Сцена

часть помещения, место выступления исполнителей

Сце́на (др.-греч. σκηνή, букв. «палатка, шатёр») — главная часть театрального зала, традиционно место основного действия, представления. Расположена чаще всего перед зрительным залом или на возвышении (подиум, подмостки). Однако есть театры, где зрители расположены вокруг сцены и на одном уровне. В музыкальном театре перед сценой может находиться ещё и оркестровая яма, в которой располагаются музыканты оркестра и дирижёр.

Сцена, вид из зрительного зала

В переносном смысле сцена — место, где происходит какое-либо событие, решаются важные вопросы.

Сцена в коротких цитатах править

  •  

О сцена, сцена! не поэт,
Кто не был театралом...

  Николай Некрасов, «Прекрасная партия», 1852
  •  

Акт жизни прожит и теперь
Иная сцена пред очами...[1]

  Иван Никитин, «Жизнь», 1853
  •  

На сцене свистать нельзя. Сцена это храм.[2]

  Антон Чехов, Записные книжки, 1899
  •  

За сценой везде грязно, тесно и так же холодно как на дворе. Пахнет сыростью, старым холстом, клейстером и сеном, которое должно изображать траву.[3]

  Борис Лазаревский, «Гейша», 1903
  •  

Свистать? На сцене? Ха-ха-ха! (Он смеется горьким актёрским смехом.) Ты ли это говоришь? Да разве ты не знаешь, что сцена ― это хра-ам, это алтарь, на который мы кладем все свои лучшие мысли и желания. И вдруг ― свистать![4]

  Александр Куприн, «Как я был актёром», 1903
  •  

…самая большая неприятность ― сценический пол, его ровная плоскость. Как скульптор мнет глину, пусть так и будет измят пол сцены и из широкого раскинутого поля превратится в компактно собранный ряд плоскостей различных высот…[5]

  Всеволод Мейерхольд, «О театре», 1906
  •  

Вот, держа на сцену путь, я молю Всевышнего,
Чтоб в куплетах не сболтнуть мне чего-то лишнего.[6]:11

  Михаил Савояров, «Это уже лишнее!» (комические куплеты), 1915
  •  

Единственный царь и владыка сцены — талантливый артист.

  Константин Станиславский, 1920-е
  •  

Самых хороших и самых плохих актёров мы видим отнюдь не на сцене.[7]

  Ромен Роллан, 1930-е
  •  

Сцена ― это прошлое. Оно рухнуло. Актер должен быть вне сцены. Он в публике. Он наверху и под.[8]

  Аркадий Бухов, Случай в «Театре возможностей», 1935
  •  

 До чего же много людей, сойдя со сцены, забывают снять грим!

  Станислав Ежи Лец, 1950-е
  •  

 Некоторые сходят со сцены, когда у них кончаются слова, написанные другими.

  Станислав Ежи Лец, 1950-е
  •  

 Иногда, только сойдя со сцены, можешь узнать, какую роль ты играл.

  Станислав Ежи Лец, 1950-е
  •  

 На сцене главное — это уметь по желанию смеяться и плакать. Если мне нужно заплакать, я думаю о своих любовных делах. Если мне нужно засмеяться, я думаю о своих любовных делах.

  Гленда Джексон, 1990-е
  •  

Сцена ― это большое испытание для певца. И сцена, и кулисы, где постоянно кто-то стоит из «доброжелателей», смотрит на тебя с «нежной любовью» и ждет, когда ты споткнёшься...[9]

  Муслим Магомаев, «Любовь моя ― мелодия», 1998
  •  

Сцена ― это сладкий яд, кто раз попробовал, будет стремиться еще отведать его.[10]

  Лидия Иванова, «Искренне ваша грешница», 2000
  •  

...сцена ― это сложная и трудная клавиатура, владеть которой может только мастер-актёр.[11]

  Елена Исаева, «Убей меня, любимая!», 2002

Сцена в публицистике и документальной прозе править

  •  

Пятый элемент театра Мейерхольда ― реконструкция сценического пространства. Его идеальная сцена ― это хорошо видимая площадка, предельно удобная для действий его актёра ― гимнаста и мима. Еще в 1906 году он выразил свою мечту, когда писал («О театре»): «…самая большая неприятность ― сценический пол, его ровная плоскость. Как скульптор мнет глину, пусть так и будет измят пол сцены и из широкого раскинутого поля превратится в компактно собранный ряд плоскостей различных высот…»[5]

  Юрий Елагин, «Тёмный гений: Всеволод Мейерхольд», 1998

Сцена в мемуарах, письмах и дневниковой прозе править

  •  

В городе его звали Редькой и говорили, что это его настоящая фамилия. Он любил театр так же, как я, и едва до него доходили слухи, что у нас затевается спектакль, как он бросал все свои работы и шел к Ажогиным писать декорации.
На другой день после объяснения с сестрой я с утра до вечера работал у Ажогиных. Репетиция была назначена в семь часов вечера, и за час до начала в зале уже были в сборе все любители, и по сцене ходили старшая, средняя и младшая и читали по тетрадкам. Редька в длинном рыжем пальто и в шарфе, намотанном на шею, уже стоял, прислонившись виском к стене, и смотрел на сцену с набожным выражением.

