Карточный домик (телесериал)

Карточный домик (англ. House of Cards) — американский телесериал.

1 сезон

Глава 1.

Фрэнк Андервуд: Есть два вида боли: боль, которая делает нас сильнее, и бесполезная боль, причиняющая страдания. Я не выношу бесполезных вещей. В такие минуты нужны конкретные действия, кто-то должен выполнять грязную работу, но необходимую.

Фрэнк Андервуд: Новый президент. Нравится он мне? Нет. Верю я ему? Это к делу не относится. Политик, получивший большинство голосов, ввязался в то, что даже мне не по силам, как ни горько это признавать. Посмотрите на эту обворожительную улыбку, на эти доверчивые глаза. Я сблизился с ним раньше и стал ему крайне необходим. Работая двадцать два года в Конгрессе я чувствую, откуда ветер дует.

Фрэнк Андервуд: Линда Васкес - руководитель аппарата Уокера. Это я её нанял, она женщина, плюс латиноамериканка, плюс, и что самое важное, жёсткая как двухдолларовый стейк. Плюс, плюс, плюс, плюс.

Фрэнк Андервуд: Чтобы попасть в Белый дом, нужны не только ключи в кармане, но и привратник.

Фрэнк Андервуд: Ну, а я - партийный организатор нижней палаты. Слежу за порядком в Конгрессе, раздираемым мелочностью и апатией. Я фактически прочищаю трубы и удаляю грязь. Но мне больше не нужно отрабатывать функции сантехника, я свой срок отработал, поставил на того кандидата. Давай и бери, добро пожаловать в Вашингтон!

Зои Барнс: Доброе утро, Лукас.
Лукас Гудвин: Что для тебя сделать, Зои.
Зои Барнс: Мне надоел совет графства Ферфакс.
Лукас Гудвин: Ты постоянно это говоришь.
Зои Барнс: Включите меня в вещание: первые лица, субъективные мнения, пятьсот слов.
Лукас Гудвин: Этого не будет.
Зои Барнс: Я проникну в подполье, закулисная деятельность, клозеты, охмурю обитателей капитолийского холма, им нужно высказываться.
Лукас Гудвин: Колонка сплетен.
Зои Барнс: Нет, расскажем, что происходит на самом деле.
Лукас Гудвин: Это Washington Herald, Зои, а не TMZ.
Зои Барнс: Знаешь, сколько народу смотрит TMZ?
Лукас Гудвин: Мне всё равно.
Зои Барнс: Поэтому журналистика загибается.
Лукас Гудвин: Но с достоинством, хотя бы в этой газете.
Зои Барнс: Ты застрял в двадцатом веке, ты лишён воображения.

Джанин Скорски: В чём дело, Зои?
Зои Барнс: Знаю, что у вас много дел с Белым домом, если вам нужны какие-то сведения или навести справки..
Джанин Скорски: Думаю, я справлюсь.
Зои Барнс: Если вы будете зашиваться, и вам понадобится помощь...
Джанин Скорски: И ты через блоги будешь общаться с большими людьми?
Зои Барнс: Что сказал Лукас?
Джанин Скорски: Без обид Зои, но мне некогда натаскивать тебя.
Зои Барнс: Я просто подумала... Нет, я просто предложила помощь, и всё.

Клэр Андервуд: Мой муж ни перед кем не извиняется, даже передо мной.

Фрэнк Андервуд: Как я люблю эту женщину, даже больше, чем акулы обожают кровь.

Священник:Сегодня я хочу поговорит с вами о смирении. Многие из вас победили на перевыборах, в противном случае вы бы тут не сидели.

Даг Стампер: Фергюссон?
Фрэнк Андервуд: Слишком стар.
Даг Стампер: Уиллис?
Фрэнк Андервуд: Слишком глуп.
Даг Стампер: Бойд?
Фрэнк Андервуд: Он же гей.
Даг Стампер: Неужели? Но у него жена и трое детей
Фрэнк Андервуд: И они будут очень расстроены

Зои Барнс: Большое спасибо, я тебе позвоню
Брайан: Погоди, я думал ты прекрасно провела время.
Зои Барнс: Верно, мне понравилось. Как никогда раньше.
Брайан: Может, я поднимусь?
Зои Барнс: Оуууу.... Брайан. Ты такой милый, правда. Если бы я хотела переспать с тобой, я бы сказала.

Зои Барнс: У нас с вами общие увлечения [показывает совместное фото].
Фрэнк Андервуд: Вы любите симфонии.
Зои Барнс: Скорее наблюдать за людьми, чем слушать музыку.

Зои Барнс: Я не раскрою свой источник, напишу всё, что вы скажете и не задам никаких вопросов.
Фрэнк Андервуд: И почему вы считаете, что у меня нет договорённости с кем-то из ваших коллег?
Зои Барнс: В противном случае вы бы меня не впустили.

Фрэнк Андервуд: Так какой Зои Барнс стоит мне доверять? Той, которая писала о пожарном, женившемся на контролёре на платной стоянке, или автору чудесной статьи о новой беговой дорожке в парке Рок-Крик?

Полицейский: Сэр, выйдите из машины прямо сейчас.
Питер Руссо: Не хочу лезть на рожон, но я конгрессмен.
Полицейский: Мне всё равно, даже если вы король Китая.
Питер Руссо: В Китае нет королей, это коммунистическая олигархия. Оли...
Полицейский: Выходите из машины.
Питер Руссо:...гархия. Чёрт, непроизносимое слово.

