Доживём до понедельника

фильм 1968 года

«Доживём до понеде́льника» — советский драматический фильм (1968 года, вышел в прокат в 1969 году). Фильм снят на «Киностудии имени М. Горького»

Доживём до понедельника
Статья в Википедии

Цитаты

править
  •  

- А вам теперь любовь не нужна?
- Любовь зла... Не давайте им садится себе на голову - держите дистанцию. Чтоб не плакать потом. — Совет Ильи Семёновича бывшей ученице, а теперь молодой учительнице.

  •  

Илья Семёнович: Ты не замечала, что в безличных предложениях есть какая-то безысходность? Моросит. Ветрено. Темнеет. Знаешь, почему? Не на кого жаловаться и не с кем бороться.

  •  

А Сыромятников списывает! Чужое счастье ворует!

  •  

Это же невозможно — объяснить счастье… Всё равно что прикнопить к бумаге солнечный зайчик.

  •  

— Никто не обязан помнить всех второстепенных авторов!
— А его [Баратынского] уже перевели.
— Куда?
— В первостепенные.

  •  

Счастье — это когда тебя понимают…

  •  

Человеку необходимо состояние влюблённости. В кого-нибудь или во что-нибудь. Всегда. Всю дорогу. Иначе неинтересно жить.

  •  

— В учебнике о нём — всего пятнадцать строчек…
 — …От большинства людей остаётся только тире между двумя датами.

  •  

Бедный Шмидт! Если бы он мог предвидеть этот посмертный строгий выговор!

  •  

То и дело слышу: «Жорес не учёл», «Герцен не сумел», «Толстой недопонял»… Словно в истории орудовала компания двоечников!

  •  

— Завтра двадцать лет, как Светлана Михайловна работает в школе.
— Ну, соберём по трёшке, купим ей… крокодила!

  •  

Телеведущий: Прежде всего необходимо определить, что такое душа.
Мать Мельникова: Неужели определит?

  •  

Моя дочь систематически получает тройки по вашему предмету, это удивляет и настораживает, ведь история — это не математика, тут не нужно быть семи пядей во лбу. — Текст письма Потехина Мельникову

  •  

Я ли́чно… проверил Любу по параграфам с шестьдесят первого по шестьдесят пятый и считаю, что оценку «четыре» — в скобках: хорошо — можно ей поставить. — Мельников зачитывает письмо от Потехина к нему

  •  

И всё это на казённом бланке, на бумагу даже не потратился. — Отзыв Мельникова о письме Потехина

  •  

— Что ж ты волнуешься, ты сам говорил, что если человек глуп, то надолго.
— Это Вольтер говорил, а не я.

  •  

Мам, он не так глуп. Его вдохновляет… воспоминание.

  •  

— А эпиграф к счастью обязательно?
— Желательно.

  •  

— Кто-нибудь звонил?
— Звонили.
— Кто же?
— Зрители.
— Кто???
— … Желающие посетить кинотеатр «Прогресс». Спрашивали, что идёт, когда. Я отвечала: идёт дождь с утра до вечера.

  •  

Это, знаете ли, литература для парикмахерской. Пока сидишь в очереди.

  •  

Фет?
— Холодно.
Тютчев?
— Холодно. Это не из школьной программы.
— Сдаюсь.

  •  
  •  

— Зря печалитесь… И зря играете «одинокого пешехода».
— «…Странника». — Имеется в виду композиция Э. Грига

  •  

— Вы от папы моего ничего не получали? Никакого письма?
— Получил. И вот что я прошу ему передать!…
— Не надо, Илья Семёнович! Вообще, не обращайте внимания! Он всем такие письма пишет…
— Кому — всем?
— Всем… Министру культуры даже. Зачем артистов в кино в таких позах снимают…

  •  

Все идём к Надьке Огарышевой на крестины!

  •  

Я вот тебе дома такую заграницу покажу!

  •  

Кто ясно мыслит, тот ясно излагает.

  •  

Эта принцесса в общем-то права, хотя и не её ума это дело.

  •  

Надюша, золотце моё самоварное!

  •  

Я им говорю: «Не ложьте зеркало в парту!» А они ложат!

  •  

Положим, я знаю, что ты не луч света в тёмном царстве

  •  

Затем царь начал делать всё по-старому… И… никто ничего не мог ему сказать.
И, вообще, после Петра Первого России ужасно не везло на царей. Это уже моё личное мнение.

  •  

— Вот поставишь ему единицу, а потом выйдет из него Юрий Никулин. И получится, что я душил будущее нашего искусства.

  •  

— …За что единицу-то?
— За «более-менее».

  •  

Но есть ошибка в курсе корабля,
С недавних пор я это ясно вижу.
Стремительно вращается Земля,
А мы с тобой не делаемся ближе.

  •  

Я давала урок, и вдруг — летит…

  •  

В следующий раз мы поговорим о декабрьском вооружённом восстании, и, я надеюсь, что до этого вы не сожжёте школу…

  •  

А мне мама говорила, что птичек убивать нехорошо.

  •  

Батищев! Я вам не девушка!

  •  

Прав ты, Боря, в том, что мой КПД, он и впрямь мог быть существенно выше…

  •  

Ей интересно, о чём сын думает, как у него работа. С ней бы, с чёртовой перечницей, поговорить полчаса, так ей бы на неделю хватило… Всё бы жевала…

  •  

— Вчера, представляете, просыпаюсь в час ночи не на своей подушке!
— Да что вы? Это интересно!
— На тетрадках, Игорь Степанович, на тетрадках.

  •  

Демидова, ты комсорг. Почему же командует Батищев?

  •  

Я ничего не писала о труде. Но разве у матерей мало работы?

  •  

Я ему должен… за прокат. Сколько ты берёшь в час, Костя?

  •  

История — это наука, которая делает человека гражданином!

  •  

А ты никогда не размышлял о великой роли бумаги? Надо поклониться её беспредельному терпению! Можно написать на ней: «На холмах Грузии лежит ночная мгла», а можно — кляузу на соседа… Можно переписать диссертацию! Чтобы изъять одну фамилию, один факт, чтобы изменить трактовку… Если есть бумага — почему не сделать? Она всё выдержит!

  •  

Но души-то у нас и у ребят — не бумажные, Коля!..

  •  

 Это — не враньё, не небылица.
Видели другие, видел я,
Как в ручную глупую синицу
Превратить пытались журавля.
Чтоб ему не видеть синей дали
И не отрываться от земли,
Грубо журавля окольцевали
И в журнал отметку занесли.
Спрятали в шкафу, связали крылья
Белой птице счастья моего,
Чтоб она дышала тёплой пылью
И не замышляла ничего.
Но недаром птица в небе крепла!
Дураки остались в дураках!
Сломанная клетка, кучка пепла…
А журавлик — снова в облаках![1]

  Г. Полонский

См. также

править