  Антон Чехов, «Моя жизнь», 1896
  •  

Репетиция. Жена: ― Как это в «Паяцах»? Посвисти, Миша.
― На сцене свистать нельзя. Сцена это храм.[2]

  Антон Чехов, Записные книжки, 1899
  •  

Но вот, спустя час, кто-то из присутствующих, прослуживший случайно год на сцене, стал рассказывать о своих театральных впечатлениях и, между прочим, упомянул о таком случае. Идет дневная репетиция в садовом театре маленького провинциального городка. Первый любовник, в шляпе и в клетчатых панталонах, руки в карманах, расхаживает по сцене, рисуясь перед случайной публикой, забредшей в зрительную залу. Энженю-комик, его «театральная» жена, тоже находившаяся на сцене, обращается к нему: «Саша, как это ты вчера напевал из «Паяцев»? Насвищи, пожалуйста». Первый любовник поворачивается к ней, медленно меряет ее с ног до головы уничтожающим взором и говорит жирным актёрским голосом: «Что-о? Свистать на сцене? А в церкви ты будешь свистать? Так знай же, что сцена ― тот же храм!»
После этого рассказа А. П. сбросил пенсне, откинулся на спинку кресла и захохотал своим громким, ясным смехом. И тотчас же полез в боковой ящик стола за записной книжкой. «Постойте, постойте, как вы это рассказывали? Сцена ― это храм?..» И записал весь анекдот. В сущности, даже и противоречия во всем этом не было, и сам А. П. потом объяснил это. «Не надо записывать сравнений, метких черточек, подробностей, картин природы ― это должно появиться само собой, когда будет нужно. Но голый факт, редкое имя, техническое название надо занести в книжку ― иначе забудется, рассеется».[12]

  Александр Куприн, «Он между нами жил...», 1905
  •  

Когда мы дома распеваемся, все идет хорошо, но выйдя на сцену, мы от волнения теряем как минимум треть того, что получалось в спокойной обстановке. Сцена ― это большое испытание для певца. И сцена, и кулисы, где постоянно кто-то стоит из «доброжелателей», смотрит на тебя с «нежной любовью» и ждет, когда ты споткнешься или возьмешь не так ноту. Это не только в Большом театре, но и в других коллективах. Это реальность, это данность.[9]

  Муслим Магомаев, «Любовь моя ― мелодия», 1998

Сцена в беллетристике и художественной прозе править

  •  

Он останавливается, меряет её с ног до головы выразительным взглядом и произносит, косясь на партер, бархатным актерским баритоном:
― Свистать? На сцене? Ха-ха-ха! (Он смеется горьким актёрским смехом.) Ты ли это говоришь? Да разве ты не знаешь, что сцена ― это хра-ам, это алтарь, на который мы кладем все свои лучшие мысли и желания. И вдруг ― свистать! Ха-ха-ха… Однако в этот же самый алтарь, в дамские уборные ходили местные кавалеристы и богатые бездельники-помещики совершенно так же, как в отдельные кабинеты публичного дома.[4]

  Александр Куприн, «Как я был актёром», 1903
  •  

За сценой везде грязно, тесно и так же холодно как на дворе. Пахнет сыростью, старым холстом, клейстером и сеном, которое должно изображать траву. В одной из уборных с дощатыми стенами, испещрёнными разными надписями и нецензурными рисунками, сидит антрепренёр Песковский. Одет он в нелепый, не то китайский, не то японский костюм, с золотою картонною саблей на боку, потому что играет губернатора. На другом стуле развалился бритый человек, неопределённых лет, с черепаховым пенсне на носу, в котиковой шапке и расстёгнутой шубе. Оба молчат. Слышно, как на сцене поскрипывают доски под ногами рабочих и хористов.[3]

  Борис Лазаревский, «Гейша», 1903
  •  

Через два дня помощник режиссера таинственно прошептал на репетиции режиссеру Сенокосову:
― Нашёл. За вторую собаку лаять буду я, а исполнитель собаки может сыграть Никиту. Вот он.
Перед Сенокосовым с радостной улыбкой на краснощеком лице стоял молодой человек, буйно горевший пламенем искусства.
― Вы?
― Я, ― упоенно ответил молодой человек. ― Давно добивался поиграть. Очень хочется.
― Старо, ― строго остановил его Сенокосов. ― Сцена ― это прошлое. Оно рухнуло. Актер должен быть вне сцены. Он в публике. Он наверху и под. Понятно?
― Хорошо, ― быстро согласился молодой человек, ― я буду вне. Если надо и под. Пожалуйста.[8]

