Контрапункт
Контрапункт (англ. Point Counter Point) — крупнейшее произведение Олдоса Хаксли.
Эпиграф
правитьО, как удел твой жалок, человек! — | |
— Фулк Гревилл |
Цитаты
править— Очень мило, — сказал Рэмпион, прослушав пластинку до конца. — Вы совершенно правы. Это действительно небо, это действительно жизнь души. Это наиболее яркий пример ухода от реальности в мир духовных абстракций. Но для чего нужен этот уход? Почему бы человеку не удовлетвориться тем, что он человек, а не абстрактная душа? Я вас спрашиваю: почему? — Он принялся шагать взад и вперёд по комнате. — Эта проклятая душа, — продолжал он, — эта проклятая абстрактная душа похожа на раковую опухоль, пожирающую настоящего реального живого человека и разрастающуюся за его счёт. Почему он не довольствовался реальностью, этот ваш старый осёл Бетховен? Чего ради понадобилось ему заменить тёплую, естественную реальность этой абстрактной злокачественной опухолью, имя которой — душа? Конечно, опухоль эта, может быть, очень красива; но, чёрт возьми, тело в тысячу раз красивей. Не нужен мне ваш духовный рак. |
Не следует идти наперекор своим вкусам и наклонностям. Какой толк от философии, если её основной предпосылкой не является разумное обоснование наших собственных чувств? Если вы не испытываете религиозных переживаний, верить в Бога — нелепость. Это всё равно как верить в то, что устрицы вкусны, тогда как вас самого от них с души воротит. — Марк Рэмпион |
…Стыд возникает вовсе не самопроизвольно. Нам его прививают. Можно заставить людей стыдиться чего угодно. Стыдиться жёлтых ботинок при чёрном сюртуке, неподобающего акцента, капли, висящей на носу. Решительно всего, в том числе тела и его функций. Но этот вид стыда не менее искусственен, чем все остальные. Его выдумали христиане, подобно тому как портные Сэвил-роуд выдумали, что стыдно носить жёлтые ботинки при чёрном сюртуке. В дохристианские времена этого стыда не существовало. — Марк Рэмпион |
Конечно, в человеке происходят такие же революции, как в обществе. Там бедные восстают против богатых; здесь — угнетаемое тело и инстинкты — против интеллекта. Мы возвели интеллект в ранг высшего класса; низший класс восстаёт. — Марк Рэмпион |
Интеллектуальная жизнь — это детская игра; вот почему люди интеллекта так легко становятся детьми, а потом идиотами, а в конце концов, как показывает политическая и экономическая история последних столетий, — сумасшедшими, человекоубийцами и дикими зверями. |
Человек — это акробат на туго натянутой верёвке. Он идёт осторожно, стараясь сохранить равновесие, держа в руках шест, на одном конце которого сознание, интеллект, дух, а на другом — тело, инстинкт и всё, что в нас есть бессознательного, земного, непонятного для нас самих. — Марк Рэмпион | |
A man's a creature on a tight-rope, walking delicately, equilibrated, with mind and consciousness and spirit at one end of his balancing pole and body and instinct and all that's unconscious and earthy and mysterious at the other[1]. |
Будь моя воля, я не стал бы их (детей) учить ничему. Отправил бы их в деревню, посадил бы на ферме и предоставил бы им развлекаться, как они хотят. А если они не сумеют развлекаться, я отравил б их крысиным ядом. |
С её стороны было очень разумно, что она по большей части молчала. В молчании заключено столько же потенциальной мудрости и остроумия, сколько гениальных статуй — в неотёсанной глыбе мрамора. Молчаливый не свидетельствует против себя. — Уолтер Бидлейк |
Если бы ты знала, как отвратительна чужая любовь, когда сам не любишь, каким насилием, каким оскорблением она кажется — Уолтер Бидлейк |
Уверяю вас, все мелодрамы глубоко реалистичны. При некоторых обстоятельствах люди говорят именно так. Единственный недостаток мелодрамы — что она внушает нам, будто люди говорят таким образом решительно всегда. К сожалению, это не так. — Морис Спэндрелл |
Один человек и несёт всю ответственность одного человека. Тысяча человек не несут никакой ответственности. Вот почему организация и приносит такое облегчение. Член политической партии чувствует себя в такой же безопасности, как и член церкви Христовой. А партия может призвать к гражданской войне, к насилию, к резне; и человек радостно исполняет то, что ему приказывают, ведь ответственности он не несёт. Ответственность несёт лидер. А лидер — человек необыкновенный. Человек, наделённый храбростью. — Морис Спэндрелл |
Но самой большой шуткой Бога, по крайней мере для Спэндрелла, было то, что Бога вообще не оказалось. Его не было. |
Жизнь становится настоящей жизнью именно тогда, когда она пахнет смертью. — Джон Бидлейк |
Единственным, что было молодо и активно в его дряхлом теле, единственным, что буйно росло и жило в нём, была смерть. — о Джоне Бидлейке |
К счастью, люди не оставляют на мне глубокого следа. Они скользят по мне, как пароход по морю. Но поверхность снова становится гладкой. Интересно, каков будет завтрашний пароход? — Филипп Куорлз |
Можно простить человеку всё, кроме отсутствия. — Люси Тэнтемаунт |
Он с отвращением подумал о рвотных передовицах Барлепа в «Литературном мире». Своего рода духовная блевотина. — Филип Куорлз |
Перевод
правитьИ. Романович, 1936.
Источники
правитьСсылки
править- Контрапункт в библиотеке Максима Мошкова.