Зои Барнс: Простите не могла поймать такси пришлось ехать в метро и ...
Фрэнк Андервуд: До того, как вы покинули мой дом, вспомните: что мы обсуждали?
Зои Барнс: Законодательную повестку президента.
Фрэнк Андервуд: Конкретнее.
Зои Барнс: Образование. Я была права?
Фрэнк Андервуд: Решите задачку, мисс Барнс.
Зои Барнс: Ему нужен законопроект.
Фрэнк Андервуд: Кто автор?
Зои Барнс: Вы?
Фрэнк Андервуд: Более умное предположение.
Зои Барнс: Элементы, связанные с законом.
Фрэнк Андервуд: Отлично, кто у нас поборник законности в образовании?
Зои Барнс: Дональд Блайт?
Фрэнк Андервуд:Верно, проблема в том...
Зои Барнс: Он консервативный либерал и спец по налогам и сборам. Уокер считается умеренным.
Зои Барнс: Думаете, Блайт будет со мной говорить?
Фрэнк Андервуд: [достаёт пакет с документами] Ему это и не нужно.
Зои Барнс: Погодите, это нечто среднее между этикой и законом. Меня это устраивает.

Фрэнк Андервуд: Итак, кажется ты проявил безответственность.
Питер Руссо: Меня же отпустили, объявление не предъявлено - всё улажено.
Фрэнк Андервуд: А если откровенно, Питер. Неужели ты думаешь, что подобные вещи улаживаются сами по себе?
Питер Руссо:Вы? Это всего один раз, богом клянусь!
Фрэнк Андервуд: Смею заметить, что ты очень низко ценишь бога. Мы оба знаем, что это ложь. Приставание, наркотики, вождение в нетрезвом состоянии: у тебе приличный список увлечений.
Питер Руссо: И что вы от меня хотите?
Фрэнк Андервуд: Твоей абсолютной, непоколебимой верности.
Питер Руссо: Обещаю.
Фрэнк Андервуд: Расцени правильно, что я называю верностью.
Питер Руссо: Всё. что угодно.

Лукас Гудвин: Где ты это достала?
Зои Барнс: Неверный вопрос. Правильный - как скоро мы это дадим в печать?

Томас Хаммершмидт: Какой заголовок? Четыре слова.
Зои Барнс: "Левиацентр"
Лукас Гудвин: Это три слова.
Зои Барнс: "Намного левее центра".
Томас Хаммершмидт: Это выведет Уокера из себя.
Зои Барнс: Мне надо, чтобы он сел в лужу.

Гаррет Уокер: Сегодня вопрос стоит не о следующем четырёхлетнем сроке, а о следующих четырёх десятилетиях. Вы поверили мне, а я, в свою очередь, возлагаю веру на наших детей. От наших детей зависит будущее нашей страны.

Фрэнк Андервуд: Власть - как недвижимое имущество, всё определяется расположением. Чем ближе к источнику, тем выше цена собственности.

Глава 2

Рой Капиньяк: Если вы врете - убирайтесь отсюда, если говорите правду - проваливайте отсюда.

Зои Барнс: Да, слишком много всего впервые. Первый общенациональный материал, первая полоса с указанием имени, первое телеинтервью. Я бы помахала моей маме, но оператор дал указание не ёрзать.

Рой Капиньяк: Левый-правый, красный-синий, демократ-республиканец. Все одни миром мазаны. Нужно взять кувалду и разбить это идиотское шоу "Панч и Джуди".
Питер Руссо: Я думал вы патриот.
Рой Капиньяк: Один из немногих.

Рой Капиньяк: Хотите чтобы я обманул людей?
Питер Руссо: Хочу, чтобы вы уберегли людей от очередного лицемера.
Рой Капиньяк: А вам какая выгода.
Питер Руссо: Идеальная справедливость.
Рой Капиньяк: Бросьте, вы один из них.
Питер Руссо: Может ренегат свернуть такую сигарету с марихуаной?

Глава 3

Фрэнк Андервуд: Я здесь вырос, в глуши. Библия, барбекю и поломанные спины. Всё кажется глобальным в этой южной глубинке.

Зои Барнс: Вы могли-бы говорить со мной, как со взрослой? Не нужно читать мне нотаций.
Томас Хаммершмидт: Ты не заслужила того, чтобы с тобой обращались как со взрослой. Думаешь пара материалов на первой полосе и появление в телеэфире превратили тебя в следующую Джуди Миллер? Тебе предстоит ещё многое сделать, не будь высокомерной.

Фрэнк Андервуд: Я переизбирался от этого округа одиннадцать раз. Думаешь благодаря улыбке и крепкому рукопожатию?

Зои Барнс: Мне предложили ещё одно интервью.
Фрэнк Андервуд: Хотите мой совет.
Зои Барнс: Он мне необходим.
Фрэнк Андервуд: Закройте глаза.
Зои Барнс: Хорошо.
Фрэнк Андервуд: Сейчас 23:25, скоро будет "Ночная линия". Её смотрят миллионы. Где вы? Дома?
Зои Барнс: Нет.
Фрэнк Андервуд: В студии?
Зои Барнс: Да.
Фрэнк Андервуд: И что вы видите?
Зои Барнс: Я вижу огни и камеру.
Фрэнк Андервуд: А потом поступает сигнал. Скажите, что вы слышите?
Зои Барнс: Я слышу свой голос.
Фрэнк Андервуд: А миллионы людей, что они слышат?
Зои Барнс: Мой голос.
Фрэнк Андервуд: А что они видят?
Зои Барнс: Моё лицо.
Фрэнк Андервуд: Так вам не нужен мой совет.

Глава 4

Боб Бёрч: Вы его обманули.
Фрэнк Андервуд: Я скорректировал параметры своих обещаний.

