Игра Эндера

«Игра Эндера» (англ. Ender's Game) — военный фантастический роман Орсона Карда 1985 года, открывающий цикл про Эндера Виггина. Написан на основе одноимённого рассказа 1977 года. Самое известное произведение автора. Был экранизирован в 2013 году.

Цитаты

	Эндер баловался со своей партой: рисовал контуры гористых островов, а затем приказывал парте выдать трёхмерное изображение — во всех ракурсах. <…> В углу парты появилось слово и, маршируя, двинулось по периметру экрана. — глава 1
	Ender doodled on his desk, drawing contour maps of mountainous islands and then telling his desk to display them in three dimensions from every angle. <…> In the corner of his desk a word appeared and began marching around the perimeter of the desk.

	— Ничего не могу с собой поделать — мне нравится этот парень. Боюсь, мы искалечим его. — Конечно. Это и есть наша работа. Мы жестокие колдуны. Мы обещаем детишкам печенье, а потом едим их живьём. — глава 2
	"I can't help it. I like the kid. I think were going to screw him up." "Of course we are. It's our job. We're the wicked witch. We promise gingerbread, but we eat the little bastards alive."
	— военные воспитатели

	… раньше он не был пристёгнут к сиденью внутри самого настоящего челнока. И не свисал вниз головой с живота матери-Земли. — глава 4
	… he had not been belted into a seat inside the shuttle. Hanging upside down from the belly of Earth.

— В мои обязанности не входит быть другом. Я должен создавать лучших в мире солдат. Лучших в истории войн. Нам нужен Наполеон. Или Александр. Только Наполеон под конец проиграл, а Александр быстро сгорел и умер молодым. Нам нужен Юлий Цезарь. Но он хотел стать диктатором, и его за это убили. Нам нужен поенный гений без недостатков. И моя задача — сотворить такого гения, а также мужчин и женщин, которые станут его помощниками. И нигде не сказано, что я должен становиться другом маленьких мальчиков. — глава 4

"My job isn't to be friends. My job is to produce the best soldiers in the world. In the whole history of the world. We need a Napoleon. An Alexander. Except that Napoleon lost in the end, and Alexander flamed out and died young. We need a Julius Caesar, except that he made himself dictator, and died for it. My job is to produce such a creature, and all the men and women he'll need to help him. Nowhere in that does it say I have to make friends with children."

	— Э-тот Бонзо, он такой до-тош-шный, такой осто-рож-жный, он написает в тарелку и не прольёт ни капли. — глава 7
	"Bonzo, he pre-cise. He so careful, he piss on a plate and never splash."

	— Я им нужен примерно так же, как приступ чихания в скафандре. — глава 7
	"I'm about as useful as a sneeze in a spacesuit."

Со времён создания Международного флота Стратегом армейских сил всегда был еврей. Существовало мнение, что генералы-евреи не проигрывают войн. И до сих пор его никто не опроверг. Поэтому каждый еврей в Боевой школе мечтал стать Стратегом и с самого начала пользовался определённым авторитетом. И, соответственно, вызывал к себе сильную неприязнь. <…> Многим нравилось вспоминать, что, хотя в дни Второго Нашествия американский еврей (президент) был Гегемоном альянса, израильский еврей — Стратегом, командующим обороной, а русский еврей — Полемархом флота, именно «ударный отряд» Мэйзера Ракхейма — никому не известного, дважды судимого военно-полевым судом полукровки-маори — разбил, а затем уничтожил вражеский флот в боях над Сатурном. — глава 8

Since the IF was formed the Strategos of the military forces had always been a Jew. There was a myth that Jewish generals didn't lose wars. And so far it was still true. It made any Jew at the Battle School dream of being Strategos, and conferred prestige on him from the start. It also caused resentment. <…> There were many who liked to remember that during the Second Invasion, even though an American Jew, as President, was Hegemon of the alliance, an Israeli Jew was Strategos in overall command of IF, and a Russian Jew was Polemarch of the fleet, it was Mazer Rackham, a little-known, twice-court-martialled, half-Maori New Zealander whose Strike Force broke up and finally destroyed the bugger fleet in the action around Saturn.

