Алмазная колесница

книга Бориса Акунина из цикла "Приключения Эраста Фандорина"

«Алмазная колесница» — роман Бориса Акунина из цикла об Эрасте Фандорине.

Алмазная колесница
Статья в Википедии

Цитаты

править
  •  

Японцы говорят: «Если в домах чисто, значит, правительство уважаемо и стабильно». У нас, господа соотечественники, в домах нечисто, и весьма-с. Грязь, пьянство, а чуть что — красного петуха под помещичью крышу. У нас, милостивые государи, бомбисты. Хорошим тоном у образованной молодежи считается фронда, а у японцев хороший тон — патриотизм и почтение к власти. Что же до разницы в телосложении, то это дело наживное. Мы говорим: в здоровом теле здоровый дух. Японцы уверены в обратном. И в этом я с ними, знаете ли, согласен. У нас с вами четыре пятых населения неграмотны, а у них принят закон о всеобщем обучении. Вы давеча поминали бюджет — мол, у нас в десять раз больше денег. Зато японцы треть государственного дохода отдают министерству просвещения. Скоро все дети здесь будут ходить в школу. Патриотизм, здоровый дух и образование — вот кулинарный рецепт корма, на котором из «драной кошки» очень быстро вырастает тигр.
 

  •  

Его превосходительство был человеком тактичным и обладал важным административным талантом: задать подчиненным взбучку, но при этом не нанести личной обиды.
 

  •  

Гибель России в ее правителях. Как сделать, чтоб правили те, у кого к этому талант и призвание, а не те, у кого амбиции и связи? А другая наша беда, Фандорин, в том, что Россия-матушка повернута лицом на Запад, а спиной на Восток. При этом Западу мы упираемся носом в задницу, потому что Западу на нас наплевать. А беззащитный деррьер подставляем Востоку, и рано или поздно в наши дряблые ягодицы непременно вопьются острые японские зубы.


  •  

Никакое завоевание не будет прочным, если собственный дом шаток. Только ведь это не одной России касается. У ее величества королевы Виктории дом тоже на курьих ножках стоит. Ни нам, ни британцам Земля принадлежать не будет. Потому что мы ее не правильно завоевываем — силой. А сила, Фандорин, самый слабый и недолговечный из инструментов. Побежденный ей, конечно, покорится, но будет лишь ждать момента, чтобы освободиться. Все европейские завоевания в Африке и Азии ненадолго. Через пятьдесят, много сто лет колоний не останется. Да и у японского тигра ни черта не выйдет — не у тех учителей учится.
     — А у кого же им следует учиться?
     — У китайцев. Ну, не у императрицы Цы Си, разумеется, а у китайской неторопливости и основательности. Жители Поднебесной не тронутся с места,
пока не наведут у себя порядок, а это дело долгое, лет на двести. Зато потом, когда китайцам сделается тесно, они покажут миру, что такое настоящее
завоевание. Они не будут греметь оружием и отправлять за границу экспедиционные корпуса. О нет! Они покажут другим странам, что жить
по-китайски лучше и разумнее. И тогда другие народы сами пожелают жить по-китайски. И постепенно все станут китайцами, пускай на это уйдет еще
несколько поколений.


  •  

Про политику я ничего не знаю, это не мое дело, я ведь полицейский. Полицейский - это человек, который нужен, чтобы злодейства
не оставались безнаказанными.


  •  

О нет, я не изобретатель. Делать открытия — это по вашей, гайдзинской части. Японцы не бывают изобретателями, наша стихия Порядок, а
первооткрыватели всегда — дети Хаоса. Но зато мы отлично умеем находить чужим открытиям хорошее применение, и тут уж вам за нами не угнаться. Дайте
срок, господин Фандорин: мы научимся всем вашим фокусам, а потом вам же и покажем, как неумело вы ими пользовались.


  •  

Одно из самых больших удовольствий — чувство тайного превосходства над тем, кто считает себя выше, чем ты.


  •  

Убить Сугу значило бы не покарать преступника, а совершить новое преступление. У нас есть древняя, благородная традиция. Хочешь привлечь
внимание властей и общества к какому-нибудь злодейству — сделай сэппуку. Лживый человек резать себе живот не станет.


  •  

Консул Доронин рассказывал, что в Японии шесть лет назад произошла великая бюрократическая реформа: на чиновников вместо кимоно надели мундиры
и заставили их сидеть не на полу, а на стульях. Чиновничество поначалу чуть не взбунтовалось, но понемногу привыкло. А жаль. То-то, наверное, было
живописно. Приходишь в казенное место, а там столоначальники, писари, письмоводители — все сплошь в халатах и ноги сложены калачиком. Фандорин
вздохнул, посетовав на то, что разнообразие жизнеустройства в мире постепенно вытесняется единым европейским порядком. Через сто лет все везде
будет одинаковое, не поймешь, в России ты или в Сиаме. Скучно.


  •  

Не думайте, что я не понимаю, насколько ваша жертва выше моей. Если мы попадемся, мне-то что, я всего лишь лишу себя жизни и покрою позором род Асагава, честно служивший закону два с половиной века. Вы же опозорите свою страну и своего государя. Вы очень храбрый человек, Фандорин-сан.


  •  

Быть или не быть —
Глупый вопрос, если ты
Хоть раз был счастлив.