Григорий Саввич Сковорода: различия между версиями

{{Q|Сковорода принадлежит к числу тех немногих [[мораль|моралистов]]-философов, которые исповедовали свои принципы делом и жизнию и несли на алтарь своего служения не столько избытки от своих духовных дарований, сколько самую душу, кровь своего сердца. Сковорода посвятил всю свою жизнь развитию и распространению своей этической философии, посвятил жизнь в полном смысле слова: ни одной черты в его существовании не было такой, которую можно было признать его личною, не связанною с тем, что он считал своей миссией. В этом отношении это личность редчайшей ценности.<ref>[[:Файл:Стеллецкий Н.С. Странствующий украинский философ Григорий Саввич Сковорода.pdf|Стеллецкий Н.С. Странствующий украинский философ Григорий Саввич Сковорода. К., 1894]]. С. 51-52.</ref>|Автор=[[Николай Семёнович Стеллецкий|Н. С. Стеллецкий]], 1894|Комментарий=}}

 

 

{{Q|Григорий Саввич Сковорода (1722—1794) примечателен, как первый философ на Руси в точном смысле слова. Изучение его фи­лософского творчества интересно и само по себе, но еще более интересно оно с исторической точки зрения. Сковорода был бы непо­нятен вне исторической перспективы, вне всей той философской культуры, какая слагалась на [[Украина|Южной Руси]] благодаря [[w:Киево-Могилянская академия|Киевской Академии]]. Появление Сковороды свидетельствует о том, что не напрасно занимались в Академии изучением западной мысли, — в оригинальной и самостоятельной системе Сковороды надо видеть первые всходы того, что развивалось в русской религиозной душе, когда умственная энергия направлялась на вопросы философии. Сковорода был глубоко верующим человеком, но в то же время он был необычайно свободным внутренне. В этой внутренней его сво­боде, в смелых, иногда дерзновенных полетах его мысли он стано­вился в оппозицию к традиционным церковным учениям, но в своем пламенном устремлении к истине он не боялся ничего... В нем живет подлинное озарение [[вера|веры]], он — мистик, в лучшем смысле этого слова, но и [[разум]] его в свободном вдохновении не знает никаких стеснений, и черты рационализма часто присущи ему.