Адам Галлоуэй: Время идёт. а на тебе это совсем не отражается.

Зои Барнс: Когда вы говорите с одним человеком, вас слышат тысячи.

Глава 5

Фрэнк Андервуд: Из друзей получаются самые опасные враги.

Томас Хаммершмидт: Зои Барнс, твиттер, блоги, новые виды СМИ - это всё шелуха. Это не базис, на котором зиждется эта газета. Они не сохранят её на плаву.

Глава 6

Мартин Спинелла: Но знаете, чего я хочу, Фрэнк? Мне бы хотелось вернуться к обсуждаемой нами теме образования для наших детей и вопросу, что Конгресс не выполняет своих обязательств.
Фрэнк Андервуд: А знаете, чего я хочу? Извинений. И если не передо мной, то хотя бы пере моей женой. Когда кирпич попал в окно - это было ужасно. Она находится здесь, вон там. Клэр, Клэр! Почему бы вам не посмотреть ей в глаза и не сказать, что ваши люди не имеют никакого отношения к этому кирпичу?
Мартин Спинелла: Вы серьёзно?
Фрэнк Андервуд: Да.
Мартин Спинелла: Хорошо. Миссис Андервуд, Клэр. Мне жаль, что вам пришлось пройти подобное испытание, очень. И, мне больно думать, что вы чувствуете себя незащищённой в собственном доме. И я даю вам слово, я уверен, что никто из моих людей не имеет к этому инциденту никакого отношения. Но знаете, что меня мучает больше всего? Ваш муж использует вас как дебютантку на телевидении, в попытке выиграть дебаты. Я считаю, что вы должны извиниться перед своей женой, Фрэнк! И когда вы всё же извинитесь, мы сможем вернуться к тебе образования наших детей, если вы конечно не против.

Фрэнк Андервуд: Сколько знаков в твите?
Зои Барнс: 140.
Фрэнк Андервуд: Напечатай текст и скажи сколько."Восьмилетний вашингтонский мальчуган погиб от шальной пули в результате бандитской перестрелки"
Зои Барнс: Остался 61 знак. "Он должен был быть в школе"? Осталось 30.
Фрэнк Андервуд: "Виноват Спинелла ?".
Зои Барнс: Нет.
Фрэнк Андервуд: Нажми "Отправь".

Фрэнк Андервуд: Знаешь разницу между тобой и мной, Марти?
Мартин Спинелла: И в чём она?
Фрэнк Андервуд: Я белый бедняк из задрипаного городка в глубинке, на которого все плевать хотели. И вот она, разница. Я кое-что из себя представляю: у меня ключи от Капитолия, люди уважают меня. А ты пустое место, наглый дага в дорогом костюме, оказывающий услуги профсоюзам. Но профсоюзы на всё плюют, Марти. Они выбирают, и тебя никто не уважает. Единственное, чем ты сможешь себя возвысить - это сковырнуть такого, как я: человека с реальной властью.

Фрэнк Андервуд: У меня козырь - мёртвый малыш из бедняков. А что есть у тебя?
Мартин Спинелла: А у меня - два миллиона честных учителей.

Мартин Спинелла: [после удара по лицу Андервуда] Я скажу им, что ты меня спровоцировал. И скажу, что ты сам бросил кирпич.
Фрэнк Андервуд: И кто тебе поверит? Ты только что напал на конгрессмена США, а это статья. Но я не буду предъявлять обвинений, Марти. Так как забастовка закончится прямо сейчас.

Глава 7

Зои Барнс: Я не пишу пушисто.

Даг Стэмпер: Я Даг и я алкоголик. То чем я зарабатываю на жизнь, это подсчётом. Я считаю голоса, "Да" "Нет" "Воздержался", "Против всех", и у меня получается. Но самый главный подсчёт, который я веду, не имеет отношения к работе. Это количество дней с 4 апреля 1999 года, сегодня утром стало 5185. И чем больше становится эта цифра. тем больше она меня пугает. Потому что всего одна стопка может её легко обнулить. Большинство людей считает страх слабостью, Возможно. Иногда в своей работе мне приходилось вселять в людей страх. Я знаю, но если я хочу стать честным, как говорит нам "Четвертый шаг", я должен стать безжалостным. Поражение не должно стать выбором. Тоже самое и с моей трезвостью. Я должен быть безжалостным сам с собой, я должен использовать свой страх. только он может сделать меня сильнее. Как любой из присутствующих, я не могу контролировать себя. Но я могу контролировать ноль, чёртов ноль.

Глава 8

Фрэнк Андервуд: "Сентинел" - лучший военный колледж Каролины. Здесь научили понятиям чести, долга и уважения. Затюкали и пытались сломать. а на последнем курсе чуть не выгнали, когда я работал в Сенате и пропускал занятия. Но это не помешало им выпросить у меня серьёзную сумму на новую библиотеку 30 лет спустя. Как быстро забывается задёрганный выпускник среди богатства и власти.

Судостроитель: Когда мы голосовали за вас я не думала, что каждый наш голос будет гвоздём в наши гробы.

Питер Руссо: Вы выбрали меня как вашего представителя, но я не смог противостоять решённому, верфь закрыли. Если бы не в этом году, то в следующем или через год, мы все это знаем. я бы мог вам врать, притворяться, что борюсь, но я не верю в жизнь в прошлом. Меня заботит только будущее. Есть ещё одна правда. которую вам предстоит переварить: я это всё, что у вас есть. Здесь вы никому не нужны, никому.

