Дурман: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
→‎Дурман в прозе: сравнительное действие
цветок дурмана, очень точно
Строка 1:
[[Файл:20121007Stechapfel Reilingen1.jpg|thumb|310px|<center>[[:w:Дурман обыкновенный|Дурман обыкновенный]] ([[Германия]])]]
{{Навигация|Тема=Дурман|Википедия=Дурман|Викисклад=Category:Datura|Викитека=ЭСБЕ/Дурман}}
'''Дурма́н''' или дату́ра ({{lang-la|Datúra}}), также: ''шальна́я трава, водопья́н, дурнопья́н, бодя́к, трава [[колдун]]ов, трава [[дьявол]]а'' — крупные [[травянистые растения]] из семейства [[:w:паслёновые|паслёновых]]. Единичные тропические виды дурмана представляют собой [[дерево|древовидные]] растения. Дурман [[ядядовитое растение|ядовит]]овит, однако, не в такой степени, как [[белена]]. Его ткани содержат алкалоиды, вызывающие галлюцинации, отсюда и его название. С давних времён дурман применялся в народной медицине и колдовских обрядах. Ещё [[ацтеки]] и [[индейцы]] при помощи дурмана и [[пейотль|пейотля]] входили в массовый транс и добивались коллективных видéний.<ref group="комм.">Само собой разумеется, что [[ацтеки]] и [[индейцы]] для вхождения в транс применяли не известный у нас [[:w:Дурман обыкновенный|Дурман обыкновенный]] (распространённый в умеренной климатической зоне ''европейский'' вид), а тропические виды дурмана, произрастающие в Мексике. Их действие схоже только в целом, однако детали очень сильно различаются даже в зависимости от того, в какой период вегетации собираются части травы дурмана.</ref>
 
[[Лекарство|Лекарственное]] применение дурмана очень широко. До сих пор производится множество фармацевтических средств и препаратов на основе дурмана от самых разных классов заболеваний: как для наружного, так и внутреннего применения.
Строка 10:
{{Q|И всё же десятки сортов [[роза|роз]], редкие и прекрасные [[гибискус]]ы, пурпуровый [[шалфей]], до бесконечности разнообразная [[герань]], благоухающий дурман с глубокими опаловыми чашечками, наполненными [[амброзия|амброзией]] [[бог]]ов, изящные [[асклепиас|ласточники]] (в их тонком [[яд]]е насекомое, упиваясь негой, находит [[смерть]]), великолепные [[кактус]]ы, подставлявшие [[солнце|солнцу]] свои яркие венчики на утыканных колючками [[ствол]]ах, и ещё тысячи редких, великолепных, никогда не виданных [[Консуэло]] растений, названия и [[родина|родины]] которых она не знала, надолго приковали её внимание.|Автор=[[Жорж Санд]], «[[s:Консуэло/78|Консуэло]]», 1843}}
 
{{Q|Стол под грязной салфеткой, кривое зеркало, [[клоп]]овный диван да грязная постель составляли убранство «нумера», в котором поместились вновь прибывшие посетители. ― Нутко, Сенюшка! предоставь-ка нам сюда бутылку ''самодуринского'',<ref group="комм.">«Самодуринское» (жарг.) — [[Вино]] или зелье, в котором подмешан дурман (примечание от автора).</ref> ― приятельски подмигнул половому Лука Лукич, незаметно передавая ему из руки в руку что-то завернутое в бумагу. Сенюшка побежал исполнять приказание и минут через десять притащил на подносе откупоренную бутылку, по-видимому, [[херес]]у, вместе с тремя налитыми стаканами, которые он, ради почёту и [[уважение|уважения]], собственноручно поставил перед каждым из трёх собеседников. Беседа, впрочем, вязалась не особенно ладно и преимущественно шла со стороны Луки Лукича, заключаясь в сладких приставаниях к Селифану КовалевуКовалёву, чтобы тот «опрокинул», во здравие его, принесённый стаканчик. Хмельной [[дворник]] с трудом наконец исполнил эту неотступную просьбу ― и минут через пять бесчувственным пластом повалился на пол.<ref>''[[w:Крестовский, Всеволод Владимирович|Крестовский В.В.]]'' «Петербургские трущобы». Книга о сытых и голодных. Роман в шести частях. Москва, «Правда», 1990 г.</ref>|Автор=[[Всеволод Владимирович Крестовский|Всеволод Крестовский]], «Петербургские трущобы» Часть 4, 1864}}
 
