Акмеизм: различия между версиями

1391 байт добавлено ,  6 лет назад
ещё из Природы слова
[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
→‎Цитаты: Замятин вёл занятия
ещё из Природы слова
Строка 16:
{{Q|Основной чертой творчества Гумилева всегда была [[правда|правдивость]]. В 1914 году, когда я с ним познакомился в [[Петербург]]е, он, объясняя мне мотивы акмеизма, между прочим сказал: «Я боюсь всякой мистики, боюсь устремлений к иным мирам, потому что не хочу выдавать читателю векселя, по которым расплачиваться буду не я, а какая-то неведомая сила». В этих словах разгадка всего творчества Гумилева. Он выдавал только векселя, по которым сам мог расплатиться. <ref>''[[w:Крейд, Вадим Прокопьевич|Вадим Крейд]]''. «[[Николай Гумилев]] в воспоминаниях современников». — М.: Вся Москва, 1990 г.</ref>|Автор=[[w:Минский, Николай Максимович|Николай Минский]], «Огненный столп», 1921}}
 
{{Q|В применении к слову такое понимание словесных представлений открывает широкие новые перспективы и позволяет мечтать о создании органической поэтики, не законодательного, а биологического характера, уничтожающей канон во имя внутреннего сближения организма, обладающей всеми чертами [[Биология|биологической науки]]. Задачи построения такой поэтики взяла на себя органическая школа русской лирики, возникшая по творческой инициативе Гумилева и Городецкого в начале 1912 года, к которой официально примкнули [[Анна Андреевна Ахматова|Ахматова]], [[:w:Нарбут, Владимир Иванович|Нарбут]], [[Михаил Александрович Зенкевич|Зенкевич]] и автор этих строк. Очень небольшая литература по акмеизму и скупость на теорию его вождей затрудняет его изучение. Акмеизм возник из отталкивания: «Прочь от [[символизм]]а, да здравствует живая [[роза]]!» ― таков был его первоначальный лозунг. Городецким в свое время была сделана попытка привить акмеизму литературное мировоззрение, «адамизм», род учения о новой земле и о новом Адаме. Попытка не удалась, акмеизм мировоззрением не занимался: он принес с собой ряд новых вкусовых ощущений, гораздо более ценных, чем идея, а главным образом вкус к целостному словесному представлению, образу, в новом органическом понимании.<ref name="Природе">''[[Осип Эмильевич Мандельштам|О.Э.Мандельштам]]''. Проза. ― М.: Вагриус, 2000 г.</ref>|Автор=[[Осип Эмильевич Мандельштам|Осип Мандельштам]], «О природе слова», 1922}}
 
{{Q|Литературные школы живут не [[идея]]ми, а вкусами: принести с собой целый ворох новых идей, но не принести новых вкусов значит не сделать новой школы, а лишь основать полемику. Наоборот, можно создать школу одними только вкусами, без всяких идей. Не идеи, а вкусы акмеистов оказались убийственны для [[символизм]]а. Идеи оказались отчасти перенятыми у символистов, и сам [[Вячеслав Иванович Иванов|Вячеслав Иванов]] много способствовал построению акмеистической теории. Но смотрите, какое случилось чудо: для тех, кто живет внутри русской поэзии, новая кровь потекла по ее жилам. Говорят, [[вера]] движет горы, а я скажу, в применении к поэзии: горами движет вкус.<ref name="Природе" />|Автор=[[Осип Эмильевич Мандельштам|Осип Мандельштам]], «О природе слова», 1922}}
 
{{Q|Может быть, это во многих отношениях и законно, и правильно, но все же создавалось впечатление, что не современник подходит к современному поэту, а ученые археологи измеряют, классифицируют, упаковывают в ящики и отсылают в музеи произведение древнего искусства. Эти опять-таки уносили свои светильники в катакомбы. Распределяли их там по полочкам, чтобы сырость не попортила, чтобы ветер не развеял, чтобы не рассыпались прахом до того далекого времени, когда придет новый ценитель и сможет по осколкам нашего искусства воссоздать нашу жизнь. Из общей линии эстетизма выделился акмеизм. Акме ― вершина, острие. Все поэты, примыкавшие к этому течению, могут быть разделены сообразно с этим двойным значением слова «акме». Одни из них, подобно Гумилеву или Мандельштаму, приняли слово «акме» как слово, обозначающее вершину, ― вершину творчества, стремление к творческому совершенству, к включению в свой сотворенный мир всего мира, видимого с творческой вершины. Для них акмеизм был крайним утверждением эстетизма. Другие поэты, ― главным образом, [[Анна Андреевна Ахматова|Анна Ахматова]], и потом все ее бесчисленные подражатели, ― приняли ближе второе значение «акме», ― острие. Оставаясь такими же эстетами, любовно культивируя отображение всего мира, ― хлыстик, перчатки, каждая мелочь, каждая случайная вещь внимательно ими описывалась, бережно консервировалась, они все же считали психологически неизбежным для себя среди этого мира милых вещей, на самом острие своего произведения, в минуту его творческого разрешения отобразить то жало, которое все время чувствовали в своей душе, которое повышало [[любовь|любовное отношение]] к миру.<ref>''[[Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева|Е.Ю.Кузьмина-Караваева]].'' «Мать Мария». — Собрание сочинений в пяти томах. Том I.</ref>|Автор= [[Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева|Елизавета Скобцова (Кузьмина-Караваева)]], «Последние римляне», 1924}}