Глава 9

Республиканский комментатор: Законопроект о водоразделе доказывает, что в ходу снова антикапиталистические риторики. Позвольте продемонстрировать, что происходит на самом деле. Демократы готовы воспринять всю доморощенную гуманитарную пропаганду, которую скармливают им эко-фанатики. И здесь заложниками ослов становятся представители среднего класса, которые хотят работать и быть уверенными в завтрашнем дне, что обеспечит буровая индустрия. А как насчёт лицемеров? Неужели у Питера Руссо хватит наглости читать нотации о чистоте наших рек, когда он сам много лет их загрязнял. Он не только пасётся на сладкой траве, но и курит её .

Майкл Руссо: Нас в школе ненавидят.
Сара Руссо: Они говорят наш отец - наркоман, а мы - дети наркомана.
Майкл Руссо: Я посмотрел значение в компьютере, и мне не понравилось.
Сара Руссо: Они говорят, у папы будет передоз как у Эми Уайнхаус.

Питер Руссо: Я бы представил вам список всего, что я сделал в Конгрессе, но у нас 15 минут.

Журналист: Я ведь могу это напечатать.
Питер Руссо: Чем больше моих слов и меньше ваших, тем лучше.
Журналист: Если бы я не считал, что вы сами себе враг, конгрессмен, вы бы мне даже понравились.
Питер Руссо: Будь у вас такой же тираж, как у Wall Street Journal, вы бы и мне понравились.

Фрэнк Андервуд: У тебя иные отношения с республиканцами. чем со мной.
Реми Дэнтон: Мы приспособимся.

Джанин Скорски: Небольшой совет: не стоит передком пробивать себе путь к вершинам.

Фрэнк Андервуд: Близость к власти обманчива, можно подумать, что и сам ей обладаешь.

Фрэнк Андервуд: Это - ты , Абрамс [кладёт игрушечного солдатика]. А это - ты, Вандербург[кладёт другого игрушечного солдатика]. А вот здесь - большинство демократической фракции [кладёт миску с леденцами], и здесь вы одни в полном одиночестве [кладёт солдатиков на другой край стола]. Вы не против того, чтобы стать паршивой овцой, вы представляете либеральное крыло у либералов. В основном вы можете голосовать как хотите, на принятии законопроектов это не отображается. Но сейчас это важно, и то, что вы не принимаете в расчёт, находится между двумя концами стола. И это - я. А теперь я скажу вам то, что говорю всем конгрессменам, оказавшимся в сходной ситуации. Голосуйте за свой округ. По совести. И не удивляйте меня. А завтра вы встретитесь с моей женой и выслушаете её. Она обговорит с вами все спорные моменты и я уверен, что после этого вы оба примете правильное решение [кладёт солдатиков лицом на поверхность стола]. На этой ноте мы расстанемся.

Глава 10

Фрэнк Андервуд: У меня нулевая толерантность к предательству.

Глава 11

Питер Руссо: Я уничтожил себя, свою семью, уничтожил кампанию.

Глава 12

Даг Стэмпер: Всё что вы хотели знать об Реймонде Алане Таске. Компании, которые он контролирует, политические взгляды, статья под названием "Миллиардер из трущоб" о его скромном образе жизни.

Фрэнк Андервуд: Таск понимает разницу между силой и деньгами. Это и делает его опасным. Своё богатство он оценивает не в частных самолётах, а в купленных душах.

Реймонд Таск: Решения, основанные на эмоциях — не решения, а инстинкты. Это бывает ценно — совокупность рационального с иррациональным, они дополняют друг друга. В отдельности они не так сильны.

Сезон 2

Глава 14

Фрэнк Андервуд: Я не говорю, что тебе не придётся побороться. Но я дам тебе оружие. Иди сюда.
Джеки Шарп: Что это?
Фрэнк Андервуд: Мои досье на Уэба и Бакволтера. Можешь взглянуть, поговорим через несколько дней. Да, а чуть пониже - на тебя. Советую начать с него.

Секретарь Нэнси: Сэр, начали приходить открытки и подарки ко дню рождения.
Фрэнк Андервуд: Отправьте записки и ценные подарки...
Секретарь Нэнси: В конференц зал.
Фрэнк Андервуд: Дешёвые..
Секретарь Нэнси: Раздать стажёрам.
Фрэнк Андервуд: Что делать с открытками вы знаете.

Линда Васкез: Хотите отказаться от личной жизни? Хотите работать за троих? Согласны с тем, что вас в первый же месяц могут уволить? Если для вас это звучит соблазнительно, продолжим разговор.

Джанин Скорски: Всю свою карьеру я выбирала непростые истории, я ничего не боялась. Но знаешь, на этот раз мне чертовски страшно.

Фрэнк Андервуд: Не тратьте слёзы, оплакивая мисс Барнс. Каждый котёнок рано или поздно становится кошкой. Сначала они кажутся такими безобидными, маленькие, тихие, лакают молоко из блюдца, но отрастив когти они пускают кровь, иногда из той руки которая их кормит.

Фрэнк Андервуд: Для тех из нас, кто находится на вершине пищевой цепи милосердия не существует. Есть лишь одно правилило: ты либо ты охотник, либо ты добыча.

Глава 15

Фрэнк Андервуд: В одном вздохе от президентства без единого голоса в поддержку. Демократию сильно переоценивают

Фрэнк Андервуд: Президент как одинокое дерево на пустом поле: склоняется туда, куда ветер. И сейчас Реймонд Таск слишком сильно дует с запада.

Фрэнк Андервуд: Если тебе не нравится, как накрыт стол - опрокинь его.

Глава 16

Фрэнк Андервуд: Культ Таска. Число поклонников - один. Почитатель всего один, но этот человек - самый влиятельный человек в мире. Пока.

