Любовь живёт три года

«Любовь живёт три года» (фр. L'amour dure trois ans) — роман Фредерика Бегбедера 1997 года.

Цитаты

Любовь — это битва. Заранее проигранная.

Чем больше жаждешь увлечься, тем сильнее разочарование, когда всё кончается. Нет, надо стремиться скучать, тогда будешь приятно удивлен, если вдруг окажется, что еще не обрыдло. Страсть не может быть «институционной», нормой должна быть скука, а страсть — вишенкой в пироге.

Я мертвый человек. Я просыпаюсь утром, и мне нестерпимо хочется одного — спать. Я одеваюсь в черное: ношу траур по себе. Траур по человеку, которым не стал.

Я, наверно, самый грустный человек, которого я встречал на своем веку.

Бывают такие ночи, когда спать — непозволительная роскошь. Спать ради того, чтобы проснуться от дурного сна. Чтобы ничего этого вообще не было. Хочется вычеркнуть собственную жизнь. Потому что, когда заставляешь страдать другого, хуже всего делаешь самому себе.

О Великой Любви — да, с её взлетами и падениями, о ней они бы, конечно, грезили, иначе зачем жить?

Единственный вопрос в любви — вот он: когда мы начинаем лгать?

Любовь кончается, когда нельзя вернуться назад.

Самоубийцы — действительно несносные люди.

В первый год покупают мебель. На второй год мебель переставляют. На третий год мебель делят.

Пусть я знаю, что любовь — сказки, все равно наверняка буду через несколько лет гордиться тем, что верил в нее.

Долго единственной целью моей жизни было саморазрушение. А потом мне вдруг захотелось счастья. Это ужасно, я сгораю со стыда, простите меня: однажды я поддался вульгарнейшему искушению побыть счастливым. Мне еще предстояло узнать одну вещь: это как раз и был лучший способ саморазрушения.

Люди каждый день умирают от любви — и все из-за «внебрачных связей».

Любовь — это упоительная катастрофа: знаешь, что несешься прямо на стену, и все же жмешь на газ; летишь навстречу своей гибели с улыбкой на губах; с любопытством ждешь минуты, когда рванет.

Любовь — единственное запрограммированное разочарование, единственное предсказуемое несчастье, которого хочется еще.

Самая сильная любовь — неразделенная. Я предпочел бы никогда этого не знать, но такова истина: нет ничего хуже, чем любить кого то, кто вас не любит, — и в то же время ничего прекраснее этого со мной в жизни не случалось. Любить кого то, кто любит вас, — это нарциссизм. Любить кого то, кто вас не любит, — вот это да, это любовь.

Ключевая проблема любви, мне кажется, вот в чем: чтобы быть счастливым, человеку нужна уверенность в завтрашнем дне, а чтобы быть влюбленным, нужна как раз неуверенность.
Счастье зиждется на спокойствии, тогда как любви необходимы сомнения и тревоги. В общем, брак был задуман для счастья, но не для любви. А влюбиться — не самый лучший способ стать счастливым, если бы так, это бы давно было всем известно.

Не бывает счастливой любви.

Много печали на этом свете, но трудно представить печаль горше той, что наваливается на женщину, когда она чувствует, как уходит любовь — о нет, не в одночасье, потихоньку, но неудержимо, утекает как песок в песочных часах.

Женщине необходимо восхищение мужчины, чтобы расцвести…

Начать с нуля. Чистый лист так много обещает…

Кто-то скажет, что это влечение поверхностно, — неправда, нет ничего глубже; вы готовы на все; вы миритесь с недостатками, прощаете несовершенства, даже ищете их, не уставая восхищаться.

Ведь по настоящему привлекают только слабости.

Поверьте мне: я все испробовал, лишь бы не влюбиться. Поставьте себя на мое место: обжегшись на молоке, будешь бояться ошпариться.

Вот вам простейший тест на влюбленность: если, проведя четыре-пять часов без вашей любовницы, вы начинаете по ней скучать, значит, вы не влюблены — иначе десяти минут разлуки хватило бы, чтобы ваша жизнь стала абсолютно невыносимой.

Всякая красота вырождается в уродство, удел юности — увядать, наша жизнь — медленное загнивание, мы умираем каждый день.

В XX веке любовь — это телефон, который не звонит.

