Generation «П»: различия между версиями

'''«Generation „П“» -''' — роман [[Виктор Пелевин|Виктора Пелевина]])

== Цитаты= ==

* - — Жить надо чисто.

-— Да? А как это? - — спросил Татарский, вытирая рот салфеткой.

-— Только ЛСД. Только на кишку, и только с молитвой.

*  — А ты не знаешь случайно, откуда это слово взялось — «лэвэ»? Мои чечены говорят, что его и на Аравийском полуострове понимают. Даже в английском что-то похожее есть…<br

*  — В Нью-Йорке особенно остро понимаешь, — сказал он Татарскому за водочкой, к которой перешли после чая, — что можно провести всю жизнь на какой-нибудь маленькой вонючей кухне, глядя в обосранный грязный двор и жуя дрянную котлету. Будешь вот так стоять у окна, глядеть на это говно и помойки, а жизнь незаметно пройдет.<br

*  — Вот, — сказал он, — тут написано… Королевство Бутан. Единственная в мире страна, где запрещено телевидение. Понимаешь? Совсем запрещено. Тут написано, что недалеко от столицы у них есть целая колония, где живут бывшие телемагнаты. Если ты всю жизнь работал на телевидении, то самое крутое, что ты можешь сделать, когда уходишь от дел, — это уехать в Бутан.<br

*  — Пойдешь ко мне в штат?<br

*  — Потому, что всегда рекламируются не вещи, а простое человеческое счастье. Всегда показывают одинаково счастливых людей, только в разных случаях это счастье вызвано разными приобретениями. Поэтому человек идет в магазин не за вещами, а за этим счастьем, а его там не продают. А потом лама критиковал теорию какого-то Че Гевары. Он сказал, что Че Гевара не вполне буддист и поэтому для буддиста не вполне авторитет. И вообще, он не дал миру ничего, кроме очереди из автомата и своей торговой марки. Правда, мир ему тоже ничего не дал…

*  — Это, — продолжал Ханин, — человек с очень важной экономической функцией. Можно сказать, ключевое звено либеральной модели в странах с низкой среднегодовой температурой. Ты в рыночной экономике понимаешь немного?<br

*  — Есть четкая дефиниция, — сказал Морковин назидательно. — Альтернативная музыка — это такая музыка, коммерческой эссенцией которой является ее предельно антикоммерческая направленность. Так сказать, антипопсовость. Поэтому, чтобы правильно просечь фишку, альтернативный музыкант должен прежде всего быть очень хорошим поп-коммерсантом, а хорошие коммерсанты в музыкальный бизнес идут редко.

*  — Часто бывает: выходишь летним утром на улицу, видишь перед собой огромный, прекрасный, спешащий куда-то мир, полный невнятных обещаний и растворенного в небе счастья, и вдруг мелькает в душе пронзительное чувство, спрессованное в долю секунды, что вот лежит перед тобой жизнь, и можно пойти по ней вперед без оглядки, поставить на карту самого себя и выиграть, и промчаться на белом катере по ее морям, и пролететь на белом «мерседесе» по ее дорогам. И сами собой сжимаются кулаки, и выступают желваки на скулах, и даешь себе слово, что еще вырвешь зубами много-много денег у этой враждебной пустоты, и сметешь с пути, если надо, любого, и никто не посмеет назвать тебя американским словом loser.

*  — Господи, к Тебе воззвах, - — сказал он тихо. - — Я так виноват перед Тобой. Я плохо и неправильно живу, я знаю. Но я в душе не хочу ничего мерзкого, честное слово. Я никогда больше не буду есть эту дрянь. Я...Я… Я просто хочу быть счастливым, а у меня никак не получается. Может, так мне и надо. Я ведь ничего больше не умею, кроме как писать плохие слоганы. Но Тебе, Господи, я напишу хороший - — честное слово. Они ведь Тебя совершенно неправильно позиционируют. Они вообще не въезжают. Вот хотя бы этот последний клип, где собирают деньги на эту церковь. Там стоит такая бабуля с ящиком, и в него сначала кладут рубль из "«запорожца"», а потом сто баксов из "«мерседеса"». Мысль понятная, но как позиционирование это совершенно не катит. Ведь тому, кто в "«мерседесе"», западло после "«запорожца"». Коню ясно. А как target group нам нужны именно те, кто в "«мерседесах"», потому что по отдаче один в "«мерседесе" -» — это как тысяча в "«запорожцах"». Надо не так.