Фрэнк Андервуд: Я знаю конгресс лучше, чем ты птиц, Реймонд

Гаррет Уокер: Не унижайте администрацию, Фрэнк. Вы теперь её часть

Гаррет Уокер: Американский народ заслуживает полноценной жизни. Мы стоим у алтаря демократии, так будем же держаться за одно.

Глава 17

Фрэнк Андервуд: Совершенствоваться - значит меняться.
Реми Дэнтон: Быть совершенным - меняться часто.
Фрэнк Андервуд: Цитируешь Черчилля?
Реми Дэнтон: Ты подарил мне часы с этой надписью.

Фрэнк Андервуд: Слушай я впечатлен собранной тобой маленькой коалицией.
Дональд Блайт: не маленькой - 28 голосов. и тебе нужны они все
Фрэнк Андервуд: Строго говоря - половина.
Дональд Блайт: Половина ноля - ноль.

Фрэнк Андервуд: Думай обо мне, что хочешь. Но я не торгуюсь здоровьем людей
Дональд Блайт: Так что же ты тогда повышаешь пенсионный возраст

Гевин Орсей: Зачем я купил Кэшью?
Лукас Гудвин: Я не знаю.
Гевин Орсей: Для общения? Да, а главное - для напоминания, что от жизни в клетке меня отделяет один неверный шаг.

Джеки Шарп: В моей партии людей награждают за хорошие поступки, а не за правильное голосование.

Глава 18

Фрэнк Андервуд: Лично я хоть и южанин, не горжусь Конфедерацией. Глупо вступать в войну, в которой вы не можешь победить, да ещё в защиту такой нелепости, как рабство.

Фрэнк Андервуд: В гаффни у нас был свой стиль дипломатии: рукопожатие правой рукой, и камень в левой.

Фрэнк Андервуд: Когда такой человек, как Реймонд Таск лезет в дипломатию, ему явно нужна не Нобелевская премия мира.

Лукас Гудвин: Думаешь ты крутой? Анархист-одиночка, борец с преступностью? Я хотя бы не боюсь подписывать то, что пишу.
Гевин Орсей: Тебе никогда не светило 100 лет тюрьмы, придурок. Большинство моих друзей гниют за решёткой за то, что слишком часто дразнили медведя. Спросишь зачем? Чтобы рассказать правду о государственной слежке,хищениях, злоупотреблениях, лжи. Ты журналист, кому ты нужен? Солдаты тут мы.

Сэт Грейсон: Я не занимаюсь вымогательством. Я просто подчёркиваю разницу между хорошим выбором и правильным выбором.

Ксандр Фен Вы боитесь смерти, господин вице-президент?
Фрэнк Андервуд: Не больше и не меньше, чем другие.
Ксандр Фен А меня она стимулирует всё попробовать, всё успеть прежде, чем всё исчезнет.

Ксандр Фен У нас с мистером Таском огромные ресурсы.
Фрэнк Андервуд: Сложите вместе ваши миллиарды - получите ВВП Словакии. А за моей спиной - федеральное правительство США.

Глава 19

Лукас Гудвин: Если я пойду на сделку - никто не услышит правду
Адвокат Если не пойдёшь - тебя вообще никто не услышит. Лет до 70.

Реймонд Таск: Не пытайся мною вертеть, Фрэнк. Я слишком стар для танго.

Глава 20

Рекламный ролик республиканцев: Джеки Шарп - неопытна. Терри Вомак - соглашатель. Боб Бёрч - отстал от жизни. Президент Уокер окружил себя членами конгресса, а одного из них даже привёл в Белый Дом. Они подорвали экономику и довели до обострения отношения с Китаем. Их надо остановить, пока не поздно. Включайтесь в промежуточные выборы - наведём порядок. Голосуй за Америку. По заказу сторонников сильной Америки.

Гаррет Уокер: Вы бегаете от пожара к пожару, а не предотвращаете их.

Реймонд Таск: Господин вице-президент. Я бы проигнорировал ваш звонок, но у меня хорошее настроение. И даже вам его не испортить

Реймонд Таск: Я не финансирую политику, это верный способ разочаровать инвесторов.

Фрэнк Андервуд: Я пригласил тебя в свой дом потому, что...
Дэниел Логан С чёрного входа.
Фрэнк Андервуд:Что, прости?
Дэниел Логан С чёрного входа, как прислугу.

Фрэнк Андервуд: Я предлагаю тебе союз с человеком, который каждый день работает по адресу Пенсильвания авеню, 1600.
Дэниел Логан Я не доверяю бледнолицым, особенно тем, которые работают на федеральное правительство.
Фрэнк Андервуд: Я такой же как ты Дэн, я знаю, каково это - начинать с нуля
Дэниел Логан Ты не можешь знать, каково быть мной. Твоё с нуля и рядом не стояло с тем, с чего начинал я.

Глава 21

Гаррет Уокер: Порой мне кажется, что я теряю контроль над собственной администрацией.

Глава 22

Реймонд Таск: Когда человек так богат, как я, он всегда является мишенью.

Глава 23

Шон Ханнити Мы уже привыкли, что от президента Уокера не дождёшься объяснений. Каждый раз, продавая новенькую машину, он не может толком рассказать о ней: двигатель барахлит или передачу заклинило? Он хитрит, игнорирует гарантии. Я вот что скажу: наша гарантия - конституция США, ему следует перечитать всё, что написано мелким шрифтом и начать уже отвечать на все наши вопросы.