{{Q|Для того чтоб человеку образумиться и прийти в себя, надобно быть гигантом; да, наконец, и никакие колоссальные силы не помогут пробиться, если быт общественный так хорошо и прочно сложился, как в Японии или [[Китайцы|Китае]]. С той минуты, когда [[младенец]], улыбаясь, открывает [[глаза]] у груди своей матери, до тех пор, пока, примирившись с [[совесть]]ю и богом, он так же спокойно закрывает глаза, уверенный, что, пока он соснёт, его перевезут в обитель, где нет ни плача, ни воздыхания, ― всё так улажено, чтоб он не развил ни одного простого понятия, не натолкнулся бы ни на одну простую, ясную [[мысль]]. Он с молоком [[мать|матери]] сосёт дурман; никакое чувство не остаётся не искажённым, не сбитым с естественного пути.<ref>''[[Александр Иванович Герцен|А.И. Герцен]]'', «Былое и думы» (часть шестая). Вольная русская типография и журнал «Колокол» (1866)</ref> |Автор=[[Александр Иванович Герцен|Александр Герцен]], «Былое и думы», 1864}}
Строка 21:
{{Q|Здесь, в саду, был дикий, нетронутый уголок. У воды цвела зеленовато-белая развесистая [[гречиха]]. [[Горицвет]] раскидывал белые полузонтики, и от них к вечеру запахло слабо и нежно. В [[кустарник]]ах таились ярко-лазоревые [[колокольчик]]и, безуханные, безмолвные. Дурман высоко подымал крупные белые цветы, надменные, некрасивые и тяжёлые. Там, где было сырее, изгибался твёрдым стеблем [[паслён]] с ярко-красными продолговатыми [[ягода]]ми. Но эти [[плоды]], никому не нужные, и эти поздние цветы не радовали [[глаз]]. Усталая [[природа]] клонилась к увяданию. Саша чувствовал, что всё умрёт, что всё равно-ненужно, и что так это и должно быть. Покорная [[грусть]] овладела его мыслями.|Автор=[[Фёдор Кузьмич Сологуб|Фёдор Сологуб]] «Земле земное», 1898}}
 
{{Q|Лиза ожила, простуды её как не бывало. Раньше Лиза никогда не брала в рот крепких напитков, разве пригубливала для приличия. [[Облепиха]] покорила её быстро. Вообще, это ужасная [[ягода]], для непривычного человека настоящий дурман, ― тем более, в [[спирт]]у. Сперва опьянение облепихою даёт очень короткий период весёлых возбуждений, потом чувственный или буйный [[бред]] и, наконец, долгий мёртвый [[сон]]: хоть ножами разойми человека ― не услышит. На другой день ― даже у крепких ''питухов'' ― жестокая [[головная боль]]. Одурённая облепихою, Лиза, сама не помнит как, очутилась в постели.<ref>''[[Александр Валентинович Амфитеатров|А.В. Амфитеатров]]''. Собрание сочинений в 10 томах. Т. 3. М.: НПК «Интелвак», 2001 г.</ref>|Автор=[[Александр Валентинович Амфитеатров|Александр Амфитеатров]], «Побег Лизы Басовой» (из сборника «Бабы и дамы»), 1907}}
 
{{Q|А от вашего лица… когда я вчера положила вам на плечо голову… от вашей бороды пахнет совсем не так… Штейнбах замирает от [[ужас]]а. Пальцы его разом цепенеют. ― Тоже опьяняюще… Только… у меня голова кружится. И [[сердце]] стучит… Точно дурман нюхаешь… Вы видели цветок дурмана? Вы такой же… [[ядовитое растение|ядовитый]]. ― Противный? ― Д-да… Прекрасный…<ref>''[[:w:Вербицкая, Анастасия Алексеевна|Анастасия Вербицкая]]''. Собрание сочинений в 10 томах. Том 3. — М.: НПК «Интелвак», 2001 г.</ref>|Автор=[[:w:Вербицкая, Анастасия Алексеевна|Анастасия Вербицкая]], «Ключи счастья», 1909}}
 
