|
По подземному туннелю когда-то ходили поезда метро, но из века в век население сокращалось и содержать его городу стало не по средствам. Тогда-то «Всемирная служба чувств» и разместила там шестьдесят пять тысяч блоков постоянного подключения.
Еле переставлявшего ноги доктора Руфуса Меддона подвели к сверкающему чистотой боксу. Потом, внеся его фамилию и дату подключения в карточку, вставили её в прорезь двери. Стоя в стороне, Хандрисс с завистью следил за происходящим.
Техники работали быстро и уверенно. Они раздели безропотного Руфуса, затолкали в бокс и усадили в поролоновое кресло. Затем повернули голову, сделали надрез на затылке, аккуратно перерезали основные двигательные нервы, оставив в неприкосновенности лишь те, которые управляли работой органов чувств, сердца и лёгких, проверили систему кондиционирования воздуха и, наконец, подключили к банку видеопрограммы.
Потом техники привели в рабочее положение подлокотники и подножки, сделали Меддону инъекцию местной анестезии, искусно удалили кожу с ладоней и пяток, нанесли липкий трансплантант ствола нерва.
Хандрисс взглянул на часы.
— По-моему, нам пора, Эл. Пошли.
Когда они шли по длинному коридору, Хандрисс проговорил:
— Счастливчик! А нам ещё вкалывать и вкалывать. Мое постоянное подключение только через год — прямо рядом с этим типом. Пока же будем довольствоваться ручным видео с дистанционным чёртовым управлением, от которого даже мурашки по коже бегают.
Эл завистливо вздохнул.
— Теперь, до самой смерти, он круглые сутки будет героем самых невероятных и увлекательных фильмов с тех пор, как человечество открыло кино. И никаких проблем. Я распорядился подключить его к вестернам. На это уйдёт семь лет. В то время все были помешаны на ковбоях. Хотя, что касается меня, то я предпочитаю «Преступление и расследование». Эта серия рассчитана на одиннадцать лет.
Роджер Хандрисс усмехнулся и толкнул Эла локтем в бок:
— Будь похитрее, Эл. Выбери серию «Гарем».
А в боксе в это время техники завершали последние приготовления. Они вставили звуковые головки в уши Руфуса Меддона, ловко удалили веки, закрепили голову в нужном положении и опустили сильно вогнутый сверкающий экран перед широко раскрытыми глазами Меддона.
Старший техник, нажав выключатель на стене, наклонился и внимательно-посмотрел на экран.
— Так... Цвет в порядке, трехмерность тоже. Пойдем, Джо, до конца смены надо подключить ещё одного.
Они вышли, закрыли металлическую дверь и заперли её.
Доктор Руфус Меддон ехал верхом по крутой тропинке, ведущей с высокой горы к посёлку ковбоев, раскинувшемуся в прериях. Долгий путь утомил его. Кожа от ветра задубела и стала темной от солнца. Кое с кем предстояло свести старые счеты. Один из местных захватил за недоимки земли у бедняков, а плутоватый старшина присяжных в поселке грозился стрелять без предупреждения.
Руфус Меддон утёр пот со лба худощавой твёрдой загорелой рукой и въехал в посёлок... —
|
|
|
The subterranean corridor had once been used for underground trains. But with the reduction in population it had ceased to pay its way and had been taken over by World Senseways to house the sixty-five thousand Perms.
Dr. Rufus Maddon was taken, in his new shambling walk, to the shining cubicle. His name and the date of installation were written on a card and inserted in the door slot. Handriss stood enviously aside and watched the process.
The bored technicians worked rapidly. They stripped the un-protesting Rufus Maddon, took him inside his cubicle, forced him down onto the foam couch. They rolled him over onto his side, made the usual incision at the back of his neck, carefully slit the main motor nerves, leaving the senses, the heart and lungs intact. They checked the air conditioning and plugged him into the feeding schedule for that bank of Perms.
Next they swung the handrods and the footplates into position, gave him injections of local anesthetic, expertly flayed the palms of his hands and the soles of his feet, painted the raw flesh with the sticky nerve graft and held his hands closed around the rods, his feet against the plates until they adhered in the proper position.
Handriss glanced at his watch.
“Guess that’s all we can watch, Al. Come along.”
The two men walked back down the long corridor. Handriss said, “The lucky so and so. We have to work for it. I get my Perm in another year—right down here beside him. In the meantime we’ll have to content ourselves with the hand sets, holding onto those blasted knobs that don’t let enough through to hardly raise the hair on the back of your neck.”
Al sighed enviously. “Nothing to do for as long as he lives except twenty-four hours a day of being the hero of the most adventurous and glamorous and exciting stories that the race has been able to devise. No memories. I told them to dial him in on the Cowboy series. There’s seven years of that now. It’ll be more familiar to him. I’m electing Crime and Detection. Eleven years of that now, you know.”
Roger Handriss chuckled and jabbed Al with his elbow. “Be smart, Al. Pick the Harem series.”
Back in the cubicle the technicians were making the final adjustments. They inserted the sound buttons in Rufus Maddon’s ears, deftly removed his eyelids, moved his head into just the right position and then pulled down the deeply concave shining screen so that Rufus Maddon’s staring eyes looked directly into it.
The elder technician pulled the wall switch. He bent and peered into the screen. “Color okay, three dimensions okay. Come on, Joe, we got another to do before quitting.”
They left, closed the metal door, locked it.
Inside the cubicle, Dr. Rufus Maddon was riding slowly down the steep trail from the mesa to the cattle town on the plains. He was trail-weary and sun-blackened. There was an old score to settle. Feeney was about to foreclose on Mary Ann’s spread and Buck Hoskie, Mary Ann’s crooked foreman, had threatened to shoot on sight.
Rufus Maddon wiped the sweat from his forehead on the back of a lean hard brown hero’s hand.
|