Реймонд Таск: У нас одно большое преимущество: общественность может меня ненавидеть, но пока "Клейтон-Вест" остаётся прибыльной компанией, мои акционеры будут спокойны. У Фрэнка нет такого козыря, его общественное мнение может убить.

Фрэнк Андервуд: Приятно убедить кого-то поступить по моему, но ещё приятнее - убедить ненароком. Это когда вы делаете кому-то знак, что входить не надо, и человек чувствует себя просто обязанным войти.

Глава 24

Фрэнк Андервуд: Вру и вру. Сначала прокурору, теперь президенту. Я чувствую себя голым, как палец, на котором был перстень. Даже у Ахилесса было слабое место.

Советник президента Я адвокат, я ничего не допускаю. Но у общественного мнения нет диплома юриста.

Реймонд Таск: Я велел открыть это салон лет десять назад. Надоело каждые две недели мотаться через весь город.
Реми Дэнтон: Удобно
Реймонд Таск: А знаешь, что неудобно? Когда восемь адвокатов набиваются в мой кабинет. Он не рассчитан на весь юридический состав фирмы.

Глава 25

Фрэнк Андервуд: Господин Президёнт, вы снова притащили её [боксёрскую грушу] сюда.
Гаррет Уокер: Флойд Майвезер был в белом доме, я решил что он стукнет пару раз.
Фрэнк Андервуд: И стукнул?
Гаррет Уокер: Да так, что я думал, груша разойдётся по швам.
Фрэнк Андервуд: Было бы интересно посмотреть на это?
Гаррет Уокер: Он говорил, что дело не только в силе. Многие боксёры сильнее него. Нет, всё дело в тактике, точности, скорости, что самое важное - контрудар. Он танцует и уклоняется, а потом выбирает самый подходящий момент и бьёт. вам эта тактика не знакома?

Гаррет Уокер: Вы сделали карьёру способом, на который никто не способен

Фрэнк Андервуд: Этот офис заражён паранойей, не подхватите её, сэр.

Фрэнк Андервуд: Мне удалось изолировать президента ото всех, включая себя.

Реймонд Таск: Я не виню тебя за то, что пытаешься спасти свою шкуру. Но ты купил не тот страховой полис.

Реймонд Таск: Какая досада. Ты только что приобрёл врага ценой 42 млрд, Реми. С мелочью.
Реми Дэнтон: 39 млрд, Реймонд. Ваши акции падают.

Агент ФБР: Всё, что хотите сказать, можете обсудить со мной
Гевин Орсей: Вы ещё не дослужились до такого разговора.

Фрэнк Андервуд: Если вы будете выдвигать предположения снова и снова, в конечном итоге все начнут верить, что это правда. Такова природа людей.

Глава 26

Гаррет Уокер: Надо не просто перевернуть ситуацию, надо уничтожит Фрэнка. Отдать его голову вместо моей.

Дональд Блайт: Мне не нравится Фрэнк. Но меньшинство мне нравится ещё меньше.

Реймонд Таск: Адвокаты говорят мои шансы в суде 50 на 50. Я не в восторге от такого расклада, но готов рискнуть.
Линда Васкез: Если ваши адвокаты подбрасывают монетку, вы слишком много платите им за оптимизм.

Реймонд Таск: Никто на планете не хочет засадить Фрэнка Андеррвуда за решётку больше, чем я. Но я не хочу составить ему компанию.

Фрэнк Андервуд: Допустим Уокер проскочит. Да, ты получишь амнистию, но свяжешь себя с человеком, у которого нулевой политический капитал.
Реймонд Таск: Я рискну.
Фрэнк Андервуд: Реймонд, ты должен мыслить как бизнесмен. Разве своё состояние ты сколотил не на минимизации риска? Не потому ли все эти годы ты скупал Конгресс? Не потому ли ввёл Гаррета в овальный кабинет, не потому ли держал меня парторганизатором? Уокер - бросовая облигация, быстро теряющая в цене.

Реймонд Таск: Когда тебя засунут в камеру, размером чуть больше гроба, вспоминай, какая прекрасная музыка звучало сегодня. Возможно это будет служить тебе утешением.

Джеки Шарп: Да какая разница, что было в каждом гейме. Важен финальный счёт

Гаррет Уокер: Я разрываюсь, Фрэнк. Часть меня думает, что вы искренни, другая не верит ни единому слову.

Сезон 3

Глава 27

Член рабочей группы: Мы можем дать свой вариант ваших предложений.
Фрэнк Андервуд: Мне не нужны варианты. Мне нужно видение.

Глава 28

Фрэнк Андервуд: Я всегда говорил, что власть важнее денег. Но во время выборов деньги обеспечивают власть.

Фрэнк Андервуд: Унизительно клянчить у мальчишки, который уже был в фейсбуке, когда под стол ходил.

Фрэнк Андервуд: Слишком долго мы в Вашингтоне обманывали вас, говоря что служим вам, хотя фактически мы служим себе.

Фрэнк Андервуд: Сегодня я скажу вам правду. И правда такова: американская мечта подвела вас. Много работать, играть по правилам - успех вам не гарантирован. Ваши дети не будут жить лучше, чем вы.

Глава 29

Протестующий: Господин Петров - вы за фашистов и воров. Вот так выглядит свобода собраний. Хватит затыкать рот прессе, хватит преследовать оппозицию и сажать людей лишь за то, что они геи. Вы лишаете Россию будущего.

Фрэнк Андервуд: Каково лицо труса? Это его затылок, когда он бежит с поля боя.

Фрэнк Андервуд: Это ваш первый визит в Белый Дом?
Виктор Петров: Да, но вы мой третий президент.

