождение «[[поэт]]ического излучения» многих наших слов.<ref>''[[Константин Георгиевич Паустовский|К.Г. Паустовский]]''. «Золотая роза». — М.: «Детская литература», 1972. г.</ref>|Автор=[[Константин Георгиевич Паустовский|Константин Паустовский]], «Золотая роза», 1955}}
{{Q|С огромным смаком она начертила маршрут. Спрашивалось, не вследствие ли тех сценических ирреальных занятий она переросла свое детское напускное пресыщение и теперь с обстоятельным вниманием стремилась исследовать роскошную действительность? Я испытывал странную легкость, свойственную [[сновидение|сновидениям]], в то бледное, но теплое воскресное [[утро]], когда мы покинули казавшийся озадаченным кров профессора Хима и покатили по главной улице [[город]]а, направляясь к четырехленточному [[шоссе]]. Летнее, белое в черную полоску [[платье]] моей возлюбленной, ухарская голубая шапочка, белые носки и коричневые мокасины не совсем гармонировали с большим, красивым камнем ― граненым аквамарином ― на [[серебро|серебряной]] цепочке, украшавшим ее шею: [[подарок]] ей от меня ― и от весеннего ливня. Когда мы поравнялись с Новой Гостиницей, она вдруг усмехнулась. «В чем дело?» спросил я.<ref>''[[Владимир Владимирович Набоков|В.В.Набоков]]''. «[[Лолита]]». — М.: «Текст», 1998 г.</ref>|Автор=[[Владимир Владимирович Набоков|Владимир Набоков]], «[[Лолита]]», 1967}}
{{Q|[[Крым]]ская земля всегда была щедра к Медее, дарила ей свои редкости. Зато и Медея благодарно помнила каждую из своих находок вместе с самыми незначительными обстоятельствами времени, места и всеми оттенками испытанного когда-то чувства ― начиная от первого июля девятьсот шестого года, когда маленькой девочкой обнаружила посреди заброшенной дороги на Ак-Мечеть «ведьмино кольцо» из девятнадцати некрупных, совершенно одинаковых по размеру [[гриб]]ов с бледновато-зелеными шляпками, местной разновидности белого. Венцом же ее находок, не имеющих пищевой ценности, был плоский [[золото]]й перстень с помутившимся аквамарином, выброшенный к ее ногам утихающим после [[шторм]]а морем на маленьком пляже возле [[Коктебель|Коктебеля]] двадцатого августа шестнадцатого года, в день ее шестнадцатилетия. [[Перстень]] этот она носила и по сей день, он глубоко врос в [[палец]] и лет тридцать уже не снимался.<ref>''[[Людмила Евгеньевна Улицкая|Людмила Улицкая]]'' «Медея и ее дети». — М.: Вагриус, 2001 г.</ref>|Автор=[[Людмила Евгеньевна Улицкая|Людмила Улицкая]], «Медея и ее дети», 1996}}
| |||