Кое-как встав с коленей, Татарский добрел до стола, взял ручку и прыгающим паучьим почерком записал:

Плакат (сюжет клипа): длинный белый лимузин на фоне Храма Христа Спасителя. Его задняя дверца открыта, и из нее бьет свет. Из света высовывается сандалия, почти касающаяся асфальта, и рука, лежащая на ручке двери. Лика не видим. Только свет, машина, рука и нога. Слоган:

ХРИСТОС СПАСИТЕЛЬ<br />

СОЛИДНЫЙ ГОСПОДЬ ДЛЯ СОЛИДНЫХ ГОСПОД.<br />

Вариант:<br />

ГОСПОДЬ ДЛЯ СОЛИДНЫХ ГОСПОД.<br />

Бросив ручку, Татарский поднял заплаканные глаза в потолок. - — Господи, Тебе нравится? - — тихо спросил он.

большее удовольствие, чем часы за пятьдесят, - — все дело в сумме денег.

* Впрочем, мы слишком долго говорим об обезьянах – — а собирались ведь искать человека.

* Оказалось, что вечность существовала только до тех пор, пока Татарский искренне в нее верил, и нигде за пределами этой веры ее, в сущности, не было. Для того чтобы искренне верить в вечность, надо было, чтобы эту веру разделяли другие, – — потому что вера, которую не разделяет никто, называется шизофренией.

* «Когда исчезает субъект вечности, то исчезают и все ее объекты, – — а единственным субъектом вечности является тот, кто хоть изредка про нее вспоминает».

* – — Это, конечно, ненадолго, – — сказал Морковина – — Пройдет год или два, и все будет выглядеть иначе. Вместо всякой пузатой мелочи, которая кредитуется по пустякам, люди будут брать миллионы баксов. Вместо джипов, которые бьют о фонари, будут замки во Франции и острова в Тихом океане. Вместо вольных стрелков будут серьезные конторы. Но суть происходящего в этой стране всегда будет той же самой. Поэтому и принцип нашей работы не изменится никогда.

* Главное – — вовремя обзавестись хорошими мозгами!

* …история парламентаризма в России увенчивается тем простым фактом, что слово «парламентаризм» может понадобиться разве что для рекламы сигарет «Парламент» – — да и там, если честно, можно обойтись без всякого парламентаризма.

* Только я подозреваю, что каждый раз, когда мы ложимся спать, мы точно так же умираем. И солнце уходит навсегда, и заканчивается вся история. А потом небытие надоедает само себе, и мы просыпаемся. И мир возникает снова.–- Как это небытие может надоесть само себе?–- Когда ты просыпаешься, ты каждый раз заново появляешься из ниоткуда. И все остальное точно так же. А смерть – — это замена знакомого утреннего пробуждения чем-то другим, о чем совершенно невозможно думать. У нас нет для этого инструмента, потому что наш ум и мир – — одно и то же.

* Давно известно, – — написал Татарский через двадцать минут после того, как это стало ему известно, – — что существует два основных показателя эффективности рекламной кампании – — внедрение и вовлечение. «Внедрение» означает процент людей, которые запомнили рекламу. «Вовлечение» – — процент вовлеченных в потребление с помощью рекламы. Проблема, однако, состоит в том, что яркая скандальная реклама, способная обеспечить высокое внедрение, вовсе не гарантирует высокого вовлечения. Аналогично умно раскрывающая свойства товара кампания, способная обеспечить высокое вовлечение, не гарантирует высокого внедрения.

