Озма из страны Оз

«Озма из Оз» (англ. Ozma of Oz) — сказочный роман (повесть) Фрэнка Баума 1907 года, третий в цикле о стране Оз.

Цитаты

— А как у меня с грамматикой? — встревоженно осведомилась Жёлтая Курица. — Правильно ли я говорю? — Да, — поспешила успокоить её Дороти. — Для начинающего даже неплохо. — Это приятно слышать, — отозвалась Жёлтая Курица доверительным тоном. — Раз уж начинаешь разговаривать, надо говорить правильно. Наш рыжий петух утверждал, что кудахтаю я отменно. Очень приятно слышать, что и говорю я неплохо. — 2

"How is my grammar?" asked the yellow hen, anxiously. "Do I speak quite properly, in your judgment?" "Yes," said Dorothy, "you do very well, for a beginner." "I'm glad to know that," continued the yellow hen, in a confidential tone; "because, if one is going to talk, it's best to talk correctly. The red rooster has often said that my cluck and my cackle were quite perfect; and now it's a comfort to know I am talking properly."

	— Почему ты несёшь яйца, если не собираешься высиживать цыплят? — Всё дело в привычке, — услышала она в ответ. — Снести яйцо — это ведь такое удовольствие!.. А кроме того, если я не снесу яйцо, я не могу как следует покудахтать. А без утреннего кудахтанья у меня портится настроение на весь день. — 2
	"Why do you lay eggs, when you don't expect to hatch them?" "It's a habit I have," replied the yellow hen. "It has always been my pride to lay a fresh egg every morning, except when I'm moulting. I never feel like having my morning cackle till the egg is properly laid, and without the chance to cackle I would not be happy."

… когда она уже отчаялась найти что-то съедобное, вдруг увидела два дерева, которые прямо-таки ломились от еды. На одном гроздьями росли квадратные картонные коробочки, причём на самых крупных и спелых можно было прочитать аккуратно сделанную надпись: «Завтрак». Дерево, похоже, плодоносило круглый год, потому что на одних ветках виднелись бутоны, а на других крошечные зелёные коробочки, которые, разумеется, ещё нельзя было есть. Вместо листьев на ветках росли бумажные салфетки… — 3

… when she was almost in despair, the little girl came upon two trees that promised to furnish her with plenty of food. One was quite full of square paper boxes, which grew in clusters on all the limbs, and upon the biggest and ripest boxes the word "Lunch" could be read, in neat raised letters. This tree seemed to bear all the year around, for there were lunch-box blossoms on some of the branches, and on others tiny little lunch-boxes that were as yet quite green, and evidently not fit to eat until they had grown bigger. The leaves of this tree were all paper napkins…

От человека это существо отличалось тем, что его руки и ноги заканчивались колесами, с помощью которых их обладатель ловко и быстро мог передвигаться по ровной местности. Позже Дороти узнала, что эти колеса состоят из того же твёрдого вещества, что ногти у нас на ногах и руках, а также что существа эти рождаются с уже готовыми маленькими колёсиками. — 3

It differed from human beings in this respect, that instead of hands and feet there grew at the end of its arms and legs round wheels, and by means of these wheels it rolled very swiftly over the level ground. Afterward Dorothy found that these odd wheels were of the same hard substance that our finger-nails and toe-nails are composed of, and she also learned that creatures of this strange race were born in this queer fashion.

— У-жестокого-короля-была-очаровательная-жена-и-десять-прелестных-детей-пять-мальчиков-пять-девочек. В припадке-гнева-он-продал-их-в-рабство-Королю-Гномов-а-тот-благодаря-волшебным-знаниям-превратил-их-в-украшения-для-своего-подземного-дворца. Потом-король-Эволдо-пожалел-о-своём-жестоком-поступке-и-даже-попробовал-заполучить-обратно-жену-и-детей-но-Король-Гномов-отказал-ему-наотрез. Тогда-в-отчаянии-Эволдо-запер-меня-в-этой-каменной-темнице-бросил-ключ-в-море-а-сам-прыгнул-в-него-с-утёса-и-утонул. — 4

"This cru-el king had a love-ly wife and ten beau-ti-ful chil-dren—five boys and five girls—but in a fit of an-ger he sold them all to the Nome King, who by means of his mag-ic arts changed them all in-to oth-er forms and put them in his un-der-ground pal-ace to or-na-ment the rooms. "Af-ter-ward the King of Ev re-gret-ted his wick-ed ac-tion, and tried to get his wife and chil-dren a-way from the Nome King, but with-out a-vail. So, in de-spair, he locked me up in this rock, threw the key in-to the o-cean, and then jumped in af-ter it and was drowned."