Фрэнк Андервуд: Нельзя "нет" превратить в "да" без "возможно"

Виктор Петров: Знаете, что хорошего появилось после распада СССР? Машины. Вы когда-нибудь видели "Ладу"?
Фрэнк Андервуд: "Ладу"? Нет.
Виктор Петров: Нет? Это худшая машина в мире. Очень маленькая, на любой колдобине тебя подбрасывало до потолка. Печка никогда не работала, кондиционера вообще не было, летом кожа прилипала к сидениям. Типичный гроб на колёсах. А потом, после распада, появился "Лексус". Климат контроль, автоматические стеклоподъёмники. А сколько места! Помню, как понравилось моей бывшей в Лексусе. В Ладе слишком тесно. Видите-ли, господин президент. Я предпочитаю Лексус, а вы пытаетесь продать мне Ладу.

Глава 30

Хизер Данбар: Можно судить президентов, но не президентство.

Айла Саяд: Смотри, как пятнадцать минут власти не лишили-бы тебя головы.

Хизер Данбар: Так вы живёте с самим собой? Убеждаете себя, что отвратительное может быть вкусным?

Глава 31

Фрэнк Андервуд: Две статьи на первой странице в один день от мисс Болдуин. Ты выгнал питтбуля и впустил дракона!
Сэт Грейсон: Я не думал, что они пришлют её
Фрэнк Андервуд: Или вообще не думал.

Алексей Моряков: Что это?
Клэр Андервуд: Список российских чиновников, которые попадут под санкции в случае продажи оружия Ирану.
Алексей Моряков: Я даже в десятку не вошёл.

Боб Бёрч: Вы не можете брать средства, выделенные конгрессом на определённые цели и тратить по своему усмотрению.
Фрэнк Андервуд: Ещё как могу.
Гектор Мендоза: Это прямой вызов конгрессу, господин президент. Мы с Бобом солидарны, обе партии выступят против.
Фрэнк Андервуд: Что ж, я хотя бы помог объединению партий.

Боб Бёрч: Не надо объявлять войну конгрессу
Фрэнк Андервуд: Я объявляю войну не конгрессу, а атрофии. Хотя поди их теперь различи.

Фрэнк Андервуд: Настоящий писатель не откажется от хорошего сюжета, как настоящий политик - от нереальных обещаний.

Кейт Болдуин: Мы сменили болванку на атомную бомбу.

Глава 32

Фрэнк Андервуд: Неужели вы готовы отказаться от всего, о чём мы говорили, ради одного горластого активиста? Ради закона, в который, возможно, сами не верите?
Виктор Петров: Вы правы, не верю. Два министра моего кабинета - геи. Племянник бывшей жены, который для меня почти как сын - гей. Лично мне - всё равно.

Виктор Петров: Господин президент, вы не знаете Россию. Если у вас не любят президента - за вас не проголосуют. Если у нас не любят - то крушат памятники, повсюду кровь и хаос.

Виктор Петров: Революция подкрадывается к нам маленькими шажками.

Клэр Андервуд: Вам надо поесть.
Майкл Корриган: Сказал змей Еве.
Клэр Андервуд: Сьешьте яблоко, мир не рухнет.

Майкл Корриган: Я не могу изменить себе. Кем я тогда стану?
Клэр Андервуд: Политиком, вы им уже стали.

Глава 33

Фрэнк Андервуд: Мы воздаём почести мёртвым, которые оставили этот мир нам в наследство. Но мы обречены, если позволим мёртвым управлять нами.

Глава 34

Кейт Болдуин: Когда температура атлантических вод поднимается выше 27 градусов, создаются идеальные условия для возникновения урагана. Западные ветры в кольцо облаков. 7 сентября именно эти условия послужили зарождению урагана "Фэйт", который сейчас устремляется к восточному побережью Соединённых штатов. 7 ноября 1984 зародился другой ураган. 25-летний студент юридического факультета Гарварда обрушился на сенат штата Южная Каролина. Его имя было Фрэнсис Джэй Андервуд .

Внук Фрэдди: Хочу однажды стать президентом.
Внук Фрэдди: Ну это никогда не произойдет.
Внук Фрэдди: А он [Фрэнк Андервуд] сказал я смогу.
Внук Фрэдди: Слушай, сынок: он солгал, ты никогда не будешь президентом. Это как на твоих постерах бейсболистов. Они говорят, что ты можешь всё и ещё станешь суперзвездой. Но у них рост два метра с лишним. Без него кем бы они были? Никем, половина из них читать не умеет. Нет мальчик, это место не для нас. Мечтать это хорошо, но нельзя предаваться фантазиям.

Глава 35

Кейт Болдуин: Ты знаешь. что я дважды разведена и у меня дочь студентка
Томас Йейтс: Это есть в википедии.

Томас Йейтс: Я ничего ни от кого не жду. И тебе не советую.

Фрэнк Андервуд: Мы должны превратить гнев в действие.

Глава 36

Виктор Петров: Я обращаюсь к Израилю. Закрывайте небо, устанавливайте запрет на перелёты. Я всё равно полечу. Сбивайте меня, если пожелаете. Я буду рядом со своими соотечественниками, с теми, кто служит своей стране, чего бы мне это не стоило. Потому что я русский, а русские своих не бросают!

Глава 39

Клэр Андервуд: Мы очень долго врали, Фрэнсис.
Фрэнк Андервуд: Конечно врали. Представляешь, чтобы подумали избиратели, начни мы говорить правду?
Клэр Андервуд: Не им, друг другу.

Хизер Данбар: Фрэнк Андервуд - опасный человек. Ибо власть в руках бесчестного политика теряет моральный компас.

