Брюква: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Khanaon (обсуждение | вклад) прибавка |
Khanaon (обсуждение | вклад) →Брюква в прозе: под конец |
||
Строка 7:
== Брюква в прозе ==
{{Q|[[Ёж]]ик же стоял у своей двери, сложа руки, вдыхая утренний воздух и напевая про себя нехитрую [[песенка|песенку]], как умел. И между тем как он вполголоса так напевал, ему вдруг пришло в голову, что он успеет, пока его [[жена]] детей моет и одевает, прогуляться в поле и посмотреть на свою брюкву. А брюква-то в поле ближе всего к его дому росла, и он любил её кушать у себя в [[семья|семье]], а потому и считал её своею.|Автор= [[братья Гримм]], «Заяц и ёж» (сказка), 1815}}
{{Q|Для продовольствия их они сеяли траву [[клевер]], которая растёт так скоро и густо, что в продолжение лета раза три её скашивают; таким образом, небольшой участок земли, засеянный клевером, достаточно служит для скота и [[лошадь|лошадей]] на годовое продовольствие. Сверх того, кто держит более скотины, тот сеет ещё и брюкву, которую особенно любят [[корова|коровы]]. Лошади и коровы у них всегда жирны, хотя вторые всегда доятся, а первые не знают [[овёс|овса]].|Автор= [[Илья Тимофеевич Радожицкий|Илья Радожицкий]], «Походные записки артиллериста», 1835}}
{{Q|Да и в самом Верхлеве стоит, хотя бо́льшую часть года пустой, запертой дом, но туда частенько забирается шаловливый мальчик, и там видит он длинные залы и галереи, тёмные [[портрет]]ы на стенах, не с грубой свежестью, не с жёсткими большими руками, — видит томные голубые [[глаза]], волосы под пудрой, белые, изнеженные лица, полные груди, нежные с синими жилками руки в трепещущих манжетах, гордо положенные на эфес шпаги; видит ряд благородно-бесполезно в неге протекших поколений, в парче, бархате и кружевах.
Строка 19 ⟶ 21 :
{{Q|Знаешь, Вася? Ты ужасно глупо делаешь, что не участвуешь в любительских спектаклях! У тебя замечательный [[талант]]! Ты гораздо лучше Сысунова. У нас участвовал в «Я именинник» любитель, некий Сысунов. Первоклассный комический талант! Представь: нос толстый, как брюква, [[глаза]] зелёные, а ходит, как [[журавль]]… Мы все [[хохот]]али. Постой, я покажу тебе, как он ходит.
Лизочка прыгает с кровати и начинает шагать по полу уже без чепчика, босая.|Автор= [[Антон Павлович Чехов|Антон Чехов]], «Страдальцы», 1886}}
{{Q|Та отрасль сельского хозяйства, [[успех]] которой зависит не столько от естественных условий, сколько от личных усилий и знаний самого хозяина, — [[огород]]ничество, по-видимому, дает на Сахалине хорошие результаты. За успех местной огородной культуры говорит уже то обстоятельство, что иногда целые семьи в продолжение всей [[зима|зимы]] питаются одною только брюквой. В июле, когда одна [[дама]] в Александровске жаловалась мне, что у неё в садике ещё не взошли [[цветы]], в Корсаковке в одной избе я видел решето, полное [[огурец|огурцов]].<ref>''[[Антон Павлович Чехов|Чехов А. П.]]'' Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 14-15. (Из Сибири, Остров Сахалин), 1895. — стр.277</ref>|Автор= [[Антон Павлович Чехов|Антон Чехов]], «Остров Сахалин», 1894}}
{{Q|Поселенцы в первые два и редко три года по увольнении от [[работа|работ]] получают довольствие от казны и затем кормятся на свой счёт и свой [[страх]]. Цифр или каких-нибудь документальных данных, относящихся к питанию поселенцев, нет ни в [[литература|литературе]], ни в канцеляриях; но если судить по личным впечатлениям и тем отрывочным сведениям, какие можно собрать на месте, то главную пищу в колонии составляет [[картофель]]. Он и ещё корнеплоды, как [[репа]] и брюква, часто бывают единственною пищей семьи в течение очень долгого времени.|Автор= [[Антон Павлович Чехов|Антон Чехов]], «Остров Сахалин», 1894}}
{{Q|Такова, например, игра в [[покойник]]а (местные названия: «умрун», «[[смерть]]» и т. д.). Состоит она в том, что ребята уговаривают самого простоватого парня или мужика быть покойником, потом наряжают его во всё белое, натирают овсяной мукой лицо, вставляют в рот длинные зубы из брюквы, чтобы страшнее казался, и кладут на скамейку или в [[гроб]], предварительно накрепко привязав верёвками, чтобы, в случае чего, не упал или не убежал. Покойника вносят в избу на посиделки четыре человека, сзади идёт поп в рогожной ризе, в камилавке из синей сахарной бумаги, с кадилом в виде глиняного горшка или рукомойника, в котором дымятся угли, сухой мох и [[гуано|куриный помёт]]. Рядом с попом выступает дьячёк в кафтане, с косицей назади, потом [[плакальщица]] в тёмном сарафане и платочке, и, наконец, толпа провожающих покойника [[родственник]]ов, между которыми обязательно найдется [[мужчина]] в женском платье, с корзиной шанег или опекишей для поминовения усопшего. Гроб с покойником ставят посреди избы и начинается кощунственное отпевание, состоящее из самой отборной, что называется, «острожной» брани, которая прерывается только всхлипыванием плакальщицы, да каждением «[[поп]]а».
По окончании отпевания, девок заставляют прощаться с покойником и насильно принуждают целовать его открытый рот, набитый брюквенными зубами. Нечего и говорить, что один вид покойника производит на девушек удручающее впечатление: многие из них плачут, а наиболее молоденькие, случается, даже [[болезнь|заболевают]] после этой игры.<ref>С. В. Максимов «Нечистая, неведомая и крестная сила». — Санкт-Петербург: ТОО «Полисет», 1994 г.</ref> |Автор= [[Сергей Васильевич Максимов|Сергей Максимов]], «Нечистая, неведомая и крестная сила», 1904}}
{{Q|Во многих местах с днём Семёна-летопроводца связывается «потешный» обычай хоронить [[муха|мух]], [[таракан]]ов, [[блоха|блох]] и прочую нечисть, одолевающую крестьянина в избе. Похороны устраивают девушки, для чего вырезывают из [[репа|репы]], брюквы или моркови маленькие гробики. В эти гробики сажают горсть пойманных мух, закрывают их и с шутливой торжественностью (а иногда с плачем и причитаниями) выносят из избы, чтобы предать земле. При этом, во время выноса, кто-нибудь должен гнать мух из избы «рукотёрником» (полотенцем) и приговаривать: «Муха по мухе, летите мух хоронить», или: «Мухи вы мухи, [[Комар]]овы подруги, пора умирать. Муха муху ешь, а последняя сама себя съешь».|Автор= [[Сергей Васильевич Максимов|Сергей Максимов]], «Нечистая, неведомая и крестная сила», 1904}}
{{Q|Все молчали, слушали, иные записывали его отдельные указания и [[совет]]ы. В серьёзной тишине только и слышно было чапаевский [[власть|властный]] голос, да свисты, да хрипы [[сон|спящих]] бойцов. Один, что в углу, рассвистелся [[веселье|весёлой]] свирелью, и сосед грязной подошвой сапожища медленно и внушительно провел ему по [[нос]]у. Тот вскочил, тупо и неочуханно озирался спросонья — не мог ничего сообразить.
| |||