Книга о тех, кому не следовало бы страдать от разрыва, совершившегося по их инициативе, но они все же страдают — тем безнадежнее, что сами во всем виноваты и знают это.

Любовь — это не только альтернатива: страдаешь или заставляешь страдать. Вполне может быть то и другое вместе.

Никто не хочет оставаться в одиночестве: оно высвобождает слишком много времени для размышлений. А чем больше думаешь, тем становишься умнее — а значит, и грустнее.

Мы мчались к пропасти и даже не думали тормозить. Я еще не знал, что тот идиот, который нажмет на педаль слишком поздно, — я.

Мы живем на Земле, чтобы переживать те же события, что наши родители, в той же последовательности, — и точно так же они до нас совершали те же ошибки, что их родители, и так далее до бесконечности. Но это не самое страшное. Хуже другое — когда сам регулярно вляпываешься в одно и то же дерьмо.

Полюбить мое несчастье, потому что оно щедро на рецидивы.

Мужчины — как рагу, их надо хорошенько потомить.

Лучший способ не жалеть о чём-то — постараться это забыть.

У смерти припасено для нас больше сюрпризов, чем у жизни.

Сильнее всех влюбляются самые отъявленные циники и пессимисты: это им на пользу.

Отрицают любовь как раз те, кто больше всех в ней нуждается: в каждом Вальмоне скрыт неисправимый романтик, которого хлебом не корми, дай забренчать на мандолине.

Те, кто боится смерти, нелюбопытны.

Моя проблема в том, что ты — ее решение.

Без тебя моя жизнь — зал ожидания.

Состояние влюбленности: боль в животе, единственное лекарство от которой — ты.

Не получается у меня переломить судьбу, не из того она теста, которое легко лепить.

Я смотрю, как муха бьется в окно моей комнаты, и думаю, что она совсем как я: между ней и действительностью — стекло.

Двойная жизнь — роскошь для шизиков.

Все кончено. В. С. Е. К. О. Н. Ч. Е. Н. О. С ума сойти: я так легко написал эти десять букв, а принять их смысл не в состоянии.

Писать — значит жаловаться.

Мы предоставлены самим себе и не способны заинтересоваться чем бы то ни было, кроме собственного пупа.

Мы покидаем сначала родительское гнездо, а потом, бывает, и свое первое семейное гнездо тоже, и всегда при этом ощущаем одну и ту же боль, потому что чувствуем себя навсегда осиротевшими.

Месть — блюдо несъедобное.

Мы не имеем права отказываться от счастья.

Скорость мешает быть собой.

Бездельник — враг общества номер один.

Дышать воздухом — занятие на полный рабочий день, всегда бы так.

Я — отшельник, улыбающийся теплому ветерку.

Счастье — такая чудовищная штука, что если вы сами от него не лопнете, то уж как минимум пары тройки убийств оно от вас потребует.

Любовь — единственное, ради чего стоит жить…

Чтобы любовь жила вечно, достаточно забыть о времени.

Это современный мир убивает любовь.

История литературы — длинная цепь предательств.

Никогда и никому я уже не смогу дать так много.

Я боюсь сам себя…

Мы возводим стены, чтобы оградить себя, и эти самые стены станут когда-нибудь тюрьмой.

Оказывается, тосковать можно и по настоящему.

Надо постараться не забыть эти минуты, чтобы было что вспомнить, когда все станет плохо.

Чтобы любовь не прошла, в каждом должно быть что то неуловимое…

Не допустить пресности — нет, это не значит подстегивать себя искусственно созданными дурацкими встрясками, просто надо уметь удивляться чуду каждого дня.

Три года живет та любовь, что не штурмовала вершины и не побывала на дне, а свалилась с неба готовенькая.

Я узнал главное — чтобы стать счастливым, надо пережить состояние ужасной несчастливости.

Любовь живет долго, только если каждый из любящих знает ей цену, и лучше расплатиться авансом, не то предъявят счет апостериори.

Мы оказались не готовы к счастью, потому что были не приучены к несчастью…

Нас ведь растили в поклонении одному богу — благополучию.

Надо знать, кто ты есть и кого ты любишь.

Надо завершиться самому, чтобы прожить незавершенную историю.

Чтобы любить кого-то, надо сначала полюбить себя.