* Каждый раз Татарский спрашивал себя, зачем он и другие платят такие деньги, чтобы вновь подвергнуть себя унизительной и негигиеничной процедуре, в которой нет ни одной реальной секунды удовольствия, а только мгновенно возникающий и постепенно рассасывающийся отходняк. Единственное объяснение, которое приходило ему в голову, было следующим: люди нюхали не кокаин, а деньги, и свернутая стодолларовая купюра, которой требовал неписаный ритуал, была даже важнее самого порошка. Если бы кокаин продавался в аптеках по двадцать копеек за грамм как средство для полоскания при зубной боли, подумал он, его нюхали бы только панки – — как это, собственно, и было в начале века. А вот если бы клей «Момент» стоил тысячу долларов за флакон, его охотно нюхала бы вся московская золотая молодежь и на презентациях и фуршетах считалось бы изысканным распространять вокруг себя летучий химический запах, жаловаться на отмирание нейронов головного мозга и надолго уединяться в туалете. Кислотные журналы посвящали бы пронзительные cover stories эстетике пластикового пакета, надеваемого на голову при этой процедуре (писал бы, понятно, Саша Бло), и тихонько подверстывали бы в эти материалы рекламу каких-нибудь часиков, трусиков и одеколончиков…

* Над прилавком висела черная майка с портретом Че Гевары и подписью «Rage Against the Machine». Под майкой была табличка «Бестселлер месяца!». Это было неудивительно – — Татарский знал (и даже писал об этом в какой-то концепции), что в области радикальной молодежной культуры ничто не продается так хорошо, как грамотно расфасованный и политически корректный бунт против мира, где царит политкорректность и все расфасовано для продажи.

* В конце концов, всё в этом мире – — вопрос интерпретации, и квазинаучное описание спиритического сеанса так же верно, как и все остальные. Да и потом, любой просветленный дух согласится с тем, что он не существует.

* Действительно, многие миллионеры ходят в рванье и ездят на дешевых машинах – — но, чтобы позволить себе это, надо быть миллионером. Нищий в такой ситуации невыразимо страдал бы от когнитивного диссонанса, поэтому многие бедные люди стремятся дорого и хорошо одеться на последние деньги.

* Вот как описал свои видения один брокер с Лондонской биржи недвижимости: «Мир – — это место, где бизнес встречает деньги».

* …секс все чаще оказывается привлекательным только потому, что символизирует жизненную энергию, которая может быть трансформирована в деньги – — а не наоборот.

* … жизнь становится все скучнее и скучнее, а люди – — все расчетливее и суше.

* Но человек человеку уже давно не волк. Человек человеку даже не имиджмейкер, не дилер, не киллер и не эксклюзивный дистрибьютор, как предполагают современные социологи. Все гораздо страшнее и проще. Человек человеку вау – — и не человеку, а такому же точно вау.

* И действительно, все упирается в деньги – — потому что деньги давно уперлись сами в себя, а остальное запрещено.

* Поэтому конец света, о котором так долго говорили христиане и к которому неизбежно ведет вауеризация сознания, будет абсолютно безопасен во всех смыслах – — ибо исчезает тот, кому опасность могла бы угрожать. Конец света будет просто телепередачей. И это, соратники, наполняет нас всех невыразимым блаженством.

* «А что такое буржуазная мысль? – — подумал он. – — Черт его знает. Наверно, о деньгах. О чем же еще».

* … все аналитические таблоиды, в которых Малюта встречал описание мира, соглашались, что антисемитизм – — непременная черта патриотического имиджа.

* – — А откуда можно почерпнуть такое глубокое знание жизни? – — спросил Татарский.

–— Из самой жизни, – — проникновенно сказал Ханин. Чуда

* – — То есть деньги и есть четвертое измерение?

* Человек по своей природе прекрасен и велик, – — сказал сирруф. – — Почти так же прекрасен и велик, как сирруф. Но он этого не знает.

* Но ведь не могут за бабками стоять просто бабки, верно? Потому что тогда чисто непонятно – — почему одни впереди, а другие сзади?

* … уничтожили даже малейшую возможность сострадания – — ведь за ним, в сущности, всегда стоит короткий миг отождествления, а здесь оно было невозможно, потому что на него не решались ни ум, ни душа.

–— Почему?

–— Потому что тогда немедленно возникнет вопрос: если ты такой умный, то почему ты нанимаешься на работу, а не нанимаешь на нее?