	— Мистер-Смит-был-не-только-изобретателем-но-и-художником. Он-нарисовал-реку-которая-получилась-такой-натуральной-что-когда-он-наклонился-нарисовать-цветы-на-противоположном-берегу-то-упал-в-воду-и-тотчас-утонул. — 5
	"Mr. Smith was an art-ist, as well as an in-vent-or, and he paint-ed a pic-ture of a riv-er which was so nat-ur-al that, as he was reach-ing a-cross it to paint some flow-ers on the op-po-site bank, he fell in-to the wa-ter and was drowned."

По пескам бежал, разворачиваясь сам собой, широкий зелёный ковёр, а по этому ковру двигалась процессия <…>. Впереди катилась золотая колесница, в которую были запряжены огромный лев и могучий тигр, бежавшие легко и грациозно, словно пара чистокровных рысаков. На колеснице стояла прелестная девочка в серебристых развевающихся одеждах <…>. За военными зелёный ковер сворачивался сам собой. Дороти сразу поняла, что это волшебный ковёр, по которому можно без опаски пройти через Гибельную Пустыню. — 7

A broad green carpet was unrolling itself upon the desert, while advancing across the carpet was a wonderful procession <…>. First came a magnificent golden chariot, drawn by a great Lion and an immense Tiger, who stood shoulder to shoulder and trotted along as gracefully as a well-matched team of thoroughbred horses. And standing upright within the chariot was a beautiful girl clothed in flowing robes of silver gauze <…>. Behind the soldiers the green carpet rolled itself up again, so that there was always just enough of it for the procession to walk upon, in order that their feet might not come in contact with the deadly, life-destroying sands of the desert.

— Если бы вы действительно смогли освободить мою тётку и десять её из детей неволи, я была бы только рада, — сказала она. — Тогда им бы пришлось заняться управлением страной, и это избавило бы меня от лишних хлопот. В настоящее время мне приходится ежедневно тратить на государственные дела целых десять минут, а то и больше. Вместо этого я могла бы любоваться своими замечательными головками. — 7

"I wish you could, indeed, free my aunt and her ten royal children," said she, eagerly. "For if they were restored to their proper forms and station they could rule the Kingdom of Ev themselves, and that would save me a lot of worry and trouble. At present there are at least ten minutes every day that I must devote to affairs of state, and I would like to be able to spend my whole time in admiring my beautiful heads."

… в полумраке на каменистых склонах то здесь, то там стали вдруг возникать очертания причудливых существ. По расцветке и форме эти загадочные создания очень походили на обломки горной породы, что валялись повсюду вокруг. Существа появлялись и внезапно исчезали, взлетали вверх по отвесным горным стенам, передвигались по ним с той же лёгкостью, что мухи по оконным стёклам или по потолку, кружились в каком-то странном безостановочном танце. — <…> Это просто Гномы. — 11

… in the gloom they could see strange forms flit across the face of the rock. Whatever the creations might be they seemed very like the rock itself, for they were the color of rocks and their shapes were as rough and rugged as if they had been broken away from the side of the mountain. They kept close to the steep cliff facing our friends, and glided up and down, and this way and that, with a lack of regularity that was quite confusing. And they seemed not to need places to rest their feet, but clung to the surface of the rock as a fly does to a window-pane, and were never still for a moment. "They are on-ly the Nomes."

	— Я всего-навсего девочка из Канзаса, и у нас там так много собственного достоинства, что мы просто не знаем, куда его девать. — 11; вариант неточного, но забавного, перевода окончания: «что делать с излишками»
	"I'm only a little girl from Kansas, and we've got more dignity at home than we know what to do with."

