Каникулы в коме

«Каникулы в коме» — роман Фредерика Бегбедера 1995 года.

Цитаты

Ночь меняет местами приоритеты. Важные вещи отступают на второй план, самые незначительные детали выпирают на передний.

Мы ведем себя абсурдно, гротескно и смехотворно, но, поскольку все вокруг ведут себя точно так же, это поведение постепенно начинает казаться нам нормальным.

Три слагаемых успеха на «Н»: Напор, Наглость и Независимость.

Ему их не хватает — как тех событий, что никогда не случатся, и тех произведений, которые никто не напишет.

Все лишено смысла, кроме разве что бледного плеча, на которое можно положить голову и закрыть глаза, грызя орехи кешью, и лучше всего – в ванне, наполненной горячей водой.

Танец — это вечное возвращение, скачка цифровых лошадок на сошедшей с рельсов карусели.

Самые блестящие фразы, сказанные мной за всю мою жизнь, я произнес про себя.

В чем тут дело: мир ли на самом деле прекрасен и удивителен или просто наш Марк напился?

Трудно усидеть на месте, если жадно ждешь, когда что-нибудь произойдет.

Нравиться — это так скучно.

Обычно люди употребляют наркотики, чтобы избавиться от страха. Марк же Марронье по той же самой причине их не употребляет.

Диджеи превращают наше существование в череду ремиксов.

Секунды умирают стайками по шестьдесят, образуя минуту.

Как только в мир пришел СПИД, все стало супер сексуальным, вот только трах***ся почти перестали.

Весь мир съехал с катушек и единственный имеющийся выбор — кем стать: шизофреником или параноиком.

Природа боится пустоты, именно поэтому мы боимся природы.

У него всегда при себе паспорт, чтобы в любой момент отправиться куда угодно. Именно поэтому он никуда и не едет.

Сегодня весь мир дро**т! Мастурбация — новый опиум для народа! Онанисты всех стран, соединяйтесь! Добьемся мы освобождения своею собственной рукой!

Такие, как он, всю жизнь насмехаются над нежными чувствами, но стоит одному из них влюбиться, и он становится противно-слюнявым безнадежным романтиком.

Вот там, прямо по курсу, — юг, Африка! Слева — русские, справа — америкашки. Первые дохнут от голода, вторые — от зависти, а третьи — от несварения желудка.

Он не хочет быть предметом разговоров: он хочет стать предметом споров.

Забавный парадокс: болтуны, как правило, остаются в одиночестве.

… во Франции — та же хреновина с писателями: их примерно столько же, сколько читателей.

Нобелевская премия в области математики — единственная награда, достойная уважения…

… я люблю разочаровывать людей. И стараюсь делать это как можно чаще. Только так я могу заставить их продолжать интересоваться моей особой.

… сидя дома, мир не изменишь. Вместо того чтобы проклинать идущие мимо поезда, я предпочитаю сворачивать с маршрута самолеты.

На лице безразлично-презрительное выражение — как у всех женщин, которых в настоящем кадрят гораздо реже, чем в прошлом.

С тех пор как я стал знаменит, мои хохмы всегда вызывают бурю смеха.

… быть геем в наши дни — это уже конформизм.

Вообразите, что было бы, если бы библиотекари стали сами писать книги, а хранители музеев — рисовать.

Жосс и Марк совсем не похожи: наверное, поэтому они когда-то были так дружны.

Он не желает ничему отдаться целиком — ведь тогда пришлось бы выбирать.

Фразы не так важны! Главное — выражение лица.

Теорема "трёх зачем" проста — в ответе на третий подряд вопрос, начинающийся с «зачем?», каждый подвергшийся тестированию, в том или ином виде, вспоминает о смерти.

Вы не замечали ни разу, что именно те люди, которые боятся показаться смешными, чаще всего кажутся смешными?

Основные события двадцать первого века или развернутся в дамских комнатах, или не случатся вовсе.

Все мужчины — сексуальные маньяки, но опасны лишь те, что прямо об этом заявляют.

Каждое поколение имеет своих героев: некоторые из них гибнут, других постигает худшая участь — о них попросту забывают.

Адепты пирсинга сводят с ума детектор металла.

Вечеринка, которая начинается с давки у дверей, притом что внутри нет ни души, это — правильная вечеринка.

Кстати, если усердно делаешь вид, что влюблен, на самом деле влюбляешься.