Обратный отсчет — это начало…

Удивительно в этой жизни то, что она продолжается.

Брак — это икра на завтрак, на обед и на ужин: тем, что обожаешь, тоже можно обожраться до тошноты. «Ну пожалуйста, еще немножко! Что? Больше не можете? А ведь еще совсем недавно вам так нравилось, что это с вами? Ну-ка ешь, гадкий мальчик!»

Счастье есть, оно проще простого: это чье-то лицо.

Они тешат себя иллюзией собственной значимости, здороваясь со знаменитостями, хотя сами в жизни ни черта не сделали.

Бывать они стараются только там, где шумно, — можно не разговаривать.

Я думал, будто ищу любовь, пока в один прекрасный день не понял, что хочется мне прямо противоположного — держаться от неё подальше.

Тридцать — межеумочный возраст, когда ты слишком стар, чтобы быть молодым, и слишком молод, чтобы быть старым.

Он делает всё, чтобы походить на свою репутацию: не дай Бог кого-нибудь разочаровать.

Он так старался расширить свой послужной список, что превратился в карикатуру на самого себя.

В первый год говорят: «Если ты уйдёшь, я ПОКОНЧУ с собой». На второй год говорят: «Если ты уйдёшь, мне будет больно, но я выживу». На третий год говорят: «Если ты уйдёшь, я обмою это шампанским».

Вся эта любовная афера строится на строжайшем соблюдении тайны. Вам внушают, что это на всю жизнь, а на самом деле любовь химически перестаёт существовать по истечении трёх лет.

Общество водит вас за нос: вам впаривают великую любовь, когда на самом деле научно доказано, что эти гормоны действуют только три года.

Со временем любовь проходит. Ладно бы лирика, с поэтами можно поспорить, но против естественных наук и демографии не попрёшь.

Чтобы влюбиться по-настоящему, я слишком пресыщен; чтобы оставаться равнодушным — слишком чувствителен.

Я был неисправимым прожигателем жизни, чистым продуктом нашего общества бесполезной роскоши.

Правда всегда неприглядна, поэтому все и лгут.

Жалеют страдальцев, но не мучителей.

Самая главная проблема в жизни — это страдание, которое причиняешь, и самая изощрённая философия не может оправдать человека, истерзавшего сердце, которое его любило.

Когда заставляешь страдать другого, хуже всего делаешь самому себе.

Когда имеешь всё и сразу, рано или поздно начинаешь ждать катастрофы как избавления.

Будь женщины похитрее, не давались бы в руки, чтобы заставить бегать за ними всю жизнь.

Любовь — единственное запрограммированное разочарование, единственное предсказуемое несчастье, которого хочется ещё.

Он как страус: плохо приручается и прячется, едва почуяв опасность.

Лучшее, что можно сделать на похоронах, — влюбиться.

Ангельское личико на теле блудницы.

Девушка — громоотвод: если любовь с первого взгляда — удар молнии, то она её притягивала.

Надо выбирать: или ты с кем-то живёшь, или этого кого-то желаешь. Нельзя ведь желать то, что имеешь, это противоестественно.

Все мои беды от ребяческой неспособности угомониться в тяге к новизне, от болезненной потребности вечно прельщаться тысячей невероятных возможностей, уготованных будущим. С ума сойти, насколько то, чего я ещё не знаю, будоражит меня сильней, чем уже знакомое.

Ключевая проблема любви вот в чём: чтобы быть счастливым, человеку нужна уверенность в завтрашнем дне, а чтобы быть влюблённым, нужна как раз неуверенность. Счастье зиждется на спокойствии, тогда как любви необходимы сомнения и тревоги.

Самые лучшие праздники — те, что происходят внутри нас.

Электрическое поле высокого напряжения — осязаемое, мерцающее, — возникающее вдруг между мужчиной и женщиной, которые даже не знакомы, без видимых причин, просто так, всего — навсего потому, что они друг другу понравились и изо всех сил стараются себя не выдать. Не нужно никаких слов. Всё дело в выражении лиц, в позах. Это как загадка…

По-настоящему привлекают только слабости.

Самая прекрасная женщина — здоровая женщина.

