Лабиринт отражений

«Лабири́нт отраже́ний» — фантастический роман Сергея Лукьяненко, первый из серии романов о виртуальном мире Глубине, порождённом дип-программой, в котором наряду с обычными пользователями существуют дайверы — люди с особыми возможностями в компьютерном мире.

Цитаты

Дайвер

	Чтобы нырнуть, нужно не много сил. Чтобы достичь дна и вернуться — куда больше.
	— Леонид

	Глубина-глубина, я не твой… Отпусти меня, глубина…
	— Леонид

	Иван-царевич, а ты, часом, не Иван-дурак?
	— Ромка

	Информация не бывает бессмысленной.
	— Леонид

	Настоящая свобода — это всегда тайна.
	— Леонид

	Одиночество — изнанка свободы.
	— Леонид

	Рэкет заказывали? — придя в гости к Маньяку
	— Леонид

	Вот всегда у хакеров находится один вопрос. Они думают, что можно спросить что-то такое, после чего все тайны дайверов станут понятны.
	— Леонид

	Хищников надо подкармливать. Чуть-чуть. Чтобы не обнаглели и даже в затуманенных выпивкой мозгах мелькала мысль, что я «нормальный мужик». — про молодежь, которая собиралась у него в подъезде
	— Леонид

Лабиринт

	Это компьютерам вредно отключаться. С людьми всё наоборот.
	— Леонид

	Когда мне кажется, что симпатичный молодой человек начинает сходить с ума, я бываю жестока.
	— Вика

	Сегодня я стал смертью, а смерть стала мной. — во время прохождения «Лабиринта»
	— Леонид

	Доброе слово, оно и чайнику приятно.
	— Леонид

	Чем простой человек отличается от думера? Думер за угол не заходит, а вначале заглядывает.
	— Леонид

	Нам дали инструмент, а будем мы им строить или разбивать черепа — зависит от нас. — о феномене Глубины
	— Леонид

Неудачник: Жажда — не самое страшное. Леонид: А что страшнее? Неудачник: Тишина.

Человек Без Лица

	Как хорошо — не врать. Да и зачем? В мире так много правды, что ложь просто не нужна.
	— Леонид

	Когда мир переворачивается, друг мой, самое важное — первым встать на голову.
	— Фридрих Урман

	Мир становится настоящим, только когда обретает свободу.
	— Вика

	А в свободу не надо верить. Когда она есть, ты сам это чувствуешь.
	— Вика

	В мире нет иной правды, кроме той, в которую нам хочется верить.
	— Леонид

Вика: Нельзя же быть таким наивным. Леонид: Почему? Вика: Жить трудно. Леонид: А мне никто не обещал, что будет легко.

	Общий смысл ответов сводился к тому, что меня непременно обидят, но мне это понравится. — в виртуальном борделе
	— Леонид

	Психология, в общепринятом понимании, крайне простая наука. Люди, не способные самостоятельно вбить гвоздь или срифмовать пару строчек, ни капли не сомневаются в своей способности понимать и судить других. В крайних проявлениях это становится смыслом жизни и источником самоутверждения.
	— Вика

	«А у вас есть семья?» «Да. Моя подруга проститутка, у нас замечательная горная хижина в борделе. Заходите, она сварит прекрасный кофе. У нас всегда чистенько и уютно, даже после землетрясения!»
	— Леонид

Потому, что это проклятие. Легкое разобраться с дураком или зверем. Гораздо труднее с тем, кто считает себя сверхчеловеком. Умным, чистым и непорочным. Генералы, борющиеся за мир, правители, громящие коррупцию, извращенцы, осуждающие порнографию, — господи, мало ли мы их видели? Может, проклятие такое висит над людьми? Когда обещают порядок, жди хаоса, когда защищают жизнь, приходит смерть, когда защищают мораль — люди превращаются в зверей. Стоит только сказать: я выше, я чище, я лучше — и приходит расплата. Только те, кто не обещает чудес и не становится на пьедестал, приносят в мир добро.

— Вика

	Если нет точки отсчёта, то всё теряет смысл.
	— Компьютерный Маг

Глубина

	Прекрасная вещь, бритва Оккама. Любую мистику срезает начисто.
	— Леонид

	Полтора кило мозгов — куда бо́льшая загадка, чем грамм кремния в микросхеме.
	— Вика

	А мораль — хитрая штука, она никогда не даёт ответов, наоборот, мешает их найти.
	— Леонид

	Легче быть праведником или подлецом, чем человеком.
	— Леонид

Хардинг: Х-хардинг, добрый сэр. С-сэм родил Фродо, Фродо родил Холфаста, Холфаст родил Хардинга… Леонид: Тебя, что ли? Хардинг: Меня, добрый сэр! Леонид: Зря! Хардинг: Да, добрый сэр. — Леонид оказывается на сервере ролевых игр по мотивам произведений Толкиена

Хардинг: Мы орков с гномами бить идём! Леонид: Зачем? Хардинг: А они же плохие!