	— Определяю тебя во взвод Динка Микера. С этой минуты он для тебя — Господь Бог. — Кто же тогда ты? — Специалист по кадрам, который нанял Бога. — глава 8
	"I'm putting you in Dink Meeker's toon. From now on, as far as you're concerned, Dink Meeker is God." "Then who are you?" "The personnel officer who hired God."

— Но я за этим и пришел сюда, — ответил Эндер — Чтобы они взяли меня и превратили в орудие. Чтобы спасти мир. — Не могу поверить, что, ты веришь в это. — Во что? — В жукеров. В угрозу. В спасение мира. Слушай, Эндер, если бы жукеры собирались вернуться и сделать нас, они бы уже были здесь. Они не придут. Мы разбили их, и они оставили нас в покое. — Но видео... — Плёнки, оставшиеся от Первого и Второго Нашествий? Твой дед ещё не родился, когда Мэйзер Ракхейм прогнал их. Если ты будешь смотреть внимательно, то поймёшь, что всё это — фальшивка. Нет никакой войны, они просто морочат нам голову. — Но почему? — Люди боятся жукеров и уповают на Международный флот, некоторые отдельные страны сохраняют Гегемонию на планете. Смотри, смотри видео, Эндер. Люди скоро раскусят эту игру, и тогда начнется гражданская война против войны. Именно она, а никакие не жукеры угрожает человечеству. — глава 8

"But that's what I came for," Ender said. "For them to make me into a tool. To save the world." "I can't believe you still believe it." "Believe what?" "The bugger menace. Save the world. Listen. Ender, if the buggers were coming back to get us, they'd he here. They aren't invading again. We beat them and they're gone. "But the videos—" "All from the First and Second Invasions. Your grandparents weren't born yet when Mazer Rackham wiped them out. You watch. It's all a fake. There is no war, and they're just screwing around with us." "But why?" "Because as long as people are afraid ot the buggers, the IF can stay in power, and as long as the IF is in power, certain countries can keep their hegemony. But keep watching the vids, Ender. People will catch onto this game pretty soon, and there'll be a civil war to end all wars. That is the menace, Ender, not the buggers."

	Питер всегда был садовником боли — он сеял её, бережно выращивал и жадно поглощал созревшие плоды;.. — глава 9
	Peter has always been a husbandman of pain, planting it, nurturing it, devouring it greedily when it was ripe;..

	— Всё сводится к одному: вместе с настоящим пониманием, позволяющим победить врага, приходит любовь к нему. Видимо, невозможно узнать кого-то, вникнуть в его желания и веру, не полюбив, как он любит себя. И в этот самый миг любви... — Ты побеждаешь. — глава 13
	"It came down to this: In the moment when I truly understand my enemy, understand him well enough to defeat him, then in that very moment I also love him. I think it's impossible to really understand somebody, what they want, what they believe, and not love them the way they love themselves. And then, in that very moment when I love them—" "You beat them."

	— Война может начаться каждый день. В любую минуту. А он такой маленький мальчик. — В нём есть величие. Сила духа. — И, надеюсь, инстинкт убийцы. — Да. — глава 14
	"We have to face the coming war every day. If you can call them days. He's such a very little boy." "There's greatness in him. A magnitude of spirit." "A killer instinct, too, I hope." "Yes."
	— военные воспитатели

Перевод

Е. Ю. Михайлик, 1995 (с незначительными уточнениями)

