Владимир Евгеньевич Жаботинский: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Khanaon (обсуждение | вклад) →Цитаты из повестей и рассказов: Пятеро |
Khanaon (обсуждение | вклад) →Цитаты из повестей и рассказов: самсон и далила |
||
Строка 34:
== Цитаты из повестей и рассказов ==
{{Q|И, швырнув [[оружие]] далеко в глубину ложбины, он скорчился клубком, готовясь к прыжку. [[Пантера]] мгновенно взвилась на дыбы и подняла обе лапы, и в эту секунду [[Самсон]] выхватил из-за пояса мешочек и ловко вытряхнул порошок прямо в глаза [[зверь|зверю]]. Едкий запах [[горчица|горчицы]] разнесся в воздухе; пантера завыла и слепо ударила обеими лапами – но Самсон пролетел у неё высоко над головою: в воздухе он повернулся, чтобы упасть [[лицо]]м к ней, и, как только коснулся земли, тотчас же кинулся ей на спину. |Автор= «Самсон Назорей», 1916}}
{{Q|— Не спится... — протянул он досадливо. Далила встала, отошла так, что её не было видно, и оттуда сказала:
— У меня есть [[сонная трава]], но тебя ведь зелья не берут?
Он отозвался:
— Сейчас я не я; меня и [[ребёнок]] повалит. Может быть, и зелье меня сегодня возьмёт.
Она пошла к столу, где расставлены были её флаконы и баночки: взяла одну, потом другую; но глаза её тревожно бегали, она закусила губу. Вдруг она пристально вгляделась в него, улыбнулась, подошла к нему неслышно, наклонилась, закрыла ему [[глаза]] обеими руками и шепнула:
— Самсон... Я тебе дам сонной травы, только не сразу. Раньше выпей другую.
Он молчал; она шепнула ещё тише:
— Раньше такую траву, от которой ты меня будешь любить; это будет, как [[гроза]]; а потом тебе станет легко, и тогда я дам тебе [[сон]]ное зелье, и снова всё будет по-хорошему...|Автор=«[[:s:Самсон Назорей (Жаботинский)/Глава XXIX. Три зелья|Самсон Назорей]]», 1916}}
{{Q|Мы все, [[человек]] десять за столом, изумлённо обернулись на Лику. Никогда ни одному из нас это в голову не приходило; вероятно, и родным её тоже. Лика была едва ли непросто неряха, волосы скручивала редькой на макушке, и то [[редька]] всегда сползала набок; она грызла ногти, и чулки у неё, плохо натянутые, морщились гармоникой из-под не совсем ещё длинной юбки. Главное — вся повадка её, чужая и резкая, не вязалась с представлением о привлекательности, — не взбредёт же на [[ум]] человеку присмотреться, длинные ли ресницы у [[городовой|городового]].|Автор=«Пятеро» (Лика), 1936}}
| |||