	Один из генералов громко заплакал. — Что ты ревёшь? — спросил Страшила, рассерженный таким малодушием. — Плакса несчастный! — Мне так жалко Железного Дровосека! — отвечал генерал. — Как обидно, что его больше нет с нами. Он задолжал мне жалованье за полтора месяца. — 13
	One of the generals began to weep dolefully. "What are you crying for?" asked the Scarecrow, indignant at such a display of weakness. "He owed me six weeks back pay," said the general, "and I hate to lose him."

	— Но мои дети — скажи мне, прошу тебя, где мои дети? — и она умоляюще сложила руки у груди. — Не волнуйся, — посоветовала ей Биллина <…>. — В настоящий момент они в полной безопасности и совершенно не шалят, поскольку не могут пошевелить ни рукой, ни ногой. — 16
	"But, my children--tell me, I beg of you--where are my children?" and she clasped her hands in anxious entreaty. "Don't worry," advised Billina <…>. "Just at present they are out of mischief and perfectly safe, for they can't even wiggle."

6

— Но-ты-совершенно-напрасно-считаешь-себя-страшным-в-гневе. — Почему это? — осведомился Колесун. — Потому-что-этому-никто-не-верит. Тебе-очень-мешают-твои-колеса. У тебя-нет-кулаков-и-ты-не-можешь-драться-или-царапаться. У-тебя — нет-ног-и-ты-не-можешь-лягаться. Ты-умеешь-только-вопить-истошным-голосом-но-этого-никто-не-боится. К великому удивлению Дороти, Колесун горько-горько заплакал. — Теперь мы погибли, я и мои друзья, — всхлипывая, говорил он. — Вы раскрыли нашу великую тайну. Мы, конечно, совершенно безобидный народ, но прикидывались свирепыми и жестокими, и нас боялись. Мы писали на песке грозные предостережения, и они делали своё дело.

"But you are wrong to think your-self ter-ri-ble or fierce." "Why so?" asked the Wheeler. "Be-cause no one else thinks as you do. Your wheels make you help-less to in-jure an-y one. For you have no fists and can not scratch or e-ven pull hair. Nor have you an-y feet to kick with. All you can do is to yell and shout, and that does not hurt an-y one at all." The Wheeler burst into a flood of tears, to Dorothy's great surprise. "Now I and my people are ruined forever!" he sobbed; "for you have discovered our secret. Being so helpless, our only hope is to make people afraid of us, by pretending we are very fierce and terrible, and writing in the sand warnings to Beware the Wheelers."

	— Я-машина, — сказал Тик-Ток. — Я-не-добр-и-не-зол. Я-не-радуюсь-и-не-огорчаюсь. Я-делаю-то-что-заставляет-меня-делать-встроенный-механизм.
	"I am on-ly a ma-chine," said Tiktok. "I can not be kind an-y more than I can be sor-ry or glad. I can on-ly do what I am wound up to do."

— Мне уже надоела эта голова, и, если эта Дороти Гейл думает, что она хороша собой, я должна сделать все, чтобы не проиграть в сравнении с ней. Пойду-ка я к себе в кабинет и надену голову №17 семнадцать. По-моему, это моя лучшая голова. <…> Она всегда носила простой белый наряд, который подходил к любой из тридцати имеющихся в её распоряжении голов. В отличие от очень многих особ женского пола, вынужденных обходиться одной-единственной головой, но зато постоянно меняющих платья, принцесса Лангвидер была совершенно равнодушна к туалетам. <…> У головы №17 был, пожалуй, единственный недостаток. Под очаровательными темными волосами и ослепительной белой кожей скрывался буйный и капризный нрав. Порой он заставлял принцессу совершать необдуманные поступки, в которых она, надевая другие головы, начинала горько раскаиваться.