	А ты знаешь, что хоббит — это не только ценный мех? Это ещё и тридцать-сорок килограммов вкусного, легко усваиваемого мяса!
	— Леонид

	Я готовил яичницу — наверное, десятитысячную порцию яичницы в своей жизни. Впору придумывать холостяцкие юбилеи — тысячная банка консервов, стотысячный батон всухомятку…
	— Леонид

	Курящие эльфы — зрелище не для слабонервных.
	— Леонид

	И собирание марок, и игра в покер, и большая политика, и маленькие войны с соседями — всё является бегством от жизни. Не существует общих ценностей в мире. Приходится искать маленькие-маленькие цели. И жертвовать им свою жизнь.
	— Леонид

— Это совсем-совсем мелко и смешно, — говорю я. — Это даже не заточка несуществующих мечей… и не изучение психопатов в виртуальном пространстве. И уж никак не коммунизм и мировая революция. Но мне хочется просто позвонить в свою дверь — и чтобы её открыли. — Мне тоже этого порой хочется, — отвечает Вика наконец. — Но мне уже приходилось возвращаться домой, когда дверь могли открыть. И это… не всегда было здорово.

— Леонид, Вика

	Паника убивает быстрее пули.
	— Леонид

Неудачник: Я не хотел бы быть вашим богом. Любым из придуманных. Они очень жестоки. Леонид: Как мы.

Но сейчас — время выныривать. — Глубина… — шепчу я почти нежно. — Глубина-глубина… Мы строили её, укладывая кирпичики компьютеров на цемент телефонных линий. Мы соорудили очень большой город. Город, в котором нет ни добра, ни зла — пока не приходим мы. Нам было трудно в настоящем. Там, где не понимают азарта многодневного взлома чужой программы и многомесячного написания своей. Там, где говорят не о падающих ценах на мегабайт памяти, а о растущих ценах на хлеб. В мире, где убивают взаправду. В мире, где трудно и грешникам, и святым, и просто людям. Мы построили свой город, не знающий границ. Поверили в то, что он настоящий. Время выныривать. Нам хотелось чудес, и мы населили ими Диптаун. Эльфийские поляны и марсианские пустыни, лабиринты и храмы, далёкие звёзды и морские глубины — всему нашлось место. Но сейчас — время выныривать. Мы устали верить в добро и любовь, мы написали на знамени слово «свобода» — в наивной вере, что свобода — выше любви. Пора взрослеть. — Отпусти меня, глубина, — прошу я. — Глубина-глубина… я твой.

— Леонид

Неудачник

	Жизнь? Какая жизнь — в пустых квартирах нарисованного дома, в этих бетонных усыпальницах, где только вещи помнят людей. Меня бы нейтронная бомба оценила, а не живая женщина.
	— Леонид

	То́нут ведь не потому, что плавать не умеют. Тонут, когда нет сил оставаться на берегу.
	— Леонид

	Если хочешь узнать небо, стань небом. Хочешь познать звезду — стань звездой…
	— Неудачник

Когда в ограниченном объёме пространства происходит усложнение структуры — это отражается на всей Вселенной. Очень слабенько, конечно. И всё же мироздание колеблется. Каждый предмет, созданный руками человека, нёс в себе как позитивный, так и негативный заряд. Дубинка, вырезанная из ствола дерева являлась не просто оружием, нет, нет! Она была аномальным явлением, упорядоченной структурой в хаотичном мире. Но это компенсировалось — хотя бы горой стружек и опилок. Более сложным явлением стала книга. Объём информации и хаос при её создании были уже не совсем равнозначны. И всё же это явление компенсировалось — хотя бы тем, что большинство книг не стоило и деревьев, срубленных для изготовления бумаги. Расплачивались, в первую очередь, те книги, что несли в себе ненормальное усложнение информации. Я говорю не о справочниках, отражающих известные и большой частью ненужные знания, а о тех книгах, что порождали новую этику и понимание мира. Они начинали влиять на жизнь людей, приводить к энтропии, разрушать. Как проклятие — чем более информативной была книга, тем сильнее она сотрясала мир. Человек не был в силах создавать порядок и при этом не вносить в мир хаос.

— Гильермо Агирре

	Никто не имеет права на чудо. Оно всегда само по себе. Потому и чудо.
	— Ромка

	Я так не люблю жалость — она убивает не хуже ненависти…
	— Леонид

	Лучшая в мире маска — собственное лицо.
	— Леонид