  Аркадий Бухов, Случай в «Театре возможностей», 1935
  •  

Есть «потолок», и, видимо, дальше Народного салона мне не прыгнуть. Все мои потуги на сцене ― бутафория, то есть это неестественно и интересно только мне одной. Сцена ― это сладкий яд, кто раз попробовал, будет стремиться еще отведать его. Я тоже все лезу и лезу на сцену. Уж и ноги болят и отекают, и вес тянет, а как только позовут, бегу со всех ног. Почему? Потому что люблю, когда смеются, когда хлопают, потому что в это время сама себя люблю. Люблю, когда все складно, все по плану, все интеллигентно. И не люблю раздваиваться, не люблю суетиться, не люблю, когда врут, не люблю, когда дурят меня, и не люблю себя, когда прощаю это все.[10]

  Лидия Иванова, «Искренне ваша грешница», 2000
  •  

На авансцене появляется Бадягин.
БАДЯГИН (начинает шёпотом). «Да здравствует рампа! Да здравствует рампа, отделяющая сцену от зрительного зала, ибо сцена ― это сложная и трудная клавиатура, владеть которой может только мастер-актёр. Какую роль я отвожу в театре зрителю? Счастлив, если зритель творчески воспринимает спектакль… и верит всему происходящему».
Сергей спит.[11]

  Елена Исаева, «Убей меня, любимая!», 2002

Сцена в стихах править

 
Мариинский театр, вид со сцены в зал
  •  

Отрада юношеских лет,
Подруга идеалам,
О сцена, сцена! не поэт,
Кто не был театралом...

  Николай Некрасов, «Прекрасная партия», 1852
  •  

Акт жизни прожит и теперь
Иная сцена пред очами:
Для сердца период потерь
Приходит с пылкими страстями...[1]

  Иван Никитин, «Жизнь», 1853
  •  

Чтоб куплеты написать, надо иметь практику:
Осторожность соблюдать и большую тактику.
Вот, держа на сцену путь, я молю Всевышнего,
Чтоб в куплетах не сболтнуть мне чего-то лишнего.[6]:11

  Михаил Савояров, «Это уже лишнее!» (комические куплеты), 1915
  •  

Два певца на сцене пели:
«Нас побить, побить хотели»,
Так они противно ныли,
Что и вправду их побили.[13]:76

  Илья Ильф, «Записные книжки», 1930-е
  •  

И сцена пуста. Ни кулис, ни холста,
Ни кубка, ни шпаги, ни пира…
Одна только крыса жива, да и та
Похожа на ведьму Шекспира.[14]

  Павел Антокольский, «Я, кажется, вычитал сказку из книг...» (из сборника «Ну вот и молодость прошла!..»), 1945

Источники править

  1. 1 2 И. С. Никитин. Полное собрание стихотворений. — М.—Л.: Советский писатель, 1965 г. — (Библиотека поэта. Большая серия)
  2. 1 2 А. Чехов. Записные книжки. — М.: «Вагриус», 2000 г.
  3. 1 2 Лазаревский Б. А. Повести и рассказы. — М: Типо-литография «Русского Товарищества печатного и издательского дела», 1903 г. — Том I. — С. 233.
  4. 1 2 А. И. Куприн. Собрание сочинений в 9 т. Том 4. — Москва: Гослитиздат, 1957 г.
  5. 1 2 Юрий Елагин. «Тёмный гений: Всеволод Мейерхольд». — Москва: Вагриус, 1997 г.
  6. 1 2 М. Н. Савояров, 2-й сборник сочинений автора-юмориста. Песни, Куплеты, Пародии, Дуэты. Петроград, 1915 г.
  7. Большая книга афоризмов, изд. 9-е, исправленное. составитель К. В. Душенко — М.: изд-во «Эксмо», 2008.
  8. 1 2 Бухов А. Жуки на булавках. — М.: Художественная литература, 1971 г.
  9. 1 2 М. М. Магомаев, Любовь моя ― мелодия. — М.: Вагриус, 1999 г.
  10. 1 2 Лидия Иванова. Искренне ваша грешница. — М.: Вагриус, 2000 г.
  11. 1 2 Елена Исаева в книге: «Пролог. Молодая литература России». Сборник прозы, поэзии, критики, драматургии. — М.: Вагриус, 2002 г.
  12. Александр Куприн в книге: «А. П. Чехов в воспоминаниях современников». — М.: «Художественная литература», 1986 г.
  13. Илья Ильф Из записных книжек. — Ленинград: «Художник РСФСР», 1966. — 80 с.
  14. П. Г. Антокольский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Л.: Советский писатель, 1982 г.

См. также править