"I am tired admiring this head, and if my visitor has any claim to beauty I must take care that she does not surpass me. So I will go to my cabinet and change to No. 17, which I think is my best appearance." <…> She always wore a simple white costume, that suited all the heads. For, being able to change her face whenever she liked, the Princess had no interest in wearing a variety of gowns, as have other ladies who are compelled to wear the same face constantly. <…> There was only one trouble with No. 17; the temper that went with it (and which was hidden somewhere under the glossy black hair) was fiery, harsh and haughty in the extreme, and it often led the Princess to do unpleasant things which she regretted when she came to wear her other heads.

— Скажи-ка, — осведомилась [принцесса]. — В тебе часом нет королевской крови? — В моих жилах течет кровь получше, — ответила Дороти. — Я из Канзаса. <…> — А ты довольно привлекательна, — наконец сказала принцесса. — Разумеется, ты вовсе не красавица, но в тебе есть нечто, чего нет ни у одной из моих тридцати голов Пожалуй, я возьму твою голову, а взамен ты получишь от меня №26. — Ни за что! — отрезала Дороти. — Отказываться бесполезно, — продолжала принцесса, — потому что как раз твоей головы и не хватает для полноты моей коллекции Она мне необходима, а в Стране Эв моя воля — закон. Признаться, я никогда не любила №26, к тому же эта голова несколько поношена. Но тебе она подойдёт не хуже, чем твоя теперешняя.

"Tell me," she resumed, "are you of royal blood?" "Better than that, ma'am," said Dorothy. "I came from Kansas." <…> "You are rather attractive," said the lady, presently. "Not at all beautiful, you understand, but you have a certain style of prettiness that is different from that of any of my thirty heads. So I believe I'll take your head and give you No. 26 for it." "Well, I b'lieve you won't!" exclaimed Dorothy. "It will do you no good to refuse," continued the Princess; "for I need your head for my collection, and in the Land of Ev my will is law. I never have cared much for No. 26, and you will find that it is very little worn. Besides, it will do you just as well as the one you're wearing, for all practical purposes."

— Отправьте её в курятник! — велела принцесса. — Как-нибудь я велю зажарить её к завтраку. — Она какая-то жилистая и тощая на вид, ваше высочество, — сказала Нанда. — Это самая настоящая клевета, — ответила Биллина, пытаясь вырваться из рук полковника. — Но я считаю своим долгом предупредить, что курицы нашей породы — сущий яд для принцесс. — В таком случае, — сказала принцесса, — жарить мы её не станем. Пусть несёт яйца, а если она будет делать это плохо, тогда я прикажу утопить её в корыте.

"Put her in the chicken-house," answered the Princess. "Someday I'll have her fried for breakfast." "She looks rather tough, Your Highness," said Nanda, doubtfully. "That is a base slander!" cried Billina, struggling frantically in the colonel's arms. "But the breed of chickens I come from is said to be poison to all princesses." "Then," remarked Langwidere, "I will not fry the hen, but keep her to lay eggs; and if she doesn't do her duty I'll have her drowned in the horse trough."

8

— Упитанные младенцы! Какое удивительное лакомство! Но я в жизни их не пробовал, потому что совесть говорит мне, что это очень нехорошо. Если бы у меня не было совести, я, наверное, питался бы младенцами, но голод все равно бы не утихал. А это означало бы, что все жертвы были напрасны. Но нет! Я родился голодным и, судя по всему, умру голодным. Зато на моей совести не будет поступков, в которых я бы горько раскаивался. — По-моему, ты очень хороший Тигр, — сказала Дороти, поглаживая зверя по его огромной голове. — Боюсь, что ты ошибаешься, — возразил он — Может, я и неплохой зверь, но прескверный тигр, ибо тигры по натуре своей свирепые хищники. Я же, отказываясь есть несчастные живые существа, поступаю так, как не поступил бы ни один уважающий себя тигр. Поэтому-то я и ушел из леса и присоединился к моему другу Трусливому Льву.

"Fat babies! Don't they sound delicious? But I've never eaten any, because my conscience tells me it is wrong. If I had no conscience I would probably eat the babies and then get hungry again, which would mean that I had sacrificed the poor babies for nothing. No; hungry I was born, and hungry I shall die. But I'll not have any cruel deeds on my conscience to be sorry for." "I think you are a very good tiger," said Dorothy, patting the huge head of the beast. "In that you are mistaken," was the reply. "I am a good beast, perhaps, but a disgracefully bad tiger. For it is the nature of tigers to be cruel and ferocious, and in refusing to eat harmless living creatures I am acting as no good tiger has ever before acted. That is why I left the forest and joined my friend the Cowardly Lion."