{{Q|— Неужели человек ценится меньше дурманного листа?
Строка 34 ⟶ 36 :
{{Q|«Трава дьявола» подобна женщине, и так же, как [[женщина]], она льстит [[мужчина]]м. Она ставит им ловушки на каждом повороте. Она поставила её тебе, когда заставила тебя помазать пастой лоб. Она попробует это вновь и ты, вероятно, поддашься. Я предупреждаю тебя, не делай этого. Не принимай её со [[страсть]]ю. «Трава [[дьявол]]а» — это только один из путей к [[секрет]]ам человека знания. Есть и другие пути. Но её ловушка в том, чтобы заставить тебя поверить, что её [[путь]] — единственный. Я говорю, что бесполезно тратить всю свою жизнь на один единственный путь, особенно, если этот путь не имеет [[сердце|сердца]].<ref name="Карлос"></ref>|Автор=[[Карлос Кастанеда]], «[[Учение дона Хуана]]», 1968}}
 
{{Q|Картина отравления ''<дурманом>''. Отравление наступает чаще при поедании сетчатых [[семена|семян]] дурмана (особенно [[дети|детьми]]), а также при работе с сырьём (порошок [[лист]]ьев) и при самолечении. У животных ([[лошадь|лошади]], крупный рогатый [[скот]], [[гуси]]) после поедания дурмана (в [[сено|сене]] или зелёный корм) может развиваться тяжёлая интоксикация. <...> Однако для ряда групп животных ([[кролик]]и, [[крысы]], [[собаки]]), птиц ([[голуби]], [[куры]], [[дрозды]]), некоторых насекомых дурман не является [[яд]]овитым.<ref>''Б.Н. Орлов и др.'', «[[Ядовитые растения|Ядовитые]] животные и растения СССР», — М., Высшая школа, 1990 г., стр.210-211</ref>|Автор=Борис Орлов и др., «Ядовитые животные и растения СССР», 1990}}
 
{{Q|Русский способ вечного возвращения отличается от [[мексика]]нского в основном названиями населенных пунктов, мимо которых [[судьба]] проносит [[герой|героев]], и теми психотропными средствами, с помощью которых они выходят за границу обыденного мира. Для мексиканских магов и их учеников это галлюциногенный [[кактус]] пейот, [[гриб]]ы псилоцибы и сложные микстуры, приготовляемые из дурмана. Для [[Венедикт Ерофеев|Венечки Ерофеева]] и многих тысяч адептов [[Москва — Петушки|его учения]] это [[водка]] «Кубанская», розовое крепкое и сложные коктейли, из [[лак]]а для ногтей и средства от потливости ног.|Автор= [[Виктор Пелевин]], «[[Икстлан — Петушки]]», 1993}}
Строка 116 ⟶ 118 :
Впивать дурман.<ref>Поэты "Искры". Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1987 г. Том 1</ref>|Автор=[[Василий Степанович Курочкин|Василий Курочкин]], «Свисток и стакан», 1866}}
 
{{Q|Вы немножко [[ошибка|ошиблись]]. Вы сочинили и напечатали в своём [[ум]]ном соченении, как сказал мне о. Герасим, что будто бы на самом величайшем светиле, на [[солнце]], есть чёрные пятнушки. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Как Вы могли видеть на солнце пятны, если на солнце нельзя глядеть простыми человеческими [[глаза]]ми, и для чего на нём пятны, если и без них можно обойтиться? Из какого мокрого тела сделаны эти самые пятны, если они не сгорают? Может быть по-вашему и рыбы живут на солнце? Извените меня дурмана ядовитого[[яд]]овитого, что так глупо съострил! Ужасно я предан [[наука|науке]]!|Автор=[[Антон Павлович Чехов|Антон Чехов]], «[[Письмо к учёному соседу]]», конец 1870-х}}
 
{{Q|[[Женщины]] устроили из себя такое орудие воздействия на [[чувственность]], что мужчина не может спокойно обращаться с женщиной. Как только мужчина подошёл к женщине, так и подпал под её дурман и ошалел.|Автор=[[Лев Николаевич Толстой|Лев Толстой]], «[[Крейцерова соната (повесть)|Крейцерова соната]]», 1889}}