Николай Васильевич Гоголь: различия между версиями
| [непроверенная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
MarkErbo (обсуждение | вклад) →Цитаты о Гоголе: белый |
Максим Пе (обсуждение | вклад) →Цитаты о Гоголе: викификация |
||
Строка 213:
...В [[молодость|молодости]] он, по собственному признанию, творил беззаботно и безотчетно: когда его давила [[грусть]], он освобождался от неё [[смех]]ом. Но с годами это [[соловей|соловьиное]] [[пение]] стало для него невозможным: под влиянием [[Александр Сергеевич Пушкин|Пушкина]] он взглянул на дело серьёзнее и относительно каждого своего произведения стал ставить вопросы:«зачем» и «для чего»; он понял, что раньше он смеялся даром. Ему стало ясно, что не себя самого надо освобождать смехом от [[печаль|печали]]: надо делать ''им'' живое [[общество|общественное]] дело — освобождать Россию от чудовищ, изгонять из неё [[бес]]ов. Ибо смех — могущественное орудие [[борьба|борьбы]]: «насмешки [[боязнь|боится]] даже тот, кто больше ничего на свете не боится».<ref>''[[Евгений Николаевич Трубецкой|Евгений Трубецкой]]''. «Два зверя. Статьи 1906-1919 гг.» 2010 г. ISBN 978-5-9989-10371</ref>|Автор=[[Евгений Николаевич Трубецкой|Евгений Трубецкой]], из статьи «Гоголь и Россия»}}
{{Q|Где есть смелее сравнения, где художественная правда невероятней? Бедные [[символизм|символисты]]: еще доселе упрекает их критика за «голубые звуки»: но найдите мне у [[Поль Верлен|Верлёна]], [[Артюр Рембо|Рембо]], [[Шарль Бодлер|Бодлера]] образы, которые были бы столь невероятны по своей смелости, как у Гоголя. Нет, вы не найдете их: а между тем Гоголя читают и не видят, не видят доселе, что нет в словаре у нас слова, чтобы назвать Гоголя; нет у нас способов измерить все возможности, им исчерпанные: мы еще не знаем, что такое Гоголь; и хотя не видим мы его подлинного, все же творчество Гоголя, хотя и суженное нашей убогой восприимчивостью, ближе нам всех писателей русских XIX столетия. Что за слог! Глаза у него с пением вторгаются в душу, а то вытягиваются клещами, волосы развеваются в бледно-серый туман, вода ― в серую пыль; а то вода становится стеклянной рубашкой, отороченной волчьей шерстью ― сиянием.<ref>''[[Андрей Белый|А.Белый]].'' «Луг зелёный». Критика. Эстетика. Теория символизма: в 2-х томах. Том 1. — М.: Искусство, 1994 г.</ref>|Автор=[[Андрей Белый]], [[s:Гоголь (Белый)|«Гоголь» (1909)]]}}
{{Q|Весь размах лирики, данный ритмами, от которых себя отвлекает в прозе Пушкин, вложил Гоголь в прозу, заставляя вздрагивать, как струны, вытянутые свои строки, дающие звук ассонансов и аллитераций. До него попытки в этом роде не увенчивались успехом: лирика Карамзина охладела для нас; Марлинский нам и вовсе не нужен. Гоголь же и волнует, и удивляет нас через сто лет; и это есть факт им осуществленной победы, граничащей с революцией нашей словесности.
| |||