Дороти покачала головой. <…> — И вообще тебе не следовало водиться с этими курицами. Это вредно отражается на твоих манерах. Если так будет продолжаться и дальше, ты не сможешь стать достойным членом общества. — Я и не собираюсь водиться с этими курицами, — возразила Биллина. — Это всё из-за старухи Лангвидер. Но я родилась и воспитывалась в Соединённых Штатах Америки и не потерплю, чтобы какой-то жалкий цыплёнок из захолустья задирал передо мной клюв. Я ещё могу за себя постоять.

Dorothy shook her head. <…> "It isn't a good thing for you to 'sociate with those common chickens. They would soon spoil your good manners, and you wouldn't be respec'able any more." "I didn't ask to associate with them," replied Billina. "It is that cross old Princess who is to blame. But I was raised in the United States, and I won't allow any one-horse chicken of the Land of Ev to run over me and put on airs, as long as I can lift a claw in self-defense."

Поодаль <…> разместилась армия Озмы. Взглянув на роскошные мундиры военных, Дороти удивленно воскликнула: — Послушайте, да они же все офицеры! — Все, кроме одного, — поправил её Железный Дровосек. — В моей армии восемь генералов, шесть полковников, семь майоров, пять капитанов и один рядовой, которым они все командуют. Я бы произвел и его в офицеры, но они воспротивились. Вообще, армия, состоящая из офицеров, выглядит гораздо внушительней.

Around <…> was ranged the Army of Oz, and as Dorothy looked at the handsome uniforms of the Twenty-Seven she said: "Why, they seem to be all officers." "They are, all except one," answered the Tin Woodman. "I have in my Army eight Generals, six Colonels, seven Majors and five Captains, besides one private for them to command. I'd like to promote the private, for I believe no private should ever be in public life; and I've also noticed that officers usually fight better and are more reliable than common soldiers. Besides, the officers are more important looking, and lend dignity to our army."

9

— Мы отправимся в подземное королевство, — сказал Страшила, — хотя мне потребуется всё моё мужество, чтобы оказаться возле плавильных печей Короля Гномов. Я ведь набит соломой, и одной-единственной искры может оказаться достаточно, чтобы я сгорел дотла. — Жар королевских печей может меня расплавить, — сказал Железный Дровосек, — но я готов спуститься в подземное королевство. — Я не переношу жары, — сказала принцесса Лангвидер, лениво зевая, — так что я, пожалуй, останусь дома.

"We shall do it," replied the Scarecrow, "although it requires a lot of courage for me to go near to the furnaces of the Nome King. For I am only stuffed with straw, and a single spark of fire might destroy me entirely." "The furnaces may also melt my tin," said the Tin Woodman; "but I am going." "I can't bear heat," remarked the Princess Langwidere, yawning lazily, "so I shall stay at home."

	— Ты даже не можешь себе представить, какой у меня гигантский аппетит, — печально сказал Голодный Тигр. — Он заполнил меня всего — от пасти до кончика хвоста. Он что-то великоват для меня. Когда-нибудь я встречу зубного врача и попрошу, чтобы он вырвал его щипцами.
	"You can hardly imagine the size of my appetite," replied the Tiger, sadly. "It seems to fill my whole body, from the end of my throat to the tip of my tail. I am very sure the appetite doesn't fit me, and is too large for the size of my body. Some day, when I meet a dentist with a pair of forceps, I'm going to have it pulled."

	— Ты хорошо соображаешь? — осведомилась девочка. — Не очень, — признался Конь-ко́злы. — Было бы просто расточительно тратить много ума на таких, как я, в то время как его не хватает многим профессорам.
	"Are you intel'gent?" asked the girl. "Not very," said the creature. "It would be foolish to waste intelligence on a common Sawhorse, when so many professors need it."

Перевод

С. Б. Белов, 1991 (с незначительными уточнениями)