* «Вот, взять хотя бы «мерседес»„мерседес“, – — вяло подумал он. – — Машина, конечно, классная, ничего не скажешь. Но почему-то наша жизнь так устроена, что проехать на нем можно только из одного говна в другое…»

* По своей природе любой политик – — это просто телепередача. Ну, посадим мы перед камерой живого человека. Все равно ему речи будет писать команда спичрайтеров, пиджаки выбирать – — группа стилистов, а решения принимать – — Межбанковский комитет. А если его кондрашка вдруг хватит – — что, опять всю бодягу затевать по новой?

* … самое большое чудо – — это человек, не видящий вокруг себя чудесного.

* Честно сказать – — ну, раз посмотрел на эти картины, ну два, а потом – — чего ты нового увидишь?

* А Пикассо этот, по-моему, вообще мудак полный.–- Здесь я не вполне соглашусь, – — сглотнув, сказал Татарский. – — Или, точнее, соглашусь, но только начиная с посткубистического периода.–- Я смотрю, ты башковитый, – — сказал Азадовский. – — А я вот не рублю. Да и на фига это надо? Через неделю уже французская коллекция будет. Вот и подумай – — в одной разберешься, а через неделю увезут, другую повесят – — опять, что ли, разбираться? Зачем? Татарский не нашелся, что ответить.

* …матерные слова стали ругательствами только при христианстве, а раньше у них был совсем другой смысл и они обозначали невероятно древних языческих богов. И среди этих богов был такой хромой пес Пиздец с пятью лапами. В древних грамотах его обозначали большой буквой «П» с двумя запятыми. По преданию, он спит где-то в снегах, и, пока он спит, жизнь идет более-менее нормально. А когда он просыпается, он наступает. И поэтому у нас земля не родит, Ельцин президент и так далее. Про Ельцина они, понятно, не в курсе, а так все очень похоже. И еще было написано, что самое близкое понятие, которое существует в современной русской культуре, – — это детская идиома «Гамовер». От английского «Game Over».

* ...спасибо…спасибо тебе огромное!

–— За что? – — спросил Гиреев.

–— За то, что иногда позволяешь жить параллельной жизнью. Без этого настоящая была бы настолько мерзка!

* – — На самом деле ничего страшного в нем [Страшном Суде]. Кроме того, что он уже давно начался, и все, что с нами происходит, – — просто фазы следственного эксперимента. Подумай – — разве Богу сложно на несколько секунд создать из ничего весь этот мир со всей его вечностью и бесконечностью, чтобы испытать одну-единственную стоящую перед ним душу?

* – — Была такая восточная поэма, – — сказал Татарский, – — я ее сам не читал, слышал только. Про то, как тридцать птиц полетели искать своего короля Семурга, прошли через много разных испытаний, а в самом конце узнали, что слово «Семург» означает «тридцать птиц».

* – — Короче, сейчас еще не все ясно до конца, – — сказал он, явно сворачивая разговор, – — но я думаю, что в принципе рубль так же неисчерпаем, как и доллар. А теперь иди работай.

* Часто бывает: выходишь летним утром на улицу, видишь перед собой огромный, прекрасный, спешащий куда-то мир, полный невнятных обещаний и растворенного в небе счастья, и вдруг мелькает в душе пронзительное чувство, спрессованное в долю секунды, что вот лежит перед тобой жизнь, и можно пойти по ней вперед без оглядки, поставить на карту самого себя и выиграть, и промчаться на белом катере по ее морям, и пролететь на белом «мерседесе» по ее дорогам...дорогам…<br />

Так действует в наших душах оральный вау-фактор.<br />

...…<br />

Часто бывает – — проезжаешь в белом «мерседесе» мимо автобусной остановки, видишь людей, бог знает сколько времени остервенело ждущих своего автобуса, и вдруг замечаешь, что кто-то из них мутно и вроде бы даже с завистью глядит на тебя...тебя…<br />

Так действует в наших душах анальный вау-фактор.<br />

...…<br />

Часто бывает – — говоришь с человеком и вроде нравятся чем-то его слова и кажется, что есть в них какая-то доля правды, а потом вдруг замечаешь, что майка на нем старая, тапки стоптанные, штаны заштопаны на колене, а мебель в его комнате потертая и дешевая...дешевая…<br />