О романе

	Детство Эндера базируется, хотя и слабо, на моём собственном; его связь с Питером и Валентиной основывается не на фактических отношениях с моими старшими братом и сестрой, а на том, как я их чувствовал, будучи в возрасте Эндера. Пересмотр Эндером своего понимания Питера в конце жизни имеет параллели с таким же пересмотром тех эмоций, которые я пережил в подростковом возрасте, когда обнаружил, что мой детский взгляд на старшего брата был безнадёжно неверным.
	Ender’s childhood is based, albeit loosely, on my own; his relationship with Peter and Valentine is based, not on my actual relationship with my older brother and sister, but rather on the way I conceived those relationships to be when I was Ender’s age. Ender’s revised understanding of Peter late in life parallels in emotion the same revision I went through in my teens as I discovered the my childish view of my older brother was hopelessly wrong.
	— Орсон Кард, «Ответ», 1987

	Весь этот мощно-пробуждаемый психосексуальный подтекст никогда не сплетается в понятное тематическое высказывание.
	All this powerfully-evoked psychosexual subtext never coheres into a comprehensible thematic statement.
	— Норман Спинрад, «Научная фантастика против НФ», 1986

	«Я делаю это над тобой, что, однако, причиняет мне большую боль, чем тебе» вполне может быть лозунгом «Игры Эндера». Если, таким образом, намерение определяет виновность или невиновность, и мёртвые мертвы из-за недопонимания или потому, что они сами навлекают разрушения на себя, а истинная жертва — это страдания убийцы, а не убитого — тогда чувство вины Эндера является добровольным и безвозмездным. Однако, несмотря на то, что он изначально невиновен, он берёт «грехи мира» на плечи и несёт, осуждая, тем самым, людей, сделавших его своим орудием геноцида. Он такой же убийца, как козёл отпущения. Устроенный им геноцид, как Спасение. Гитлер, как Христос-искупитель. Я не говорю, что намёк на Христа небрежен. Фигура Христа, как и Гитлера, появляются в «Игры Эндера» ненадолго <…>. Таким образом, хотя Эндер берёт на себя вину за истребление жукеров в конце романа, и становится Голосом Мёртвых, это никоим образом не означает отказ от своих более ранних актов насилия, которые до сих пор считались оправданными, а скорее демонстрирует «размах духа», за который его ранее хвалил Графф. <…> Почему популярна «Игра Эндера» <…> Психолог Алиса Миллер <…> объясняет, что дети спустя годы или десятилетия часто оправдывают жестокое обращение [взрослых с ними], или даже отрицают, что это было злоупотреблением. <…> Боюсь, притягательность романа в том, что модель такого сценария точна и лишает ребёнка каких-либо сомнений, что его действия в ответ на подобное обращение спорны. Книга как бы предлагает месть без вины.
	“This hurts me more than it hurts you,” might well be the slogan of Ender’s Game. If, therefore, intention alone determines guilt or innocence, and the dead are dead because of misunderstanding or because they bring destruction on themselves, and the true sacrifice is the suffering of the killer rather than the killed—then Ender’s feeling of guilt is gratuitous. Yet despite the fact that he is fundamentally innocent, he takes “the sins of the world” onto his shoulders and bears the opprobrium that properly belongs to the people who made him into their instrument of genocide. He is the murderer as scapegoat. The genocide as savior. Hitler as Christ the redeemer. I do not make the allusion to Christ casually. The figure of Christ, like that of Hitler, comes up briefly in Ender’s Game <…>. Thus, Ender’s taking on guilt for the extermination of the buggers at the end of Ender’s Game, and in Speaker for the Dead, is in no way a repudiation of his earlier violence, which is still viewed as justified, but rather a demonstration of the “magnitude of spirit” Graff praised him for earlier. <…> Why is Ender’s Game popular? <…> Psychologist Alice Miller <…> explains how children out years or decades later often justify abusive treatment, or deny even that it was abuse. <…> This, I fear, is the appeal of Ender’s Game: it models this scenario precisely and absolves the child of any doubt that his actions in response to such treatment are questionable. It offers revenge without guilt.
	— Джон Кессел, «Создание невинного убийцы: Игра Эндера, замысел, и мораль», 2004