Сезон 4

Глава 40

Фрэнк Андервуд: Наверняка вы читали в газета или слышали от говорящих голов по телевизору, что мой оппонент опережает меня здесь в Нью-Гэмпшире на 10 пунктов. Но вы ведь не позволите говорящим голосам указывать вам что делать или как вам голосовать в день выборов. Вы покажете им, что Нью-Гэмпшир сам принимает решения.

Глава 41

Первый советник: Анатолий Растропов. Его империя стоит 30 миллиардов.
Второй советник: Петров уничтожил его вчера.
Первый советник: Станислав Юстравич, основатель Туркасойл.
Второй советник: Найден мёртвым сегодня утром.
Первый советник: Игорь Милкин, медиамагнат. 24 миллиарда, был резок в отношении Петрова после того, как правительство закрыло его телестанции и газеты.
Второй советник: Его частный самолёт приземлился в Бангоре, штат Мэн, два часа назад. Мы задержали его в аэропорту.
Кэтрин Дюран: Он запросил политического убежища, говорит его жизни угрожают.
Второй советник: Мы считаем, что они разрабатывали план по смещению Петрова.
Фрэнк Андервуд: Брут, Кассий и тот, кому удалось бежать.

Виктор Петров: Вас так заботит судьба Милкина?
Фрэнк Андервуд: Отнюдь. Можете сослать его в Сибирь, где он умрёт от удушья в угольной шахте. Мне плевать.

Глава 44

Реми Дэнтон: То, что вы называете хаосом, для меня - открывающиеся возможности.

Глава 45

Виктор Петров: Но вы дилетантка, Клэр. Вы пыжитесь, распускаете хвост и притворяетесь президентом. Но кто вы без вашего мужа? Никто, смазливое личико.

Клэр Андервуд: Ваш народ страдает. Меньше чем через полгода они выйдут на красную площадь. Я устала от этой дипломатии. Правда в том, что вы нищий. И на коленях примите всё, что мы дадим вам. Виктор, соглашайтесь. Верните свой авторитет.

Глава 47

Уилльям Конвэй: Знаете что я сделал после 11 сентября? Записался в ВВС, потому что хотел служить своей стране. Как сделал мой дедушка, когда сел на это судно вот на том причале и поплыл в Тихий океан воевать с японцами. Когда мои дети вырастут, Чарли и Лили, я хочу, чтобы я мог посмотреть им в глаза и сказать: "Я за вас сражался, я сражался за ваше будущее". Я это будущее вижу ясно. Меньше контроля, меньше налогов, больше свободы. Защитим свободу!

Глава 48

Спичрайтер: Вы поменяли наш текст.
Том Йейтс: Там не было ни фантазии, ни ритма.
Спичрайтерша: Мы пишем им речи с тех пор, как они в Белом Доме. Мы знаем, что делаем. с
Том Йейтс: Вам главное хорошая речь, или ваша?

Глава 49

Кэтрин Дюран: Я сижу в первых рядах на всех мероприятиях с тех пор, как Уокер вступил в должность. Я помогала вам врать и предавать. Я ошиблась лишь в том, что решила, что мне вы не вонзите нож в спину. А вы ошиблись в оценке последствий.

Лиэнн Харви: Прежде чем ты что-нибудь скажешь, сразу о грязи. Я списала на математике в восьмом классе. Я украла выпускное платье в шестнадцать летю Я переспала с девушкой на первом курсе. И я задержалась с оплатой налогов в 2007 году. Но причин уволить меня нет ни одной.

Том Хаммершмидт: Как вам удалось сбежать?
Хизер Данбар: По старинке - через заднюю дверь. Как вам удалось найти мой домашний номер?
Том Хаммершмидт: По старинке - картотека Herald.

Глава 50

Реми Дэнтон: Я получал угрозы от миллиардеров и президента. Думаете меня заставит нервничать безработный репортёр?

Глава 51

Гаррет Уокер: Вы просите поддержать кандидата-республиканца?
Том Хаммершмидт: Либо республиканец, либо преступник.

Гаррет Уокер: Я всё ещё верен своей партии, Том.
Том Хаммершмидт: А где их верность? Они собирались придать вас импичменту. Джеки Шарп переманивала демократов, её подруга госсекретарь ей помогала. Ваша партия - она прогнила до основания, а основание - Андервуд.

Террорист: Президент - трус, он посылает других убивать. Но вы ещё хуже, вы гордитесь тем, что сражались в несправедливой войне.

Клэр Андервуд: Однажды ты сказал, что считаешь его поверхностным, Конвэя.
Том Йейтс: Да, нарциссистом. Но стоит дать ему зеркальную поверхность - берегись. Он точно знает, что с ней делать.

Уилльям Конвэй: Мне вас жаль. Два года - вот и весь ваш срок, не продержать вам дольше Уокера. Но больше всего вас бесит, что я стану отличным президентом. Тем, кого люди запомнят. Разве это не хуже смерти, Фрэнк, - забвение?

Глава 52

Клэр Андервуд: После искоренения баасизма вы из чиновника сделались экстремистом. Но вы же образованный человек, Юсуф. И вам безразличен ислам или халифат, вы лишь используете всё это для радикализации солдат.
Юсуф аль Ахмади: Так же как вы - свободу и демократию.
Клэр Андервуд: Значит мы друг друга понимаем.

Том Хаммершмидт: Вы жестокий, коррумпированный и на своём пути вы уничтожаете всё.
Фрэнк Андервуд: Называйте президента, которому это описание не подходит.

Фрэнк Андервуд: Мы не сдаёмся террору, мы и и есть террор.