Самый надёжный тест — бассейн. У бассейна ясно, кто есть кто: интеллектуалка уткнётся в книгу в купальной шапочке, спортсменка устроит матч по водному поло, склонные к нарциссизму позаботятся о загаре, подверженные ипохондрии намажутся защитным кремом… Если женщина у бассейна боится намочить волосы, чтобы не испортить причёску, — бегите прочь. Если она с хохотом прыгает в воду — прыгайте следом.

Мнишь себя незаменимым, а тебя заменяют в два счёта.

Всякая красота вырождается в уродство, удел юности — увядать, наша жизнь — медленное загнивание, мы умираем каждый день.

Привыкли всё получать, ничего не отдавая.

Экзотично, эстетично, эротично, сперматично.

Секс — большая лотерея: двое могут обожать это по отдельности и не словить кайфа вместе.

Она смотрит на секс не как на обязанность, а как на игру: у игры есть правила, их нужно знать, чтобы играть, но это не значит, что их нельзя менять. Для неё не существует никаких табу, она всё хочет испробовать.

Если постельная история может стать историей любви, то обратный случай — большая редкость.

Свободный и ничей.

Одиночество стало какой-то стыдной болезнью. Почему все так его чураются? Да потому, что оно заставляет думать. В наши дни Декарт не написал бы: «Я мыслю — значит, я существую». Он бы сказал: «Я один — значит, я существую». Никто не хочет оставаться в одиночестве: оно высвобождает слишком много времени для размышлений. А чем больше думаешь, тем становишься умнее — а значит и грустнее.

Любовь — непонятная штука. Когда видишь её у других, ничего не понимаешь, и ещё меньше — когда это случается с тобой.

Наша любовь прекрасна, потому что невозможна.

Когда живёшь двойной жизнью, есть золотое правило: не влюбляйся. Можно встречаться тайком — для удовольствия, для разнообразия, для остроты ощущений. Чувствуешь себя героем, не особо напрягаясь. Но ни в коем случае никаких чувств! Нельзя валить всё в одну кучу. А то кончите тем, что перепутаете удовольствие с любовью. И рискуете крепко увязнуть.

Я даже не могу понять, почему люди так убиваются, умирая. У смерти припасено для нас больше сюрпризов, чем у жизни. Я теперь жду дня моей смерти с нетерпением. Я буду счастлив покинуть этот мир и узнать наконец, что же потом. Те, кто боится смерти, нелюбопытны.

Сильнее всех влюбляются самые отъявленные циники и пессимисты. Мой цинизм только и ждал, чтобы его жизнь его опровергла. Отрицают любовь как раз те, кто больше всех в ней нуждается.

Если я банален, значит, всечеловечен…

Общество в котором мы родились, основано на эгоизме. Социологи называют это индивидуализмом, хотя есть объяснение попроще: мы живём в обществе одиночества.

Супруги — ужинают, любовники — завтракают.

Не то удивительно, что наша жизнь — пьеса, а то, что в ней так мало действующих лиц.

Сегодня у кого есть деньги, те не имеют времени, а у кого есть время, не имеют денег.

Глупо желать незыблемой жизни. Мы хотим, чтобы время остановилось, чтобы любовь была вечной и ничто никогда не угасало, — хотим всю жизнь нежиться в золотом детстве. Мы возводим стены, чтобы оградить себя, и эти самые стены станут когда-нибудь тюрьмой.

Ты точно влюблён, когда начинаешь выдавливать зубную пасту на другую, не свою щётку.

Чтобы стать счастливым, надо пережить состояние несчастливости. Если не пройти школу горя, счастье не может быть прочным. Три года живёт та любовь, что не штурмовала вершины, не побывала на дне, а свалилась с неба готовенькая. Любовь живёт долго, только если каждый из любящих знает ей цену. Мы оказались не готовы к счастью, потому что были не приучены к несчастью. Нас ведь растили в поклонении одному Богу — благополучию. Надо знать, кто ты есть и кого ты любишь. Надо завершиться самому, чтобы прожить незавершённую историю.

Брак — преступление, потому что он убивает тайну. Вы встречаете сказочное создание, женитесь на нем, и вдруг оказывается, что сказочное создание куда-то делось — теперь это ваша жена. ВАША жена! Какое надругательство, какая деградация для нее! А ведь искать-то, искать всю жизнь без устали, надо женщину, которая никогда не будет вашей!